Виктор Мережко - Крот 2. Сага о криминале

© Мережко В. И., 2009

© Оформление. ООО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2015

Грязнов прогуливался с Гуриным в зеленом дворике у офиса, вел мягкую, неторопливую беседу.

– Наш общий знакомый убирает своих, – сообщил он последнюю новость и на удивленный взгляд собеседника уточнил: – Вчера днем в квартире был застрелен главный его сподвижник и заместитель, некто Санек.

– Дело рук самого Кузьмы?

– Убежден. Наступило время избавляться от быдла, которое в свое время сослужило ему верную службу. Теперь пацаны превратились в балласт, гирей висящий на ногах и руках.

– Может, там другая причина?

– Может быть. Но я бы на его месте поступил точно так же. Надо чистить площадку для новых кадров.

– Дело сложное.

– Сложное. Но мы ему в этом поможем. И первым в его команду отправитесь именно вы, Григорий Александрович.

– Не рановато ли?

– Лишь бы не было поздновато.

– Представляю себе встречу, – ухмыльнулся Гурин.

– Я на вашем месте представлял бы лучше последствия, – довольно жестко возразил Грязнов.

– Последствия для меня? – не понял собеседник.

– Вы слишком заботитесь о себе. Последствия для дела.

– Будем стараться, Петр Петрович.

– Да уж постарайтесь. В противном случае как бы не пришлось вам возвращаться в родной город.

Гурин с недоумением посмотрел на начальника.

– Простите, у вас плохое настроение?.. Или я в чем-то допустил оплошность?

– Ни то, ни другое, – ответил Грязнов. – Просто я хочу, чтобы вы поняли всю меру ответственности, которую я возложил на ваши плечи. Жесткость и беспощадность. Потому что мы начинаем войну, которую проиграть не имеем права. Здесь не только деньги, здесь наши с вами судьбы. И не только, кстати, наши с вами.

– Когда прикажете приступить?

– Когда прикажу, тогда и приступите.

Гурин сдержанно улыбнулся.

– Нет, все-таки я вижу, что наш общий знакомый прилично испортил вам настроение.

Похоронили Санька на дальнем загородном кладбище. Людей было немного, речей тоже почти не было, пришедшие побросали на крышку гроба комья земли и стали медленно, лениво расходиться.

Кузьма в сопровождении телохранителей в мрачном настроении направился к своему джипу и увидел идущего к нему Сабура.

Тот шел без всякой охраны, как-то скорбно и чуть ли не стеснительно. Рядом с ним вышагивала высокая, по-модельному стройная девица.

– Привет, Кузьма, – протянул руку Сабур. – Я по твою душу.

– Души нет, – усмехнулся тот, – осталось тело.

– Поможем, – хрипловато засмеялся Сабур и почему-то подмигнул девице. – Мы как раз специалисты по душе – умеем накачивать. Шприцом!

– Спасибо, пока не готов. Где побазарим?

– Тута, – ответил Сабур. – Ветерок шумит, подслушки не работают, посторонние тоже не мешают, – взглянул на девицу, и та послушно отошла в сторонку.

– Базар пойдет о звере, – сказал Сабур.

– О Вахтанге? – сразу догадался Сергей.

– Да, об этом лаврушнике. Он впал в полный беспредел. Пора останавливать козла.

– Тебе-то чего он сделал?

– Пока не сделал, но стойку принял. Хочет отцапать кусок. Мои пацаны донесли.

– Дурь ведь не его бизнес.

– Дурь – мой бизнес. А этой суке все не хватает лавэ. Подавится ведь рано или поздно… – Сабур достал из пачки сигарету, закурил, сделал глубокую затяжку, получая долгожданный кайф.

Кузьма выждал, когда он войдет в состояние, спросил:

– Так что от меня нужно, Сабур?

– Пацана жалко, – кивнул тот в сторону свежей могилы.

– Ссучился пацан.

– Иди ты?

– На Вахтанга работал.

– Значит, еще одна жизнь на совести этой падлы… – Сабур смачно сплюнул, сделал еще пару затяжек. – Ударим по рукам, Кузьма? Как мужики!

Протянул руку, ждал. Сергей сделал вид, будто не заметил жеста, смотрел в сторону кладбища.

– Не люблю стоять с протянутыми граблями, – со злой обидой произнес Сабур.

– Извини, брат, – Кузьма крепко сжал его руку. – Только что-то не въезжаю насчет общего интереса. В чем мой интерес, Сабур?

– Откровенно?

– Куда больше?

– Общий интерес – завалить зверя. От этого и я выиграю, и ты не прогадаешь.

– Почему я должен тебе верить?

– Почему? – Сабур смотрел на него в упор.

– Да, почему?

Он не спеша достал из кармана брюк перочинный нож с уймой приспособлений, откинул одно из лезвий, закатал рукав рубашки и неожиданно чиркнул по руке ножом. Брызнула кровь, Сабур припал к ране губами, отсосал ее до сухости.

Поднял глаза на Кузьму.

– Сабур делает вот так второй раз в жизни. Первый раз, когда поклялся отомстить за отца. Второй – сейчас… Это тоже клятва. Не только моя, но и твоя. Нарушишь клятву, заложишь – будешь лежать рядом с твоим пацаном. Под таким же холмиком.

Сергей помолчал, оценивая сказанное, усмехнулся:

– Веселое начало, сразу жить хочется. Значит, в свое дело пускать меня не хочешь?

– Посмотрим. Пощупаем.

– А чего меня щупать? Я ж не девка.

– Что не девка, это точно, – согласился Сабур. – А вдруг ты и не Кузьма вовсе? Вдруг подсадной? Мент вдруг? – и громко расхохотался собственной шутливой догадке. – Ладно, шутка! Когда Сабур шутит, надо от него торчать подальше.

Свет на кухне был мягкий, интимный. Сергей и Марина сидели за столом, перед ними стояли легкая закуска, бутылка хорошего вина, негромко играл музыкальный центр.

Сергей держал в руках ладонь девушки.

– Ты не должна ничего бояться, – сказал он.

– Я не боюсь, – ответила она и нежно провела пальцем по его руке. – Просто я стала бояться быть дома одна. Особенно ночью. Снотворное, конечно, помогает, но я не хочу к нему привыкать.

– Что тебе сказал Виктор Сергеевич?

– Предупредил, что могу быть уволена.

– За что?

– За плохую работу.

– Ты работаешь отлично.

– С твоей точки зрения. А с его – плохо, потому что служу тебе.

– Вывод?

– Вместо меня могут прислать другого человека.

– Но я его не приму.

– Значит, уберут и тебя.

– Что значит… уберут?

– Слово «уберут» имеет несколько значений. От увольнения до устранения.

– Бред… – Он поцеловал ее руку, повторил: – Ты не должна верить этой чепухе.

– К сожалению, это наша жизнь.

– Знаешь, – произнес Кузьма, – я почти люблю тебя.

– Почти?

– Почти… Я пока что не могу сказать, что просто люблю. Мне необходимо в себе разобраться.

Она улыбнулась мягко, печально.

– Смотри не опоздай.

Кузьма обнял ее, прижал к себе.

– Ты ведь не умеешь вешать нос.

– Учусь.

– Не надо. Тебе не идет.

Она отстранилась от него.

– Неправда. Женщине идет печаль. Печаль и женщина – родные сестры. – Вдруг вспомнила что-то, даже испугалась, что могла забыть. – Кстати, тебе светит командировка.