Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале

– В Сибирске – что?

– Алюминий. Понимаешь?

– Нет.

– И хорошо, что не понимаешь. Дольше, значит, будешь жить. Откладывать особенно не стоит. Полетите через пару дней.

– Волыну брать нужно?

– Боже, – взмолился Маргеладзе, – за что ты послал мне это чудо? – Он посмотрел на смущенного племянника, рассмеялся: – Волыну брать обязательно. Засунешь себе ее в зад… поглубже! И будешь ходить с ней несгибаемо прямо. Чтоб все сразу догадались, что ты с волыной! Идиот, клянусь мамой.

– Извини… – Шалва встал. – Мне идти?

Вахтанг тоже вышел из-за стола и неожиданно сказал:

– Я в пустыне Сахара… Понимаешь?

Шалва удивленно и испуганно смотрел на него.

– Один! Кругом выжженная земля, горящий песок и ни души вокруг. Глотка воды не у кого попросить. Был брат… единственный и родной человек, которого я любил и которому доверял… Его убили.

– Клянусь, я найду убийцу.

– Щенок… Убийцу найду я, а ты будешь стоять рядом и смотреть, как я эту суку буду казнить. Я знаю эту суку, давно ее вычислил, но пока не могу схватить за глотку… Схвачу, дай еще немного времени. Поэтому я к тебе так требовательно отношусь. Грохнут меня, останешься ты. Но хочу предупредить – будешь бабой, считай, ты не жилец на этой земле. Это я тебе говорю, твой родственник! – Маргеладзе сильно и коротко ударил в плечо Шалву. – Иди! И помни этот разговор.

Было раннее утро. Алело небо там, где должно было взойти солнце, блестела роса на траве, радостно обменивались песнями птицы.

Антон Крюков и Костя заняли удобное место за зеленым холмиком – метрах в ста от оживленной трассы, – каждый из них держал на изгибе локтя короткоствольный автомат. Они внимательно следили за дорогой.

Внизу, у самой речки, на узкой асфальтированной дороге стояли неказистые, серого цвета «Жигули», ждали хозяев.

– Берем на перекрестный, – на всякий случай предупредил Антон. – Ты в лобовое, я сбоку… Промах исключается.

– Промах исключается принципиально. – Костя поправил очки, подмигнул. – По крайней мере, у меня.

– У меня тоже… – подмигнул в ответ Крюков. – Вот уж не думал, что очкарики могут так кучно класть в очко.

– Очкарики еще не то могут! С нами будь поосторожней.

– Да уж понял… Но сидеть с ночи – это не для слабых. Определенно не для очкариков!

Костя шутливо толкнул Крюкова, оба рассмеялись.

Машины проносились быстро как в одну сторону, так и в другую. «Клиента» видно не было.

– Загулял, видать, сука… – пробормотал Антон. – С телками, видать. Но мы дождемся. Не можем же мы улететь не попрощавшись.

Костя глянул на часы.

– Уже половина пятого… Можем и на самолет опоздать.

– Не опоздаем. До аэропорта здесь каких-нибудь пять километров…

– А может, хрен с ним?

– Это как? – не понял Антон. – Такую сволочь оставить жить? Знаешь, скольких он пустил под мушку? И еще пустит! Не-ет, таких как бешеных волков нужно отстреливать.

Вдруг он напрягся, чуточку поднял голову над кустом, почему-то шепотом сообщил:

– Катит! Красный «мерс» видишь? Он! Без промаха, Костян!

Красный «мерседес» мощно мчался по трассе, с каждой секундой приближаясь к засаде, и когда почти поровнялся с нею, из кустов по нему ударили сразу две очереди.

Автомобиль будто споткнулся, крутанулся вокруг себя, затем встал на дыбы и вдруг полетел с обрыва прямо в сторону стрелявших.

Антон и Костя не убирали пальцев со спусковых крючков, все палили и палили по покореженной машине.

Когда стало понятно, что из «мерседеса» никто уже не выберется, парни побросали в сторону оружие, стянули с рук резиновые перчатки и бросились к «Жигулям».

Двигатель взревел. И лучший представитель отечественного автопрома резво понесся прочь по узкому асфальту.

…Антон и Костя стояли в очереди на регистрацию. До посадки оставалось еще время, женщина за стойкой принимала билеты, паспорта, что-то отмечала в ведомости. Над ее головой висела табличка «Москва. Рейс 5629».

Парни стояли отдельно друг от друга, словно чужие, случайные попутчики.

Шалва сидел на лошадке красиво и привычно, будто в седле и родился. Лошадь, кареглазая, норовистая, не стояла на месте, но умелые руки парня заставляли ее слушаться, подчиняться. Его взгляд остановился на красивой девушке, которая никак не могла справиться со своим жеребцом-красавцем. Она пыталась направить его по дорожке, он уходил в сторону, бил копытами, вскидывал ноги, пытаясь сбросить девушку.

Это была Оксана.

Шалва направил свою лошадь к Оксане, бросил как бы между прочим:

– Как, ручки не устали сдерживать этого дурачка?

Она коротко оглянулась, огрызнулась:

– Ручки не устали. Язык устал отвечать каждому! – Оксана с раздражением дернула своего коня за поводья. – Да стоять же!

– Что, какие-то идиоты пристают?

– Такие как ты.

От оскорбления кровь бросилась в голову молодого кавказца, он едва сдержался и стал выгарцовывать свою лошадь.

С этого момента он уже следил не столько за своей осанкой и выездкой, сколько за соседкой, которая была по-настоящему хорошенькой.

Оксане наконец надоело усмирять коня, она соскочила на землю, повела его к конюхам, стоявшим поодаль.

Шалва тоже решил закончить выездку, вынул из кармана несколько крупных купюр, передал их вместе с поводьями конюху, догнал Оксану.

– Вы меня обидели, – произнес он тихо, шагая рядом.

Она удивленно оглянулась:

– Я? Вас?

– Вы… Меня.

– Простите, не помню.

– Как не помните? Только что назвали меня идиотом.

– Еще раз простите. Попался молодой жеребец, я была не в себе.

Оксана направилась в раздевалку.

Парень остался ждать на выходе с ипподрома. Вертел головой, с интересом изучая паркующиеся машины с состоятельными папиками и их вертлявыми девицами, цокал то ли от удовольствия, то ли от осуждения языком.

Наконец Оксана вышла, забросив сумку за плечи. Шалва встал на ее дороге:

– Хочу познакомиться.

Она с улыбкой смотрела на него.

– А я не хочу.

– Почему?

– Не знакомлюсь на улице.

– Хорошо, не на улице. Зайдем в ресторан.

– С незнакомыми мужчинами в ресторан не хожу.

– Тогда начнем знакомство в машине! – Парень показал на припаркованный рядом «ягуар».

– В машину тем более не сажусь!

Шалва взмахнул руками:

– Но где я тогда могу с вами познакомиться?

Оксана продолжала улыбаться.

– Хорошо… Меня зовут Дуня.

– Дуня? – удивился кавказец. – Колхозное имя.

– Вот видите. – Оксана попыталась обойти его. – Я знала, что вам даже имя не понравится.

Он снова перекрыл ей дорогу.

– Нравится! Все нравится! Имя, лицо, фигура – все нравится. Меня зовут Шалва. Я – грузин.

Она смотрела на него не мигая.

– Что ты хочешь, грузин Шалва?

– Встретиться.