Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале

– А тебе?

– Мне всего хватает. Особенно после отсидки… В бездну рвешься. – Хозяин посмотрел вниз, сплюнул. – Вон туда. Не боишься свалиться?

– Не боюсь. Я ведь живу в другом доме.

Сабур оценил его шутку, улыбнулся:

– Какая разница, откуда падать. – Он снова налил виски. – Я все могу тебе, Кузьма, простить – ради одного… Ты вытащил меня из тюрьмы. Какую цель преследовал – меня не колышет. Факт: ни одна сука палец о палец не ударила. Ты дал мне шанс. Может, последний.

– Ты, Сабур, что-то весь вечер печаль гонишь, – заметил Сергей, беря фужер.

– Печаль – сестра жизни. Человек в печали рождается, в печали и умирает. А я, Кузьма, все равно хочу выпить за тебя. Ты – сука и тварь, я знаю. Но ты и человек. Как это в тебе вмещается?

– Так же, как и в тебе.

Сабур рассмеялся:

– Не-ет… Я хуже. Страшнее. Ты, допустим, убил десяток человек. А я – миллионы. И ни один поп не отмолит мои грехи… Конечно, вру. Прежде всего сам себе. Создаю иллюзию жизни. Бред! Я нормальный убийца. Серийный! Сам удивляюсь, что пока еще живу.

– Зачем мне это говоришь?

– Выговориться хочу. Может, для того и пригласил. Ведь все равно никому не брякнешь.

– А вдруг брякну?

– Не-ет, – покрутил головой Сабур. – Не брякнешь… Уже не брякнешь. Я умнее тебя. Хитрее.

– Странный разговор.

– Нормальный. Разговор на опережение. Кто первым шажок сделает, тот и выиграет… За тебя, Кузьма!

В это время с крыши на один из балконов квартиры бесшумно спустился человек в черном, постоял здесь какое-то время, не входя в квартиру, прислушался. Затем легко, по-кошачьи, проник в одну из комнат, снова прислушался. Вдруг услышал едва заметный, похожий на вздох, шорох, прижался к стене, стал выжидать.

Шорох повторился.

Человек мягко проплыл вдоль стены ко второй комнате и тут заметил чью-то тень от уличного света, падающую на порог.

Вмиг метнулся к ней, перехватил рослого и сильного мужчину за шею, рванул на себя. Раздался хруст ломающегося шейного позвонка, и мужчина с легким стоном осел на пол.

Сабур вдруг насторожился, прислушался.

– Что это? – спросил Сергей.

– Послышалось, – отмахнулся тот и поднялся. – Ну что ж, Кузьма. Пора… Как говорится, не поминай лихом. Читай молитвы о наших грешных душах, может, хоть они нам помогут.

Кузьмичев усмехнулся:

– Говоришь так, будто отправляешь меня в мир иной.

– Может, и отправляю… А может, и уцелеешь. Знаешь, идешь, а на кумпол кирпич. Все под Богом. Главное, не обижайся. И прости, если сможешь.

Они обнялись, троекратно поцеловались.

– Ты тоже меня прости, – попросил Кузьмичев. – А если раньше попадешь к Господу, помолись за нас, грешных. А я свечку поставлю.

Сабур с крайним изумлением взглянул на гостя, по лицу пробежала тень тревоги.

– Ступай, брат.

Он пропустил Сергея вперед, сверля его спину цепким взглядом, будто заклиная о чем-то.

Тот пересек бесконечную гостиную, оглянулся, подмигнул почему-то, толкнул дверь и исчез.

Сабур постоял некоторое время в недоумении и потрясении, затем ринулся с гневным криком в глубь квартиры.

– Эй ты, придурок! Варнак долбаный! Где ты? Проспал, что ли? Покажись, падла!

Неожиданно от окна к нему метнулся человек, сбил с ног, повалил на пол, перехватил шею железным захватом и держал так, пока Сабур не затих.

Перетащил бездыханное тело к балкону, с трудом поднял его, подержал на весу, словно не решаясь отпустить Сабура, напрягся, оттолкнул его от себя, и тот тяжело полетел вниз, на Манежную площадь.

Через несколько секунд донесся глухой звук разбившегося тела.

Человек снял с лица черную маску, вытер мокрый лоб. Это был Герман.

Вахтанг был пьян в стельку. Сидел в кресле, забросив ноги на стол, смотрел мутными глазами на стоявшего перед ним Важу, держал перед собой раскрытую газету, на первой полосе которой были портрет Сабура и крупно набранный текст: «ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ НАРКОБАРОНА СТОЛИЦЫ».

– Жалко?

– Нет, – ответил Важа.

– Почему?

– Чужой человек.

– А кого тебе жалко? – продолжал вести допрос Вахтанг.

– Шалву.

– За что?

– Родственник. Хороший парень.

Маргеладзе оскалился:

– Чем он хороший? Тем, что подох, как собака?! Что попался на наркоте, которую подкинули менты? Что опозорил наш род?! – Вахтанг с трудом поднялся, подошел к родственнику. – Кстати, а почему ему подбросили, а тебе нет? Как это ты можешь объяснить?

– Не знаю, Вахтанг. Клянусь.

– А я знаю. – Вахтанг выбросил перед собой большой палец. – Я все о тебе знаю! Еще с тех пор, как тебя скрутил Кузьма и ты стал служить ему! – Лицо его приблизилось к лицу Важи почти вплотную. – Признайся… перед памятью Шалвы признайся… ты сдал меня?

Тот выдержал противостояние, хриплым голосом выдавил:

– Нет.

– Клянись.

– Ты меня уже спрашивал.

– Клянись!

– Вахтанг, я тебя боюсь.

Маргеладзе, не отступая от родственника и не поворачивая головы, дотянулся рукой до ящика стола, достал оттуда пистолет, приставил ствол к виску Важи.

– Клянись! Иначе мозги твои украсят стены этой комнаты. Клянись!

– Клянусь…

Вахтанг медленно опустил оружие, усмехнулся:

– И все равно не верю… – Вернулся в кресло, сделал несколько глотков из коньячной бутылки. – Знаешь, кто убил Шалву?

– Знаю, – тихо ответил Важа.

Маргеладзе криво усмехнулся:

– Думаешь, я? – поднял глаза на родственника. – Скажи, ведь думаешь?

Важа молчал.

– Ишак… – Вахтанг отправил в сторону смачный плевок. – Стал бы я руки пачкать о такое дерьмо! – Постучал пальцем по фотографии Сабура. – Шалву убил тот, кто завалил вот этого зверя.

На глаза Важи выступили слезы.

– Шалва не дерьмо. Он из княжеского рода.

– Княжеское дерьмо. Такое же, как и ты.

Важа с ненавистью посмотрел на родственника, повернулся и быстро направился к выходу.

– Эй! – крикнул ему вслед Вахтанг.

Тот на секунду остановился, произнес:

– У нас в роду есть только одно дерьмо! – И с силой захлопнул дверь.

…Важа, не помня себя от обиды и гнева, вышел на улицу, шагал некоторое время просто так, наугад, затем достал мобильный телефон, набрал номер.

– Это Важа. Мне нужно убежище. Укрытие… У меня могут быть проблемы.

Костя быстро, без предупреждения ворвался в кабинет Сергея, кинулся к столу, за которым сидел шеф, почти выхватил у него из рук телефонную трубку.

– Ты что? – удивился тот.

– Не звони, не бери трубку… не отвечай. Вообще, лучше не подходи к столу. – Лицо Кости было мокрым, его трясло.

Затем он достал из кармана бумажку, на которой был написан чей-то номер телефона, быстро набрал его и тут же положил трубку на место.

– Что происходит? – никак не мог понять Кузьмичев.

– Они выехали… – сбивчиво стал объяснять Костя. – Виктор Сергеевич и она… Оксана… Сказала, что он дал команду.