Картер Браун - Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм

Он развел руки жестом притворного отчаяния:

— Я знаю! Но я готов все отдать ради крошки, которая так и не выросла, ради благополучия моей маленькой Максин!

— Тебе решать, старина!

Я посмотрел на сапфировое ночное небо и яркую полную луну, висевшую над Беверли-Хиллз — очевидно, по заказу Какой-то косметической фирмы, — а потом на дружелюбное лицо Лестера.

— Мне пришла в голову мысль, — сказал я. — Эта история, опубликованная в газетах, может сыграть очень злую шутку с независимым продюсером и кинофильмом, который он собирается снять с Максин. Не так ли?

— Естественно, — небрежно согласился он.

— А независимый продюсер, настаивающий на строгом соблюдении контракта, из-за которого Максин не может играть на Бродвее, — ведь это же ты, Лестер?

— Ты прав, Рик, мой мальчик. — Он одарил меня загадочной печальной улыбкой, наполненной как раз тем мальчишеским шармом, который он обычно приберегал лишь для нескольких женщин, не бегущих высунув язык к нему, когда он щелкнет пальцами. — Ты думаешь, кто я веду себя как подонок, мой мальчик?

— Как раз за это я уважаю тебя, мой мальчик, — в тон ответил я.

Я поспал часа два в самолете и еще пятнадцать минут — в такси от аэропорта Айдлвайлд и проснулся на мосту Триборо. Манхэттен ранней осенью просто очарователен, а отель «Парк Рояль» — одно из самых ярких проявлений этого очарования, чего не скажешь о портье, с которым я столкнулся сразу же.

— Мне нужно повидаться с мисс Барр.

— В самом деле, сэр? — Он мысленно сделал моментальный снимок моего лица, помешкал, второй раз прогнал его через свой банк памяти, но из него так и не выскочила аккуратно прокомпостированная визитная карточка. — Прошу прощения, но мисс Барр дала мне очень четкие инструкции: она никого не желает видеть, сэр.

— Позвоните и скажите, что к ней пришел Рик Холман.

Моя просьба не произвела на него никакого впечатления.

— Инструкции мисс Барр были очень точны, прошу меня простить.

— И все-таки позвоните, — зловеще улыбнулся я. — Вы же ничего не потеряете, кроме, может быть, возможности дорого запломбировать передние зубы!

Видимо, я был первым посетителем отеля «Парк Рояль», который так обошелся с ним. Во всяком случае, он явно не привык к подобному обращению — если судить по тому, с какой поспешностью его правая рука дернулась к телефону.

— Апартаменты на последнем этаже, — сообщил он удивленным голосом через несколько секунд. — Мисс Барр просила вас подняться наверх.

Я достал из кармана пригоршню мелочи, выбрал монетку в десять центов и бросил ее на конторку перед ним.

— Дарю вам за вашу любезность, — объяснил я. — Купите себе на эти деньги какое-нибудь маленькое животное, которое вы могли бы забить насмерть, не опасаясь, что в ответ оно укусит вас!

Когда дверь апартаментов распахнулась, мне явилась вовсе не Максин Барр, это уж точно. На пороге возвышался мужчина лет пятидесяти с небольшим — здоровяк с бычьей шеей, у которого все волосы с головы переместились на кустистые брови, торчавшие как живая изгородь. Зубами он сжимал сигару с такой силой, словно вцепился в спасательный канат.

— Вы Холман? — буркнул он с мощью пароходной сирены, будто мы находились в тумане в открытом море, а не в двух шагах друг от друга.

— Правильно, — согласился я. — А вы не Максин Барр.

— Я Чарли Хатчинс, — рявкнул он. — Мы вас ждали.

Я проследовал за ним в богато обставленную гостиную и увидел Максин Барр: она лежала на диване, закинув руки за голову и уставившись в потолок. И хотя все происходило не на широком экране, а в будничной прозаичной реальности, эффект был все равно потрясающий. Можно описать Максин как рыжеволосую красотку среднего роста с очень хорошей фигурой — пожалуй, слегка тяжеловатым бюстом, — и все это будет чистой правдой, но не всей правдой. Ибо совершенно невозможно передать словами те качества, которые сотворили из нее звезду, мечту, бесконечно желанную и недосягаемую для миллионов мужчин во всем мире. Может быть, лучезарные свойства ее фиалковых глаз, то, как она двигалась, литая гармония ее классических форм. Может быть, все дело в чувственном изгибе ее нижней губы, обещавшей зрелую страсть. Может быть… но стоит ли продолжать?

— Макси, солнышко, — прогремел Хатчинс из громкоговорителя, встроенного в его грудь. — Явился Холман.

— Лестер говорил, что вы приедете, — ответила она бесцветным голосом, не отводя взгляда от потолка. — Как вы долетели, мистер Холман?

— Прекрасно, — ответил я. — Спал всю дорогу.

— Если бы я так могла, — пожаловалась она, обращаясь к потолку. — Я ужасно боюсь летать в самолетах.

— Ну что ж, — Хатчинс на секунду вынул сигару изо рта, бросил на нее быстрый взгляд и снова вцепился в нее зубами, — займемся делом?

— Прежде чем мы приступим, мистер Хатчинс, — вежливо сказал я, — объясните, вы-то какое отношение имеете к данному делу?

— Что? — Он моргнул набрякшими веками, удивленно уставившись на меня.

— Лестер Найт — мой клиент, — продолжал я ровным голосом. — Он поручил мне замять глупую историю о покушениях на жизнь Бабе Дюан и добиться, чтобы имя мисс Барр не было втянуто в скандальную газетную шумиху. Это мое дело, и оно, очевидно, касается прежде всего мисс Барр. Но я не вижу, почему вы должны принимать в нем участие?

Максин села на диване, любовно обняв свои колени, как бы отдавая дань их округлому совершенству. Ее огромные фиалковые глаза слегка затуманились, когда она впервые — с тех пор как я появился в номере — взглянула на меня.

— Чарли мой единственный друг в Нью-Йорке, мистер Холман, — мягко сказала она. — Во всяком случае, единственный, кому я могу доверять, — вот почему он здесь. Я буду вам благодарна, если вы примете его в дело так же, как и меня. Это моя личная просьба, Рик.

— Черт подери! — К Хатчинсу наконец-то вернулся громоподобный голос. — Тебе вовсе не обязательно быть вежливой с этим ничтожным соглядатаем, Макси!

— Чарли! — Ее улыбка казалась сладкой, как нож, измазанный шоколадным кремом. — На всем Западном побережье Рик Холман самый высокооплачиваемый специалист по таким деликатным ситуациям, в которую мы попали. Твой нахрап всесильного промышленного магната никак на него не подействует, поэтому не трать попусту свою энергию, дорогой!

— Хорошо, — прохрипел Хатчинс, как будто его душили. — Извините, Холман.

— Пожалуйста, — равнодушно принял я его извинения. — Я хотел бы задать вам несколько разных, а возможно, и глупых вопросов, мисс Барр.

— Приступайте, — согласилась она и направила на меня взгляд своих туманно-неотразимых фиалковых глаз. — Но, пожалуйста, Рик, давайте отбросим эти формальности. Меня зовут Максин, вас — Рик, а Чарли он и есть Чарли.