Картер Браун - Том 23. Джентльмены предпочитают блондинок

— Ничего не слышала с тех пор, как он уехал, — сказала она монотонно.

— Он — супруг Джулии, — обратился ко мне Фишер. — Может быть, поэтому он и охладел к своей работе.

Ужин был накрыт филиппинцем в столовой, оказавшейся раза в два меньше гостиной. Ужин был превосходен, а беседа вялая. Если бы Колетт и Мэнди не вели между собой «пинг-понговый» диалог, в столовой вообще бы царило молчание. Наконец слуга подал кофе, коньяк и беззвучно удалился.

— Хэл сказал, что он к завтрашнему дню сделает все подсчеты. — Голос Фишера вновь звучал приветливо. — Как вы смотрите на то, чтобы встретиться во второй половине дня, мистер Донован?

— Хорошо. Часа в три.

— Я буду ждать вас обоих.

Мэнди состроила гримаску:

— А как же мы? Разве нам нельзя приехать, чтобы покупаться в вашем роскошном плавательном бассейне, пока вы, мужчины, будете вести скучные беседы?

— В мотеле же есть бассейн, черт побери! — грубо одернул ее Лози. — Вот и купайся себе на здоровье.

— Но это не то же самое! — продолжала упорствовать Мэнди.

— Если вы хотите купаться, то приезжайте, пожалуйста, — любезно пригласил Фишер. — И Джулия вам все устроит.

— Большое спасибо, — одарила его кокетливой улыбкой Мэнди. — У вас сказочный бассейн, мистер Фишер. Там мы можем купаться абсолютно голые, а я так люблю купаться голой!

— Ты останешься в мотеле, — сухо сказал Лози.

— Если ты меня не привезешь сюда, я приеду на такси! — строптиво заявила Мэнди.

Лози перегнулся через стол и залепил ей пощечину. Мэнди засопела, из глаз ее брызнули слезы, и, выскочив из-за стола, она бросилась из комнаты.

Фишер поднялся со стула.

— Никто не имеет права так безобразно обходиться с моими гостями, — глухо сказал он и, обойдя стол, направился к Лози.

Тот тоже отодвинул стул и поднялся.

— Ты, дешевый мешок с дерьмом! — прошипел он. — Ты мне с первого взгляда не понравился!

Лози повернулся ко мне спиной. Я вскочил и довольно сильно ударил его ребром ладони по шее. Колени его подогнулись, и он грохнулся на пол.

— Зачем вы это сделали? — вскричал Фишер. — Предоставили бы это удовольствие мне!

— Мы приехали сюда, чтобы поговорить о делах. А не выяснять, кто из нас сильнее.

— Почему же вы не объяснили ему это до того, как прибыли сюда?

— Я нанял его не ради его характера. К тому же частично он прав.

— Ну хорошо, — примирительно проворчал Фишер. — В таком случае будем считать, что инцидент исчерпан.

Снова появился филиппинец — слишком уж быстро — и помог мне отнести Лози в машину. Я сел за руль, Колетт — рядом со мной, а на заднем сиденье расположились Мэнди и вырубленный Лози.

Видимо, он начал приходить в себя. Мэнди залопотала какие-то утешительные слова.

— Неужели вам надо было бить меня с такой силой? — прохрипел Лози.

— Если бы вы ввязались в драку с Фишером, было бы хуже, — сухо ответил я. — По всей вероятности, он вызвал бы охранников, и дело для вас могло кончиться совсем плачевно.

— А что вы скажете о моей игре? — внезапно спросила Мэнди нарочито скромным голоском. — Она была искренней? Признайтесь, ведь вы поверили, что я жду не дождусь лечь в постель к Фишеру.

— Ты была хороша, — согласился Лози. — Поэтому я и должен был залепить тебе пощечину. Иначе он бы подумал, что здесь что-то не так.

— Значит, это все была игра? — медленно спросил я. — Но зачем, черт бы вас побрал?

— Мы же приехали сюда, чтобы вспороть пузо этому мешку с дерьмом, не так ли? — пробурчал Лози. — Шанс протащить незаметно в его дом оружие — невелик. Значит, мы должны найти другой путь.

— Какой? — Я все еще не понимал.

— Он очень падок на женщин, — продолжал Лози. — И Джулия тому живой пример. Наверняка все охранники знают про его слабость к женскому полу. И если бы Мэнди бросилась ему на шею, а я бы разыграл ревнивого любовника, то там произошла бы заварушка. И у нас кое-что получилось бы. А вы нам все испортили, Донован.

— Ты и впрямь действовал глупо, Пол, — с упреком сказала Мэнди.

— Я бы его убил, и все это выглядело бы как несчастный случай, — продолжал Лози. — Джулия была бы свидетельницей. Да и все его охранники расценили бы это как несчастный случай.

— Ты что, с ума сошел, Курт? — набросилась на него Колетт.

— Почему же вы ничего не сказали нам перед отъездом? — возмутился я.

— Потому что вы прореагировали бы не так, как надо.

— Идея сама по себе неплохая, — признался я. — Но ее надо тщательно продумать. Мы должны узнать, что у Фишера на уме…

— Это обязательно.

— Когда мы уходили, филиппинец появился как по мановению волшебной палочки, чтобы помочь мне перетащить Курта к машине. Фишер его не звал. А это означает, что весь дом оснащен микрофонами и прослушивающими устройствами. Думаю, что в тот момент, когда вы для Фишера представляли опасность, с вами бы случилось нечто неприятное. Я почти уверен в этом.

— О’кей, великий маэстро, — хмуро буркнул Лози. — Тогда выдумайте что-нибудь более удачное.

— Мы можем пока придерживаться этой идеи. Завтра в три мы поедем к Фишеру, а девушки могут последовать за нами в такси, чтобы покупаться в бассейне. Джулия наверняка хорошо ориентируется в доме, и если вы обе найдете с ней общий язык, то нетрудно будет выведать, что она знает.

В бунгало Колетт налила мне виски.

— А ты сама не будешь? — спросил я ее.

Она покачала головой.

— Я ложусь в постель. А ты не растягивай удовольствие, Пол.

— Я могу вообще не пить.

— Нет, выпей. Мне нужны две-три минуты, чтобы подготовиться.

Я посмотрел ей вслед, пока она не исчезла в спальне, и подумал, что никогда не смогу понять женщин. И это к лучшему. Если бы мы, мужчины, понимали женщин, то в них не осталось бы ничего таинственного.

Я не спеша пил свое виски и размышлял о Шелдоне Фишере. Да, это настоящий террорист-профессионал. Я даже придумал несколько заголовков к газетным материалам о нем: «Наслаждение террором», «Мы выполняем за вас всю работу», «Руки террориста в ночи». Такое восхитило бы даже наборщиков. Потом я подумал: «А как же в таком случае назвать Пола Донована?» Если вспомнить слово «катализатор» как нечто действующее на что-то, то для него лучше всего подошло бы слово «антикатализатор». Я встряхнулся от этих навязчивых мыслей, допил виски и направился в спальню.

Единственным источником света была ночная лампочка с колпачком. Колетт лежала на кровати совершенно нагая, лицом вниз, подложив две подушки под живот. Ее зад был приподнят и освещен умело поставленной лампой. Голова покоилась на руках.

— Я так и буду лежать, Пол, — сказала она тихим, мечтательным голосом. — А ты меня будешь любить — долго и щедро.

Я разделся и присел на краю кровати. Мои руки нежно погладили ее плечи и спину, а потом поползли вниз, чтобы захватить в плен ее пышные и упругие груди. Мои пальцы стали играть с ее сосками, пока те не налились кровью и не стали твердыми и упругими.