Картер Браун - Бичеватель

— Я пришел на панихиду, — объявил Олтмен. — Возможно, несколько опередив события. Но всю будущую неделю я буду слишком занят, чтобы для чего-то выкроить время.

— Смените тон, Тео, — тонким голосом проговорила Арлен. — Флер вовсе не умирает.

— Ошибаетесь, милая. Ее время пришло. — Пять жутких секунд он стоял с закрытыми глазами, склонив голову набок. — Разве вы не слышите бой часов? На часах жизни Флер без пяти минут полночь. — Олтмен скромно пожал плечами. — У меня всегда было это странное экстрасенсорное предчувствие смерти — других людей, конечно.

— Несколько лишних перьев, — сказал я, — и никто не отличит вас от любого другого стервятника.

— Еще мартини! — Олтмен протянул блондинке пустой стакан. На миг мне показалось, что этим стаканом Арлен сейчас разобьет режиссеру голову, но, очевидно, она раздумала и направилась к бару. — До нелепости преданная девушка! — заметил Олтмен. — Я часто задавал себе вопрос, нет ли между ней и Флер каких-то особых, тайных отношений.

— Вы задаете себе слишком много вопросов, мистер Олтмен, — вяло отозвался я. — Хотя как сказать: грязный ум, который достался вам, очевидно, не пригоден для иных целей.

В глазах режиссера промелькнул огонек удовлетворения, и я понял, что ответная грубость входила в его планы. Пришла Арлен со стаканом мартини и, заметив, что Олтмен садится в кресло, затравленно посмотрела на него. Тео взял стакан, сделал маленький глоток и, перед тем как проглотить, покатал спиртное во рту.

— Еще слишком отдает вермутом, дорогая, но все-таки наметился определенный успех по сравнению с предыдущим. Кто знает! Если я пробуду здесь достаточно долго, то сумею научить тебя делать неплохой мартини.

— Жду не дождусь уроков! — фыркнула Арлен.

— Знаете, Холман, бедная Флер Фалез никогда не была актрисой. — Обращаясь ко мне, режиссер не сводил глаз с Арлен. — Когда в те стародавние времена Киган выкупил ее контракт у Джорджа Блума, она занималась тем, что вертела бедрами и обнажала грудь, и хотя не играла чистой порнографии, но подходила к ней очень близко. Единственный хороший фильм, в котором снялась Флер, — результат блестящего подбора актеров. Киган хотел, чтобы Флер играла самое себя, но даже с этим она не могла справиться. Затем муж Флер удачно утонул во время медового месяца — реклама появилась фантастическая! — и вдруг она стала звездой. И больше ей не нужно было пытаться играть. Очень кстати, потому что у Флер никогда не было способностей.

— Прекратите! — На скулах Арлен вспыхнули два ярко-розовых пятна. — Я не собираюсь стоять здесь и слушать…

Олтмен властно поднял руку, требуя тишины.

— Верх невоспитанности прерывать людей, пока они не закончили, дорогая. — Олтмен заставил ее замолчать, медленно повернув голову ко мне. — Думаю, именно поэтому под моим руководством Флер распадалась на части, пока, наконец, не закончила восемнадцатью месяцами пребывания в психушке. Моя настойчивость в желании добиться от нее хоть какой-то актерской игры оказалась для нее чрезмерной, так что она быстро нашла прибежище в безумии.

— Сколько раз вы посещали ее в лечебнице? — спросил я.

— Ни одного. — Он слегка зевнул. — Флер как жена и так называемая актриса была невыносима даже в нормальном состоянии. И я не мазохист, чтобы добровольно подчиниться бреду безумной женщины.

— Лжете! — От избытка чувств Арлен чуть не захлебнулась. — Ее талант актрисы тут ни при чем. Это вы упрятали Флер в больницу!

— Дорогая Арлен, — голос режиссера звучал совсем по-отечески, — конечно, Флер должна была изобрести какую-то правдоподобную историю, чтобы скрыть истинную правду. Всю жизнь она лгала всем, особенно себе. — Олтмен допил мартини, поставил бокал на стол рядом с креслом и встал. — Я только хотел слегка обрисовать вам перспективу, Холман. Если собираетесь, как и прежде, заметать ради Флер грязь под ковер, вам понадобится очень большой ковер. Кстати, — его губы снова исчезли, растянувшись в принужденной улыбке, — идея с возвращением Флер на экран не только смешна, но жестока. Можете передать это Джорджу Блуму.

Арлен изменилась в лице, словно увидев пришельца из Галеса.

— Как вы узнали? — Ее голос дрогнул. — Это тайна! Никто, кроме…

— В кино нет тайн, которые можно скрыть от меня, дорогая, — почти добродушно ответил Олтмен. — Но мне уже пора. Время, как говорится, не ждет. — Он демонстративно посмотрел на карманные часы. — Вижу, что на часах жизни Флер все еще без пяти минут полночь. В предстоящие дни я буду слишком занят, но, разумеется, пошлю цветы. Пожалуй, нечто драматично-сентиментальное: одну красную, слегка увядшую розу на длинном стебле, как вы думаете?

— Бичеватель? — невольно вырвалось у меня. — Кого же вы все время бичуете на самом деле, Олтмен? Любого, с кем вступаете в контакт, или самого себя? Этакий одинокий мазохист, принужденный к отчаянному садизму, потому что никто не хочет его хлестать! Олтмен так-таки и не нужен никому, никоим образом?

Лицо режиссера превратилось в застывшую маску.

— Вы же не предполагаете, что я задержусь тут, чтобы выслушивать ваш детский лепет? — Он направился к двери. — Откройте ворота, Арлен, и, пока вы этим занимаетесь, не сомневаюсь, что этот неряшливый человечек немедленно примется за работу, стараясь замести грязь.

— Подброшу вам мысль на обратную дорогу, Олтмен, — огрызнулся я. — Бесплатно! Когда стрелки часов вашей жизни покажут полночь, кто придет на ваши поминки, старина?

Олтмен не остановился., но его плечи немного напряглись, так что я мог надеяться, что мой блеф не прошел даром. Арлен последовала за режиссером в прихожую, а я заполнил паузу приготовлением нового бурбона. Через пару минут Арлен вернулась в комнату и скорчила выразительную гримасу.

— Никогда не замечала за собой склонности к насилию, — горячо начала она. — Но сегодня вечером мне много раз казалось, что, если кто-то вложит мне в руку подходящий тупой предмет, я проломлю Олтмену голову!

— С удовольствием помог бы расчленить тело и выбросить части в океан, — усмехнулся я. — В прежние времена ты была другой, Арлен, милая.

— В прежние времена? — На мгновение ее лицо приобрело непонимающее выражение, затем в глаза вполз осторожный свет. — Только необходимость сделала меня твоей старой подружкой, Рик Холман, но она только что вышла в дверь вместе с Тео Олтменом. Так что прошу: больше никаких непристойных шуток вроде этой или про отсутствие нижнего белья.

— А оно все-таки есть? — спросил я с интересом.

— Не твое собачье дело! — Арлен села на кушетку, сложив руки под грудями, — отчего они выпятились еще больше — и бросила на меня строгий, сугубо деловой взгляд. Сдвинутые ноги сжимали округлую выпуклость паха. — Меня беспокоит Олтмен, как, черт возьми, он пронюхал о Флер?