Ostin Mars - Двое в лодке

Не успели мы отойти от дома, как сзади раздался знакомый визг и машина опять влетела во двор, притормозив перед нами. В голове замигала лампочка тревоги, подозрительно зачесались костяшки – будет драка, верный признак. Вот только чем мы ему не понравились? Я оставил загадки на потом и молча протянул пакеты девушке, встав между ней и машиной. Кулаки чесались нестерпимо, водительская дверь открылась и из неё вышел крупный, коротко стриженный субъект с огромным фонарём на пол-лица и заклеенной пластырем бровью, оскалился:

- Пацаны, это реально он!

Одновременно распахнулись все двери и из машины, как черти из табакерки, вылезли ещё четверо дуболомов. Знакомые морды… Я рассмотрел у двоих из них следы недавних побоев и прикинул, как бы они смотрелись в темноте и толпой… Хреновая картинка, очень-очень хреновая.

Теперь чесались не только кулаки, но и почки, я в сотый раз пожалел, что не одолжил у Санька подшипники. Если они не просто поздороваться, то… То лежать мне в травматологии, грустно созерцая автографы друзей на многочисленных гипсах. И это только в лучшем случае.

А сзади ещё и Женька стоит, вот засада! Если бы шёл сам, ещё можно было бы попробовать тихо замять тему или договориться о стрелке один на один или стенка на стенку… В этом случае я потерпел бы ухмылочки и наезды. Но при ней не смогу, просто гордость не позволит. И потому, быть мне битым. Почки попытались свернуться клубком и забиться поглубже, я выпятил челюсть и небрежно положил ладони на передние карманы - и выглядит не напряжно, и ударить можно быстро.

- Чё надо? - процедил я. Пацаны заухмылялись, водитель поддёрнул рукава:

- Да вот поздороваться решили, - толпа заржала, главный упёр руки в бока, - узнать, как самочувствие.

- Лучше всех, - косо улыбнулся я, уголок рта дёрнулся, как у пса, показывающего клыки. - А я думал, вы извиниться хотели, что вечер мне испортили, и на пиво пригласить.

Слабая попытка, но хоть что-то. Жаль, они не оценили. Водитель двинулся на меня, поднимая руки для удара, я прыгнул вперёд распрямившейся пружиной и нанёс короткий запрещённый удар под левую руку, который вполне мог остановить сердце. Следующего пнул в солнышко и добавил снизу в челюсть, ещё одному досталось ногой в висок и второй ногой по корпусу. Я вертелся волчком, понимая, что единственное моё спасение в скорости, если они меня поймают хотя бы вдвоём – мне не жить по-любому. Поэтому я подскакивал к противнику, коротко бил и сразу отходил, вне зависимости от результата. Двое уже лежали, ещё двое носились вокруг, разгадав мой манёвр. У одного блеснул нож, я сцепил зубы – шутки кончились, теперь я буду бить насмерть, лучше сидеть в тюрьме, чем лежать в гробу.

Сзади раздался короткий Женькин вскрик и я повернулся боком, чтоб краем глаза видеть и её, и противников. И понял, что у меня туго с математикой. Двое лежат, двое стоят, а их было пятеро. Последним, что я увидел, была перекошенная рожа неучтённого братка и короткая бита. Потом было очень больно.

***

или «Просыпайся, трупик – гроб украли!»

(часть первая, непредсказуемая)

Очнулся я от холода. Попытался проморгаться, тряхнул головой и чуть не взвыл от боли – мозг будто взорвался изнутри, в желудке подозрительно завозился завтрак, намекая, что ему пора на выход. Сразу же подключились ноющие почки и короткая острая боль в рёбрах, я отбросил попытку подняться и обмяк на полу, пытаясь удержать себя в сознании. Сотрясение – сто процентов, возможны наколы рёбер. А если попытаюсь встать, узнаю, чем ещё меня наградили за излишнюю самоуверенность.

Пол был холодный, пульсирующее напухшее лицо чуть не шипело, прикасаясь к шершавому бетону. Где я? И где... Женька!

Я вскочил, забыв о боли, меня сразу же повело, ударило о стену, я вцепился в неё, как клещ.

- Женя! - казалось, я крикнул изо всех сил, но услышал только слабый хрип, на который, тем не менее, получил ответ.

- Лёша? - моего плеча коснулась холодная ладонь, Женькин голос звучал получше, чем мой, но тоже не шибко здоровым. - Лёш, ты как? Тебя так били... Сядь, пожалуйста, я сейчас подстелю.

Она зашуршала чем-то на полу, нажала на мои плечи, я сполз по стене на пол, поднёс руки к лицу:

- Здесь темно?

- Да.

Фух, я уже испугался, что мне глаза испортили.

- Давно мы здесь?

- Я очнулась пару часов назад.

- Очнулась? Они что, и тебя?.. - от дикой злости на пару секунд перестало болеть всё тело, если бы её обидчик стоял рядом, я бы уже бросился рвать его голыми руками. Ударить её?!

- Только один раз, - она вздохнула, - по крайней мере, я помню только один удар. Но больше ничего не болит.

Протянув руку на её голос, я наткнулся пальцами на ткань, подтянул её к себе за футболку и усадил рядом:

- Куда ударили?

- Лицо, слева, - я провёл рукой по плечу до лица, нащупал маленький горячий синячок у виска, он чуть припух, но опасности не представлял. Опытная сволочь била, скоро даже следа не останется. Я прокашлялся, - ничего страшного, даже синяка не будет, не переживай, - неуклюже погладил её по щеке, пальцы были корявые и нечувствительные, я сразу спрятал их от греха подальше. - Что было после того, как меня вырубили?

- Тебя били, - тихо вздохнула она, коснулась моего плеча, - битой и ногами... Потом увидели, что я набрала милицию и один ударил меня. Потом я проснулась уже здесь, было ещё светло, здесь есть окно маленькое...

- Что это за помещение? - перебил я

- Кладовка. Или полуподвал, - она прижалась ко мне боком, я почувствовал, как дрожит её плечо. Интересно, от холода или от нервов?

- Ты замёрзла? - она помолчала, потом ответила:

- Уже да, хотя поначалу было не холодно. Здесь валялись какие-то старые вещи, я постелила несколько на пол и укрывалась тоже. И тебя укрывала, но ты наверное их сбросил, когда поднялся. Притащить ещё?

- Давай, - стыдно, конечно, эксплуатировать девушку, но когда сам разваливаешься на части...

Она принесла каких-то пыльных фуфаек, накинула мне на плечи, сразу стало теплее. Её руки случайно коснулись моей шеи, потом уже не случайно – лба и щеки.

- У тебя температура, - её голос был озабоченным, я фыркнул:

- У меня ещё и сотрясение, прикинь? И потроха отбиты напрочь, это ничего?

- Очень смешно, - она опять пристроилась рядом, опёрлась плечом, тихо спросила, - тебе не больно, когда я так опираюсь?

Больно было, но совсем немного и я решил соврать:

- Нет, опирайся на здоровье, - она свернулась почти клубком, прижавшись ко мне плечом и бедром, вздохнула. Я поборол желание побиться головой о стену – навлёк, придурок, такую хрень на ни в чём не повинную девочку! Убить меня мало!

- Лёш, - она подозрительно шмыгнула носом, - что с нами теперь будет?

Я стиснул зубы. Больше всего хотелось вызвериться и заорать, что знаю не больше неё, но к счастью, думать прежде, чем говорить я уже научился. Только женских истерик мне сейчас и не хватало, а после подобного ответа как раз это мне и светит.