Андрей Троицкий - Американский брат

Джон бесцельно побродил из комнаты в комнату, посидел в кресле перед камином, снял с полки и полистал книгу о птицах, живущих на Среднем Западе. Настенные и напольные в столовой часы стояли. Надо сказать уборщице, чтобы заводила их время от времени. Он подумал, что в последние годы, когда сыновья разъехались, матери одиноко было жить здесь.

Он толкнул дверь своей спальни. Окно выходит на задний двор, там гараж и клумбы с цветами. Впрочем, цветов нет, и клумбы тоже давно нет. Дом медленно, почти незаметно приходит в упадок, дома быстро стареют без людей. И городок стареет. Еще лет двадцать назад здесь работала фабрика, где выпускали упаковочный картон, небольшая типография, завод по производству свиных консервов. На главной улице было полно магазинов, кафе, прачечных. Теперь нет ни завода, ни фабрики, и магазинов заметно поубавилось. Цены на недвижимость упали, отдавать родительский дом за бесценок, – душа не лежала.

В этой комнате можно вспомнить все свое детство и юность, вплоть до того дня, когда он понял, что не хочет работать на фабрике, а хочет посмотреть мир, поэтому надо бежать отсюда. Он переехал в большой город, попытаться начать жизнь там. Два года учился в колледже, но решил, что архитектура – это не для него. Он подписал контракт с армией США, вступив в корпус морской пехоты. Теперь, много лет спустя, совершив большой круг, он хотел бы вернуться обратно, в этот дом, в этот город, в прежнюю жизнь.

Он присел на кровать и стал разглядывать выцветший от солнца плакат "Doors" на противоположной стене. Бумага пожелтела на солнце, краска поблекла, только Джим Моррисон по-прежнему был юн, прекрасен и талантлив. Да, в этой комнате можно вспомнить всю свою жизнь, только вспоминать не хотелось.

Он вышел из дома, запер дверь и минут десять колесил по городу, разглядывая дома и людей. Пешеходов почти не видно, большой хозяйственный магазин на центральной улице закрыт. Джон свернул к пивной «Золотая печать». Здесь царил полумрак, пахло мореным деревом и кислым пивом. За столиком дремал какой-то долговязый старик в соломенной шляпе с широкими полями, на табурете у стойки дядька с гривой седых волос и бородой, он читал газету. За прилавком незнакомый бармен, крупный парень в клетчатом фартуке от нечего делать протирал салфеткой пивные кружки. Джон заказал пинту светлого и спросил, работает ли сегодня Грейс.

– Она курит на заднем дворе, – сказал бармен. – Сейчас вернется.

Она появилась, когда Джон, сидя за столиком у окна, допивал уже вторую кружку. Высокая и стройная, с рыжими волосами, рассыпанными по плечам, вошла, она остановилась в противоположном конце зала, глянула на него. Джон снял бейсболку и помахал рукой. Она быстро подошла, наклонилась и поцеловала его в висок.

– Господи, – глазам не верю. Какими судьбами… Ты был у Терезы? Я заезжала к ней недели две назад. Она ничего тебе не рассказывала? Значит, забыла…

Грейс владела этим баром напополам со своим младшим братом. Этот бизнес, конечно, не золотое дно, но вечерами посетителей набивается довольно много. Она села напротив и стала внимательно разглядывать Джона. Под этим пристальным взглядом он почему-то смущался как мальчишка.

– Ты надолго?

– День побуду, то есть, я хотел сказать, – два дня, сегодня и завтра, – в присутствии Грейс он частенько путался в словах, не мог сосредоточиться и перескакивал с одного на другое. – Маму я навестил. Домой заехал, ну, крышу посмотреть. Ей давно уж нужен ремонт. Но ночевать там не буду. Надо застилать кровать, пылью пахнет и вообще… Короче, я остановился в мотеле. По шоссе в десяти милях отсюда, так удобнее.

В свое время, еще в школьные годы, он вместе с Грейс мечтал уехать отсюда, но уехал он один. У Грейс ничего не получилось. Долго болел отец, потом замужество, не самое удачное. Появился ребенок, очаровательный мальчик Итан, сейчас он ходит в третий класс, а и бар жалко бросать. В школе Грейс была самой красивой девчонкой, за ней бегали даже старшеклассники. Она так и осталась красавицей, только немного располнела. Сейчас, когда он смотрел на Грейс, появлялось чувство, будто он сделал в жизни большую ошибку или потерял нечто ценное, но что именно, – не сразу поймешь. Два года назад она развелась с мужем. Надо было, не теряя ни минуты, вернуться из Москвы, сделать ей предложение и навсегда остаться здесь.

– Если бы ты позвонил, я бы убралась в твоем доме. И все приготовила к твоему приезду.

– Не стоит беспокоиться. У тебя новый бармен? – удивительный талант Джона – в первую очередь задать никчемные второстепенные вопросы, но не спросить о чем-то важном, о главном, – этот талант живет, он неистребим.

– Джон, тебя не было почти год, – сказала Грейс. – Бармен работает с весны.

– Понятно. Кого-нибудь из наших видишь?

– Все реже и реже, кое-кто приезжал прошлым летом, – Грейс назвала несколько имен бывших школьных друзей. – Мне самой иногда хочется уехать и больше не возвращаться сюда.

– Брат против этой идеи не возражает?

– Фрэнк сам давно говорит: зачем тебе этот бар. Выручка небольшая. Тебя здесь ничего не держит. Он мог бы выплатить мне мою часть за это заведение. Пожалуй, Фрэнк обрадуется, если я соглашусь уехать. Но, видно, такова моя судьба. Здесь родиться и прожить жизнь.

– Что ж, это не самая плохая судьба.

– Совсем забыла, где-то месяц назад заглянул Тео Уолтон, собственной персоной. Он частенько обедает в блинной тетушки Роуз, что возле шоссе. Он любит блины с кленовым сиропом. А здесь, в баре, показывается редко. Так вот, месяц назад он заехал, посидел. Выпил бурбона, съел луковый суп и котлеты с бобами. Мы немного поболтали. Тео сказал, что вернулся из Северной Африки. Спрашивал о тебе. Попросил тебе передать: если ты появишься, позвони. Сейчас…

Она поднялась, ушла за стойку, вернувшись, положила перед Джоном визитную карточку.

– Наверное, хочет с тобой выпить…

Из их класса кроме Грейс в городе осталась только Кэрол Бетс, родившая столько детей, что сама иногда забывала сколько их, и бедняга Артур Бланко, он получил травму позвоночника в автомобильной мастерской, когда рухнул подъемник, и теперь передвигался на электрической коляске. Его дом на главной улице, Артура всегда можно увидеть на веранде, он сидит в своей каталке, смотрит на дорогу. Еще можно встретить Тео Уолтона, – самого знаменитого выпускника, правда, он заканчивал школу двенадцатью годами раньше. Он унаследовал большое поместье на берегу Миссисипи и кучу денег, их хватит, чтобы прокутить за двадцать жизней.

Он преумножает свои капиталы, занимаясь спекуляциями на фондовой бирже. Тео все здесь любят, он не задирает нос, выглядит и держится как простой местный мужчина, и еще он жертвует городу много денег. Он построил новую баптистскую церковь и новый корпус начальной школы, разбил парк в центре и еще сделал массу других добрых дел. Если бы Тео захотел стать мэром города или баллотироваться от округа в палату Представителей, он бы добился задуманного, даже не потратил много денег на избирательную кампанию.