Андрей Троицкий - Американский брат

– Ну-ка открой кузов. Еще раз взгляну.

Антипов в нерешительности топтался возле фургона, еще не решив, что делать дальше. Охранник – бывалый человек, кажется, что-то заподозрил. Антипов открыл одну дверцу и замешкался, выжидая. Прямо на полу фургона перед ним – монтировка, это хорошо. Он подпустил охранника на среднюю дистанцию. Теперь остается нанести мощный удар по голове – и все в порядке. Антипов потянул на себя вторую дверцу, но вместо того, чтобы ее открыть, схватил монтировку, развернул корпус и замахнулся.

Прицельного удара не получилось, охранник был готов к нападению. Он отскочил в сторону, успел вытащить из кармана пистолет. В глазах страх и ненависть. Не раздумывая нажал на спусковой крючок. Сухо хлопнул выстрел. Пуля попала в грудь, удар был такой силы, словно по ребрам молотком саданули. Пальцы разжались, выскользнула монтировка. Антипов упал навзничь, ударился головой. Он лежал неподвижно, открыв рот и закрыв глаза и, кажется, не дышал.

Охранник шагнул вперед, расстегнул пуговицы и полез под полушубок за рацией, которая крепилась на ремне, – надо сообщить об инциденте. Переложив пистолет из руки в руку, он потерял пару секунд. Антипов вытащил свой ствол и, лежа на спине, выстрелил трижды, – все пули дошли до цели. Охранник был убит первым же выстрелом, разорвавшим сердце. Антипов поднялся, встал за фургоном, сжимая в руке пистолетную рукоятку. Он поглядывал на охранника, лежавшего на боку. Изо рта сочилась тягучая слюна пополам с кровью, казалось, он еще дышит.

В восемь утра Джон поставил машину в одном из переулков в районе Сокола. Он приехал раньше на всякий случай, – вдруг застрянешь в пробке. Некоторое время он сидел в машине, слушал радио, и следил взглядом за секундной стрелкой на часах, – казалось, – время замедлилось, оно почти не движется и вот-вот остановится. Утро было безветренным и морозным. Наверное, это последние холода, дальше – только весна и солнце. Джон достал мобильник, долго копался, набирая телефон Грейс, цифр много, он пару раз ошибся и все начал с начала. Долгая пауза, только слышно какое-то потрескивание и шорохи. Наконец раздались гудки, он услышал Грейс, еще различил чьи-то голоса и музыку. Он поздоровался и сказал:

– У вас уже вечер. Начинается наплыв посетителей. Как всегда, я не вовремя.

– Наоборот, – ты всегда вовремя. Минутку, я только выйду из зала.

Шум в трубке затих, мелодия оборвалась, голос Грейс стал ближе.

– Расскажи, как живешь?

– Я сделал то, что должен был сделать уже давно, – сказал Джон. – Взял билет на самолет в один конец. Даже не понимаю сейчас, почему не купил этот билет года два назад или еще раньше. Ума не приложу. И жалею о потраченном времени.

– Господи, Джон… Я так рада это слышать. Даже не ожидала… Ты молодец. Когда ты прилетаешь?

– Совсем скоро. Уже через двое суток приду в "Золотую печать", сяду за дальним столиком и закажу… Даже на знаю, что заказать. Может быть ты что-то посоветуешь? Хотя… Возьму то, что в прошлый раз: яичницу с беконом и помидорами, лимонный пирог, мороженное и большую чашку кофе.

– Ты надолго приедешь?

– Я же говорю – навсегда. Вернусь и больше никуда не уеду. Я так много колесил по миру, что устал от этого. Теперь все будет по-другому. Разъезды – это не для меня. Вернусь и сделаю все, о чем мечтал, чего давно хотел. Сам отремонтирую дом. Не просто перекрашу стены… Нет, это будет настоящий ремонт. От подвала до чердака. Куплю кое-какую мебель… Планов много.

– Ты молодец… Эта самое лучшее известие, которое я услышала.

– Когда я закончу с ремонтом, хочу, чтобы вы с Итаном переехали ко мне и остались навсегда. Как ты к этому относишься?

– Ты еще спрашиваешь, – кажется, Грейс всхлипнула. – Мы переедем, не дожидаясь твоего ремонта.

– У меня не так много времени, – сказал Джон. – Целую тебя и пока.

Он вылез из машины, неторопливо прошелся вниз по улице. В просветах между облаками заблестело солнце, напоминая, что время холодов прошло. Сейчас он понял, что волнуется и не может ничего с этим сделать. Он свернул в магазин, купил пачку сигарет и зажигалку. Сколько лет он не курил? Точно уже не вспомнишь, но давно. Он остановился в каком-то сквере, распечатал пачку и выкурил подряд две сигареты, чувствуя, что достиг прямо противоположного результата, – волнение не пошло на убыль, только усилилось. Он остановился возле урны, бросил туда пачку сигарет и зажигалку.

В подъезде в вахтерской будке сидела женщина, она настороженно поглядывала на посетителей, – и только. Джон поднялся на девятый этаж, нашел туалет, заперся в кабинке и проверил оружие. Он вышел из кабинки, туалет был пустым, окно распахнуто настежь. На часах пять минут десятого. Он остановился у окна и стал смотреть вниз на городской пейзаж, залитый светом солнца: пешеходы, переулок, заставленный автомобилями. Ну все, теперь пора…

Он вышел в коридор, дошагал до служебной лестницы. Спустился на этаж и снова оказался в коридоре, пустом и длинном. Он с опозданием подумал, что в свое время не обзавелся глушителями к пистолетам, но теперь что толку думать об этом. Стены в доме толстые, кирпичные, в коридоре выстрелы будут слышны, но не слишком громко. Еще он подумал, что Илья Антипов уже наверняка на месте.

Джон остановился перед дверью, опустил ручку и тихо толкнул. Не открывается. Глазка нет, дверь хлипкая, фанерная, – хороший удар плечом, – и она вылетит. Он постучал костяшками пальцев. С другой стороны послышались шаги. Если спросят, кто там, он ответит, что он курьер, принес срочное заказное письмо. Наверняка за день здесь бывает много людей, знакомых и посторонних, появление еще очередного, сотого по счету курьера, не вызовет подозрений.

– Кто там?

– Курьер, вам письмо, – он старался говорить без акцента, низким простуженным голосом.

– Просуньте под дверь.

– Надо расписаться. Заказное.

Человек с другой стороны что-то сказал, но слишком тихо, слов не разобрать. Щелкнул замок, Джон отступил назад и что есть силы ударил ногой в дверь. Человек, стоявший с другой стороны, получил дверью в лоб и оказался в нокауте. Джон вытащил пистолет и шагнул вперед. Переступив через человека, лежащего возле порога, он спиной толкнул дверь и услышал, как щелкнул автоматический замок.

Вокруг все точно так, как было нарисовано на той бумажке, на полицейском плане. Слева широкий длинный диван и кофейный столик, справа два конторских стола, сдвинутых торцами, за одним из столов сидел мужчина в голубой рубашке с засученными по локоть рукавами, – при помощи машинки он считал и пересчитывал деньги. Он вынимал банкноты из коробки, складывал пачки, перехваченные резинками, на столе. Пересчитывал два раза, записывал результат на бумажке и снова складывали наличность в коробку, уже другую. Рядом с машинкой на столе лежал пистолет ТТ. Возле окна ящики с документами громоздились один на другой, рядом аппарат для уничтожения бумаг. И несколько черных пластиковых мешков, плотно набитых бумажным мусором.