Игорь Тихорский - Лунный свет[ Наваждение Вельзевула. Платье в горошек и лунный свет. Мертвые хоронят своих мертвецов. Почти конец света]

Я задал глупый вопрос:

— Он любил вас?

— Он так утверждал.

— А вы?

— Да.

— Боялись?

— Очень. Знакомые… они Диму обожали, боготворили. Ах, какой он умный, какой добрый, какой общительный. Милашка. Им не пришлось жить с ним. Иначе старались бы никогда не попадаться ему на пути. Мне кажется, его за это и убили. Кто-то понял, что он собой представляет… Человек ведь не умеет вечно прятаться. Даже внутри самого себя.

— Как вы познакомились?

— В метро. У Димы случались приступы… меланхолии, что ли. Он начинал метаться по городу. Бросал этот мерзкий автомобиль и катался в транспорте. Со всеми ссорился или наоборот. Было стыдно. А первый раз… Я ехала в гости, к подруге. И меня зажали в давке перед эскалатором. Дима всех растолкал, извинился, провел меня вперед. Все разулыбались. Волшебство. Российский способ заводить романы. У эскалатора станции метро «Василеостровская».

— Дима часто здесь бывал?

— Когда как. Он предпочитал возить меня куда попало. Куда я попрошу. Иногда, куда сам хотел.

— В казино «Unplugged»?

— И туда тоже. Познакомил с владельцем. Валерий Викторович — милый пожилой человек. Чрезвычайно любезный.

— Сомневаюсь. У Димы еще кто-нибудь был?

Юля изумилась. Изумилась сильно. Брови поползли вверх, а губы в стороны. В результате уголки губ достигли ушей.

— Кто-нибудь? Да он их каждый месяц менял. И мужиков, и баб. Разного возраста, разного роста, разной внешности.

— Вы ревновали?

— С чего это? Он говорил, что любит меня. Этого достаточно.

— А в «Найт-клабе» вы бывали?

— На Гагарина? Иногда. Не понимаю, что Дима там нашел. Местечко не фонтан. Стиль чужой. Прилично, конечно, но он в таких заведениях обретается, что это…

— С хозяином он болтал?

— А как же. Всегда. Но недолго, пару минут. Хозяин там отвратительный… Знаете, я уверена, что Дима чем-то незаконным занимался. Но ведь он не убийца! Правда ведь? Не убийца…

— Конечно, нет. Да забудьте вы. Меньше смотрите телевизор. Они его и в захвате Буденновска обвинят.

— Спасибо…

— Прекратите. Лучше закройте за мной дверь.

Я заторопился уйти, проклиная себя за то, что вообще сюда явился. В такие минуты всегда чувствую себя неловко. Ерунда какая-то.

— Вы уходите?

— Да. До свидания. Извините за беспокойство.

— Ну что вы… А…

— Что?

— Нет, ничего. До свидания.

— Всего доброго.

— Постойте! Как вас зовут?

— Какая разница… Еще раз извините.

И я ушел. По-моему, я поступил жестоко. Или я ошибаюсь?

— Никита, твой источник тебе все соврал. Вовсе эти жулики не были мужиками, а обыкновенными бабами. Прошу заметить, без особых комплексов.

— Не понял.

Диана страшно рада. Впервые я расписался в своей беспомощности, и сделал это открыто.

— Где тебе понять. Аферы в игорных домах устраивали две женщины. Одна советовала игроку, на какой номер ставить, а другая получала выигрыш. Причем суд обеих оправдал, ибо гипноз не доказывается.

— Почему тогда Вал… источник солгал?

Я недоумеваю. Действительно, странно.

— А третий у них был?

— Похоже, да. Но на суде это не оглашалось, так что его или ее, никто не знает.

— Ладно, их фотки есть?

— Ну так! У меня грандиозная картотека. Держи.

Я любуюсь фотографиями. Блондинка, Людмила Сосновская, и брюнетка восточного типа — Мария Тонозова.

Я вежливо благодарю и на коленях умоляю разрешить взять снимки с собой.

— С возвратом, — строго роняет Диана.

— Об чем речь!

Потом на метро еду к себе, мыться. Или отмокать в горячей воде. По пути убеждаюсь, что за мной по пятам следует мальчонка.

Мальчонке годков двадцать, он мордат, как бегемот, и суров. Тулуп на парне бесподобный, и я уже собираюсь узнать у моего сторожа, чего ему надо, но решаю, что в его сопровождении идти даже безопаснее.

До квартиры я добираюсь, и здесь притаился основной облом. Горячую воду отключили на сутки.

Что ж. Теперь к Григорию.

Впервые я услышал историю о конфликте районного авторитета Чернова с азерами в баре «До кондиции» у Коли Анищенко, расположенном в подвале поликлиники.

Завершить свою эпопею я собираюсь в «Найт-клабе» у Грини-Баксика, где не только танцуют, но еще и едят. А уж пьют и вовсе немерено.

Баксик — жирная обожравшаяся гнида. Лично мы не знакомы, это исправимо. О нашем знакомстве Гриня, скорее всего, пожалеет, и сильно. У меня вообще плохое настроение, попробуйте обойтись зимой без горячей ванны.

Григорию Ранину, по прозвищу Баксик, пятьдесят лет. Он толст, причем чрезмерно толст. Передвигается с заметным трудом. Обладает запасом трусливости, в равных пропорциях перемешанным с желанием казаться крутым.

Еще у Григория Ранина имеется светло-русая борода, русые волосы на макушке и два автомобиля «порше». Правда, в сентябре остался один.

Уже несколько лет Баксик пытается отгрохать в пригородном поселке дачу на берегу Финского залива. Пардон, дача — неверное слово. Дворец. Дворец почти достроен, но все время мешают какие-то мелкие гадости. К примеру, когда Григорий сгрузил перед соседским домом бетонные блоки, причем сгрузил осторожно, почти не помяв картофель и редис, то предприимчивые поселковые обитатели блоки растащили и загородили ими проезд к заливу от не в меру оборзевших курортников, моющих у воды иномарки, а то и просто голубые «Запорожцы» таинственной модификации.

Изощренные украшения в виде кариатид и расписные узоры, впрочем, удались хорошо, так что в целом — грех жаловаться.

Оба «порше» Григорий загнал в подземный гараж, а многочисленной семье велел кататься на «мерсе» и не беспокоить по пустякам. Вокруг гаража и собственно дворца Баксик соорудил кирпичный забор, вот только ворота не поставил, ибо прежние, ржавые, упали на асфальт под влиянием прогрохотавшего рядом КамАЗа и были украдены, а вскоре обнаружены на пляже, аккуратно прибитые к соснам и закрывающие последний оставшийся проезд к заливу, а новые ставить было некогда.

Рабочие на участке Григория то месили цемент под деревянным сортиром соседнего участка, доводя до исступления дачников, то с помощью медной проволоки ловили бутылки из-под пепси-колы в ближайшей сточной канаве, то вовсе отсутствовали.

Поэтому, когда жарким солнечным сентябрьским днем на территорию Григория Ранина ступила нога чужого человека, никто не удивился. А зря.

Незнакомец, в коричневых полуботинках сорок третьего размера и длинных черных спортивных штанах, нерешительно потоптался на месте и стремительно зашагал к кариатидам.

Незнакомец — добрый молодец лет двадцати пяти, был высок ростом и целенаправленно небрит. Рыжеватая щетина на щеках и подбородке резко контрастировала с белой, как облака, и чистой, как обещания президента, лохматой шевелюрой. Беспокойный взгляд серовато-зеленых глаз метался из стороны в сторону в поисках опасности. Мешки под глазами явственно выдавали усталость и психическую неуравновешенность гостя. Правая рука молодого человека, скрытая за отворотом плаща, плотно прижимала к телу модернизированный автомат Калашникова. Левая рука судорожно тискала папиросу «Беломорканал».