Михаил Черненок - Посмертная месть

— Для следствия любой пустяк может сгодиться. Постарайтесь дословно вспомнить содержание тех фраз.

— Вспоминать, собственно, нечего… Когда кассирша оформила билет, я от радости рассыпалась в благодарностях и говорю: «Заходите к нам в “Золотой петушок”». Она засмеялась: «Из вашего заведения можно нагишом выйти». Тут и тип вмешался: «Мадам, у вас нельзя, как показывают по телеку, выиграть импортный автомобиль?» Я повернулась к нему: «В таком наряде, как у тебя, к нам не ходят». Он железными зубами блеснул: «Это я в путь-дорогу лохом прикинулся. А завтра могу козырным брокером в малиновом пиджаке или в черном смокинге с галстуком-бабочкой нарисоваться». — «Когда заведешь смокинг или хотя бы порядочный пиджак, тогда и заходи». — «Спасибо, мадам, за приглашение. На днях зайду». Вот и все фразы, — Большанина, не мигая, уставилась Тарану в глаза. — Может, я чем-то обидела того типа, и он отыгрался на Илюше?..

— Играли там другие, а тип тот всего-то по-шулерски им подыграл, — уклончиво ответил Таран.

Вскоре после беседы с Большаниной в кабинет Тарана зашел старший оперуполномоченный Владимир Фомичев — невысокий ростом, но крепкий в плечах мастер спорта по греко-римской борьбе и один из лучших розыскников Управления. Всегда отличавшийся неистощимой энергией и оптимизмом, на этот раз он был явно не в спортивной форме. Стараясь приободрить подчиненного, Таран, улыбнувшись, спросил:

— На лопатки тебя уложили, что ли?

— Пока держусь, но чувствую, что вот- вот уложат, — с усмешкой ответил Фомичев. — Который день кружу по Кузнецку, а результат нулевой. Все «авторитеты», с которыми удалось пообщаться, напрочь открещиваются от нападения на «челноков». Хотя в душе, похоже, завидуют столь крупному хапку. Налетчики действительно урвали куш небывалый. Смотрел в прокуратуре список отнятого у потерпевших. Перечисление денег и драгоценностей едва уместилось на двадцати страницах машинописного текста.

— Тот текст я раньше тебя видел. С кем из «авторитетов» встречался?

— С Гуляй-ногой, Мурзиком, Хипарем, Копченым… Короче говоря, повидал всех, чьи группировки бьются за теплое место под солнцем. Если бы у них был компромат друг на друга, выложили бы с превеликим удовольствием, чтобы нашими руками устранить конкурентов. Из самых авторитетных только Пузыря не смог повидать. Стерегущий квартиру «мальчик» ростом под потолок и с лицом угрюмого дегенерата заявил, что «шеф отдыхает на природе».

— Где конкретно, разумеется, не сказал?

— Конечно, нет.

— Насчет Куксина с Алтыновым что нового?

— Ничего. Как и прежде, гробовое молчание. По всей вероятности, райцентровские «брокеры» не вписались в местные группировки и, кажется, зря мы ищем их в Кузнецке.

— А вот Нина Большанина, с которой я только что беседовал, вроде бы опознала мечтающего о «брокерском» наряде Никиту Куксина, когда он стоял в очереди за ней у кассы автовокзала и когда садился в автобус.

— Значит, Анатолий Викторович, налетчики завезли его сюда накануне задуманного преступления.

— Надо тебе повстречаться с Вадимом Моревым. Он организовывал похороны Большанина и, может быть, расскажет об Илье несколько подробнее, чем жена.

— Присутствовал я на тех похоронах. Там, как раньше говорили, руководящей и направляющей силой была Верочка Портнягина.

— Это кто такая?

— Младшая сестра Нины Большаниной. Пышногрудая симпатичная блондинка лет двадцати. По слухам, то ли сожительница, то ли любовница Вадима.

— Вон оно что… Оказывается, бескорыстие хозяйки казино и ее сына объясняется почти родственными связями с семьей Большаниных… — Таран, задумавшись, помолчал. — Алевтина Тарасовна была на похоронах?

— Нет. Джона Корягина на кладбище видел, а поминать Илью он не поехал. Видок у негра был печальный. Вероятно, не только похороны его расстроили, но и угон собственной машины.

— Что за угон?

— Вечером, накануне нападения на автобус, от входа в казино у него угнали «ауди».

— Володя, это наводит на мысль: не проигравшиеся ли игроки отважились на хапок, чтобы компенсировать профуканное состояние?

— Возможно, Анатолий Викторович.

— Вадим Морев знает всех крутых посетителей «Золотого петушка». Не поговорить ли с ним?..

— Поговорить можно, однако сомневаюсь, что он выдаст богатого клиента, если тот заведомый «мокрятник». У них же, в казино, без сожаления проигрывают «грязные» деньги, а выигрыш получают «чистыми». И такой бизнес рушить?! Да что, они себе не родные, что ли?

— Пожалуй, ты прав… — Таран вновь задумался. — Не надо вести никаких разговоров ни с Вадимом, ни с другими сотрудниками казино. Лучше возьми «Петушка» под негласный контроль. Авось кто-то из клиентов там закукарекает.

— «Золотой петушок» вторую неделю не функционирует. Алевтина Тарасовна затеяла устройство зала для игровых автоматов и сразу после похорон Ильи Большанина отправила Вадима с Джоном в Новосибирск за этими «игрушками».

— Расширяет производство?

— Угу.

— Выкладывай, что еще у тебя на душе накопилось?

— Еще разобрался с молодым «челночком», которого застрелили из автомата. Фамилия мальчишки Созинов. Десятиклассник. Криминальных связей — никаких. Все каникулы работал грузчиком в универмаге, чтобы скопить денег на хорошую кожаную куртку. За ней и ехал. Погиб из-за собственной опрометчивости. Если бы не выскочил из автобуса, лишился бы деньжат, как прочие «челноки», но остался бы жив. Других версий его расстрела нет. Жалко мальчугана. Грош нам будет цена, если не задержим убийц.

— Как это не задержим?! — искренне удивился Таран. — Не малодушничай. Сосредоточься на разработке казино. Через налоговую инспекцию разнюхай все их доходы и расходы, кто и какой «грязью» там расплачивается. О подозрительных нюансах докладывай мне оперативно.

— Надо бы еще с Пузырем потолковать…

— Аскольдом Пузыревым займусь сам. По сотовому телефону его не искал?

— Сотовый номер он держит в секрете.

— Не от всех. Мы с ним давние знакомые и телефонных номеров друг от друга не скрываем, — Таран полистал лежавшую на столе записную книжку и набрал на своем аппарате шестизначное число. После нескольких сигналов вызова в трубке раздался соединительный щелчок и басовитый мужской голос ответил:

— Говорите…

— Здравствуй, Аскольд Денисович, — сказал Таран. — Узнаешь или отрекомендоваться?

В трубке воцарилось молчание, затем вроде бы со смешком послышалось:

— Тебя, Викторович, и на том свете без рекомендации смогу узнать.

— Не торопись на тот свет. Там, говорят, от безделья скучают.

— А мне на этом все дела наскучили.

— Отчего так? Плохо жить стал?