Михаил Черненок - Посмертная месть

— Что за спичрайтер? — опять спросил Слава.

— Давний друг виновницы торжества. Известный в Кузнецке «авторитет» по кличке Пузырь, — по-прежнему глядя в экран, проговорила Надежда.

Сказав еще несколько хвалебных слов в адрес юбилярши, мужчина закончил приветственную речь словами:

— По такому торжественному случаю велю всем налить шампанского и выпить за здоровье нашей дорогой именинницы…

Под бурные аплодисменты оркестр заиграл туш. Началась пальба взлетающими в потолок пробками. Две длинноногие девицы преподнесли обаятельно улыбающейся моложавой на вид Алевтине Тарасовне большую корзину алых роз. Веселье стремительно стало набирать обороты. За первым тостом последовали другие. Постепенно от общих пожеланий перешли к частным. Сидевший за одним столом с именинницей «спичрайтер» предложил юбилярше и лощеному лет сорока красавцу:

— Выпьем, друзья, за нас с вами и за хрен с ними! И за то, чтобы у нас все было и чтобы нам за это ничего не было!

Алевтина Тарасовна, рассмеявшись, подняла бокал:

— Аскольд, ты всегда говоришь умные вещи. Выпить за хороших людей не грешно. Нас так мало осталось!

— А тот, кто сегодня пьет не с нами, тот сам дурак, — подлаживаясь под компанию, ни к селу ни к городу брякнул красавец.

Заметив, что Надежда брезгливо усмехнулась, Голубев тотчас спросил:

— Кто это?

— Любовник Тарасовны. На двадцать лет моложе старухи. Всегда невпопад глупости ляпает.

— Откуда такой «умник» взялся?

— То ли из милиции, то ли из налоговой полиции. Точно не знаю.

От стола юбилярши объектив видеокамеры приблизился к заигравшему оркестру. У микрофона появилась «Блондинка с роскошным бюстом». По просьбе именинницы она довольно артистично исполнила романс «Белой акации гроздья душистые». Сорвав шквал аплодисментов, улыбнулась и задорным голосом запела песенку, в которой под грациозное притопывание туфельками повторялся припев:

А я любила, а я мечтала,

Что выйду замуж за генерала.

И я бы вышла за генерала.

Да генералов на свете мало…

— Коль, это же Верочка Портнягина! — вдруг воскликнула Надежда.

— Конечно, она, — сказал Николай. — Только груди у нее почему-то сильно распухли.

— Наверно, силиконом накачала, — будто ничего не ведая, сказал Слава.

— Ох, дуреха, — осуждающе вздохнула Надежда. — Любовница младшего сына именинницы. На загляденье обаятельная девочка была. Теперь испортила всю фигуру.

— Зато под вкус Вадима подстроилась, — усмехнулся Бормотов.

— За Вадимовым вкусом Вере не угнаться. У него семь пятниц на неделе.

— Не наезжай зря на мужика. Вадим — не Джон, любовниц не меняет.

— Нашел с кем сравнивать. Негр вообще сексуальный маньяк.

За Портнягиной к микрофону потянулись другие девицы. Все они откровенно подражали примелькавшимся на телеэкранах эстрадным дивам, да и между собой различались, пожалуй, лишь нарядами. Портнягина, как приметил Слава, заметно выделялась среди них не столько внешними данными, сколько естественной манерой поведения и явно дарованной от природы своеобразной грациозностью.

После эстрадных выступлений началась танцевальная тусовка. Увидев среди беснующейся толпы впавших в плясовой раж Красноперова с Портнягиной, Надежда спросила:

— Коль, кажется, это твой знакомый биатлонист чудачит?

— Ну, — ответил Бормотов.

— Не поздоровится чудаку, если и дальше будет так откровенно соблазнять Верочку.

— Не делай ты из Вадима монстра.

— А вот попомни мои слова…

Голубев только было хотел вклиниться в заинтересовавший его разговор, но на экране внезапно появился голубоглазый негр и, белозубо улыбаясь, объявил о начале конкурса «Мисс Груди».

— Фестивальный Джо без эротики обойтись не может, — брезгливо сказала Надежда.

— Это старший сын хозяйки казино? — спросил Слава.

— Он самый, гениальный шулер Джон Корягин.

Следом за негром спортивного вида молодой мужчина в белоснежном, словно с иголочки костюме пригласил к установленному на эстраде столику членов жюри. Надежда усмехнулась:

— Вот и младшенький, Вадик Морев, нарисовался.

— Видный парень, — отметил Голубев.

— Ага, очаровательный злодей…

Все участницы конкурса игриво выходили на эстраду и без смущения в открытую демонстрировали свои достоинства. Параметры форм конкурсанток оценивались жюри под мозельское вино «Молоко любимой женщины», этикетку которого видеокамера показала крупным планом. После ошеломляющей демонстрации обнаженных тел и недолгого обсуждения первое место с вручением розовой атласнойленты с золотистой надписью «Мисс Груди» члены жюри единогласно присудили Вере Портнягиной. На втором месте оказалась ярко накрашенная брюнетка с бюстом более внушительного размера, но менее выраженной формы. Такое решение гости встретили радостными аплодисментами. Только любовник Алевтины Тарасовны остался недоволен. Придвинувшись к аплодирующему «авторитету» Пузырю, он громко сказал:

— Аскольд, а я поменял бы местами победительниц.

— Друг мой, от перемены мест слагаемых по совокупности статей уголовного кодекса сумма отсидки не меняется, — весело ответил ему Пузырь.

Вскоре на телеэкране появились разговаривающие Вадим Морев и Всеволод Красноперов. Напряженно выслушав их короткий диалог, Надежда, как заметил Голубев, испуганно обратилась к мужу:

— Коля, это ужасно… Ты что-нибудь понял?

— Чего тут не понять, — усмехнулся Николай. — Обычный кобелиный треп о бабах. Без скрытого смысла. Тебя Вадим не унизил, наоборот, даже похвалил.

— Причем здесь «похвалил»! Он же нас с тобой ищет, а это не к добру.

— Опять ты за свое. Не идиот же Морев, чтобы всю жизнь носить камень за пазухой.

— Да он того и гляди ударит!..

Оставшуюся часть видеозаписи Бормотовы досмотрели молча. Собственно, больше и смотреть-то было почти нечего. Праздничный загул пошел, как говорится, во всю ивановскую. Снимавший юбилейное веселье оператор, видимо, тоже подналег на шампанское так усердно, что съемочная камера в его руках стала метаться из стороны в сторону, словно маленький кораблик в штормовом океане.

После «киносеанса» Голубев решил поговорить с Бормотовыми откровенно и спросил:

— У вас, чувствую, какая-то напряженка в отношениях с Вадимом Моревым?

— Обидел Вадим… — начал было Николай, однако Надежда сразу перебила его:

— Дело совсем не в обиде. Я терпеть не могу сексуально озабоченную семейку Алевтины Тарасовны. У них без тени смущения ведутся разговоры об интимных делах, будто это касается, скажем, вопросов искусства или заурядного явления жизни. Джон откровенно делится своими любовными похождениями с матерью, а молодящаяся мама рассказывает сыночку, как забавляют ее молодые любовники.