Андрей Мансуров - Мертвячка из озера

– Одну минуту, уважаемая фрау, – Браун снова было попытался приостановить изливающийся фонтан неконструктивной болтовни, – С вами что-то случилось?

– Случилось?! СЛУЧИЛОСЬ?! Он ещё спрашивает! Да уж конечно, случилось – иначе какого чёрта мы потащились бы в этот ваш дурацкий Комиссариат, и я бы тут распиналась! – женщина замолчала, задохнувшись от переполнявших её эмоций, и схватилась за обширную грудь неопределённого, но никак не меньше седьмого, размера, – Случилось! Это ж надо!..

Мужчина поспешил воспользоваться случайной паузой, чтобы прояснить ситуацию. По-немецки он говорил куда лучше:

– Мы сегодня гуляли в лесу, возле… – он объяснил, в какой части северо-западного побережья достопочтенная пара решила «насладиться» прелестям экзотического сурового леса и озера, женщина в это время обмахивалась панамой, иногда всплёскивая руками, и подводя глаза к потолку, – И буквально чуть не были убиты! Да, мы подверглись жестокой, и ничем не спровоцированной, атаке ! Ещё чуть-чуть, и вам бы пришлось расследовать дело о зверской расправе с беззащитными пенсионерами! Ну, конечно, если б кто-то нашёл бы наши трупы…

Женщина воспользовалась тем, что говорит муж, чтобы демонстративно достать из сумочки – больше похожей, честно говоря, на настоящий баул! – трубочку с таблетками, и одну сунуть в рот. Говорить ей это, впрочем, нисколько не помешало:

– Вот именно, Кевин! Вот именно! Расправа! Кто-то очень хотел, чтобы мы прямо там, на месте, и окочурились! Не на таких напали! Мы никому не позволим, говорю, безнаказанно сидеть там, и убивать беззащитных туристов, которых ваша администрация имеет глупость приглашать сюда, даже не проверив безопасность лесов и берегов! И не предупреждая! Вот я и говорю – почему у вас там нет никакого поста, или хотя бы плаката с надписью – «Не подходить! Опасная Зона!».

– Прошу вас, достопочтенная фрау, не так быстро! Объясните же, что в конце-концов, произошло? – лейтенант поправлял воротник, стараясь ослабить галстук, и успокоиться. Пот, как он чувствовал, покрывал уже весь лоб и ладони…

«Фрау» открыла рот. Потом снова его закрыла. И открыла снова:

– Кевин! Ты слышишь?! Вот недаром нам говорили, что здешние полицейские туповатые педанты, всё-то у них – «по Уставу», и работать они как положено не хотят! А я-то не верила, пока лично!..

– Фрау! Я попросил бы вас!.. Если не прекратите разговаривать в таком же духе, я вынужден буду задержать вас, и отправить в камеру, за оскорбление полицейского при исполнении! – Браун чувствовал, что лицо пошло красными пятнами, но уж на прямые оскорбления его профессии он знал, что ответить!

Честь Полиции, пусть и провинциальной – превыше всего!

– ЧТО?! Вы хотите посадить нас ?! За те безобразия, которые здесь происходят, вы хотите арестовать НАС?!!! – фрау не придумала ничего лучше, чем плюхнуться на казённую скамейку, и начать хлопать широко открытыми глазами, воздевая руки к небу не то в мольбе к этим самым небесам, чтобы вставили мозги в голову комиссара, не то – в неописуемом возмущении. Комиссару удалось опередить очередной поток словоизвержения:

– Да послушайте же, уважаемая фрау! Вы врываетесь сюда с криками и обвинениями. Вы начинаете оскорблять полицию, утверждая, что она ничего не делает. Но как же, чёрт его возьми, я могу что-то сделать, если вы ещё ни слова не сказали О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!!! – лейтенант и сам задыхался, достав, наконец, платок, и вытерев лоб и шею.

Ситуацию спас мужчина.

Он засмеялся.

Потом, когда две пары недоумевающих глаз обратились к нему, сказал:

– Майра, помолчи-ка. Господин Комиссар совершенно прав! О сути дела ты не сказала ни слова! А сыпать оскорблениями и беспочвенными обвинениями, действительно – не дело! Нет, молчи! Ты уж всё сказала, а теперь будет лучше, если послушаешь. А когда я закончу – поправишь. – он поднял загорелую и ещё крепкую руку с татуировкой, и грозно посмотрел в глаза женщины. После этого рот его супруги действительно оказывался открытым только для прерывистого и шумного дыхания.

Но в рассказ мужа она после этого и правда не вмешивалась.

Лейтенант почувствовал, что может перевести дух.

– Позавчера мы на нашей машине точно так же ездили самостоятельно по побережью. Искали, где бы пофотографировать видов поживописней. И познакомились с одним местным лесничим. Его зовут Отто. Отто Шлезингер, кажется.

Ну, знакомство затянулось заполночь, и было вполне… приятным.

И вчера вечером, когда Отто несколько… расслабился, он и рассказал нам – по большому секрету, разумеется – что здесь, буквально в двух шагах от его деревеньки, базируются настоящие НЛО… – далее последовал вполне чёткий и обстоятельный рассказ о походе в указанную местность сегодня утром, и произведённом на них «нападении».

Вернее, нападения как такового не было. Но то, что внезапно у обеих пенсионеров прихватило сердце, нападал беспричинный страх, и даже ужас, несомненно: всё это испытали оба. А напоследок их даже словно бы ударило невидимой волной, отбросив за пределы некоей невидимой границы «охраняемой Зоны»!..

Но поскольку нитроглицерин и эринит оказались под рукой, им удалось выжить, и даже оперативно добраться до той самой деревни, где живёт означенный Отто, и выяснить, что полиции в этой деревеньке нет. Как нет на месте и самого Отто. Вот они и направились сюда, к господину лейтенанту.

Почесав в затылке (для чего пришлось снять фуражку), лейтенант решил уладить дело традиционным способом. То есть, поскольку жертв не оказалось, обо всём нужно просто составить Рапорт, послать его по инстанции, после чего честно выполнить то, что «умное» начальство прикажет.

Так что он посадил отдувающуюся и помогающую себе языком, периодически облизывающим губы, и прикусываемым белыми и ровными (явно – не своими!) зубами, фрау писать Заявление на имя главного Комиссара. А сам, чтобы прояснить ситуацию для уже своего Рапорта, вывел уже посмеивавшегося супруга на улицу, где и попросил рассказать подробней – что и как.

Однако особого доверия к «большому секрету», да ещё «лесничего», он не питал, поскольку знал этого самого Отто как облупленного.

Особенно широко известно было сильное пристрастие последнего к горячительным и крепким напиткам, отменное воображение, и место работы: ночным сторожем на парковке у гостиницы «Жемчужина Шильдернецзее» города Беден, дежурства на которой проходили через три ночи на четвёртую. А как известно, ничто лучше не стимулирует это самое воображение, чем одиночество, масса свободного времени, и бьющие в голову пар ы всё тех же напитков…

И поскольку лейтенант питал ещё и нерушимое убеждение, что его Комиссариат сто и т на самом богом забытом, скучном, и тоскливом побережьи, где никогда ничего не происходит, и даже птички чирикают с ленцой, съездить «проверить» сигнал» он даже и не подумал.