Алексей Иванников - Хорёк

VII

Гутен таг, гутен таг. Я недавно читал тут, что дали премию мужику, заставившему лягушку парить в воздухе. Тоже мне достижение: если бы вы знали, сколько лягушек в своё время я отправлял в свободный полёт, не обещая им, правда, мягкую посадку. Что-то не слышал я: чтобы кто-то бегал за мной и предлагал дать премию или хотя бы грамоту с благодарностью. А то бы я всю жизнь занимался чем-то таким интересным: ставил бы самые разнообразные опыты над животными и людьми. Нет, правда-правда: я потому и спрашивал вас о высшем образовании, что всегда интересовался самыми разнообразными предметами, то ножами и кинжалами, а то и вполне себе серьёзными вещами. Ну, например, всякими спекуляциями и афёрами, но вполне легальными и разрешёнными, где выигравшие считаются даже героями и победителями, а не преступниками. Хотя знаю я одну компанию – ещё и сейчас, наверно, существующую и продолжающую работать – где собрались вместе бывшие уркаганы, причём с той же целью, что и раньше. Что за фирма? Инвестиционная компания, торгующая на бирже, и зарабатывающая на лохах, только намного больше, чем раньше, когда они окучивали терпил по очереди. Зато теперь – при новом статусе – братаны ощущают себе полноценными бизнесменами и коммерсантами, используя, правда, всё те же методики. Оптом – оно ведь всегда жирнее получается!

Но название фирмы я вам указывать не стану: я ведь жить пока хочу, так что здесь вы моей помощи больше не дождётесь. Я просто хотел сказать, что отличить теперь бандита от фирмача – дело архисложное, и если матёрые брателлы так хорошо вписались в рамки: то какой спрос может быть с меня, мелкого гопника, по стечению обстоятельств вляпавшегося в мокруху?

Я ведь мог бы стать вполне уважаемым бизнесменом – как брателлы – и заниматься разными интересными делами, что получалось у меня вполне себе прилично уже тогда, почти двадцать лет назад, даже после расставания с МММ. Я ведь влезал и в другие пирамиды, каждый раз держа ухо востро и ко всему прислушиваясь и принюхиваясь. Кто бы заступился за меня, если бы я вляпался? Никто! Так что, расставшись с ещё одной интересной компанией, летящей в небеса, и, услышав про очередную компанию, я тут же лез туда. Каждый раз ненадолго – вы же понимаете, что крайние всегда становились козлами отпущения – так что главное было рассчитать точно срок. Хопёр, Властилина, ещё пяток не столь известных кормушек: на всех на них я неплохо заработал в тот каверзный период. Причём именно заработал, а не свистнул: это они – наглые лохотронщики – занимались общипыванием всех, кого только можно, считаясь почему-то серьёзными деловыми людьми! А с серьёзных фирмачей как не взять свою долю-то? Вот я и брал, тем более мне ведь тоже приходилось делиться время от времени. На что? Как на что: а общак, помогавший мне, пока я полтора года доски стругал, вы не забывайте, это ж дело серьёзное. Я ведь, когда находился при делах, всегда ощущал на себе внимательный взгляд сверху, и если бы захотел отвертеться: мне бы плохо стало. Ну, однажды, когда я пёр домой, и не пустой, а с хорошей такой добычей, ко мне подошли. Давно уже, оказывается, они следили, но пока я баловался куклами, почему-то не трогали, и лишь потом всполошились. Куклы были не в их компетенции, но когда я снова активно занялся промыслом, то они сразу напомнили, кто тут главный по району и почему о нём нельзя забывать. Ну, типа, передачки получал – а теперь давай плати! А что я там получал-то: жалкие подачки, пару раз обновляли мне гардеробчик, ну и сладости какие-то, когда я совсем уж без них заскучал.

Но как только дела мои пошли на поправку, мне сразу о себе напомнили. Да я и сам, в-общем, понимал, что отвертеться не получится, так что с того момента я каждый месяц аккуратно вносил свою долю: процентов десять заработанного, кажется, ну или около того. Брателлы – обеспечивавшие процесс – регулярно дежурили в определённом месте, в каком-то кафе или скверике неподалёку, так что всё упиралось в моё желание. Особого желания, разумеется, я не испытывал: но вы попробуйте только пройти мимо них! Слышал я историю про одного такого же мелкого гопника как я: наглого сиплого мазурика, решившего, что он крутой и никому ничего больше не должен. Не, может в обычной жизни это было и так, но с нашими-то понятиями обычная жизнь далеко не всегда пересекается, так что для наказания и в назидание прочим с ним провели показательную акцию: в нужный момент стукнули знакомым ментам, и когда он, кажется, чистил очередную квартиру, его взяли за жопу. Заодно ментов просветили, какие ещё подвиги числятся на зарвавшемся гопнике, и вместо того, чтобы продолжать свой успешный промысел, орёл отправился в долгую командировку на зону, где, учитывая масштабы, может, и до сих пор обретается.

Так что с братвой ссориться – себе дороже обойдётся. Что я понял очень хорошо, так же как и то, что для знакомых надо всегда иметь хорошую отмазку. То есть внятно объяснять, где сейчас работаешь, чем занимаешься. И поскольку за плечами у меня имелся теперь опыт кое-какой работы, но продолжать таскать подносы пока не хотелось, я стал сочинять. То есть, занимаясь своими обычными шулерскими проделками, я рассказывал знакомцам, что работаю официантом в хорошем таком ресторане, причём не каждый день – зачем это надо? – и получаю хорошие бабки. Работа причём неофициальная, так что формально я не при делах, что меня совершенно не волнует: да и кому какое дело, как я зарабатываю свой кусок?

На самом деле: если бы промысел давал столько, чтобы и на жизнь хватало, и запас хороший откладывался, то я бы не парился. Ну, может, достал бы себе ещё отдельное жильё – чтобы не егозили всякие приставалы наглые, грозя при случае стукнуть куда надо. А так: насрать мне было на внешние приличия и на то, что другие по этому поводу думают! Я даже Петрусь-старшей сказал тогда: что не её собачье дело, чем я занимаюсь, следила бы лучше за дочкой своей. И точно: я помню, какой однажды разразился скандал, когда Оксана, Петрусь-младшая, не смогла больше скрыть набухавшее жирное брюхо. Раньше неприятность просто скрывалась за слоем жира, далеко не сразу можно было понять, где там у неё жировые складки, а где – что-то постороннее, но в какой-то момент неприятность выплыла наружу. Так и принесла она в подоле – пару месяцев спустя – жирное кричащее существо, тоже оказавшееся девочкой, папаша которого так и не объявился. Не знаю уж, что объясняла там по поводу происхождения младенца Оксана, но мамаша её была в дикой ярости. Видимо, совсем уж нечего там было им ловить, либо папаша был глубоко женат и не жаждал, разумеется, менять семейное положение, либо был совсем уж полным голодранцем, но неожиданно они вспомнили про меня. Ничего, кроме обжиманий, причём не по моей инициативе, у нас и не было: но ведь каждый хватается за то, что проплывает рядом, не так ли? Вот они и решили, что на худой конец и я сойду для них в качестве мужа и отца, что хоть какое-то официальное прикрытие лучше, чем вообще ничего. Как же! Наглые подкатывания к моей матери, а потом и ко мне продолжались две недели, никак не меньше, но где двум тупым наглым клушам было пробить нашу тотальную оборону: с чем они к нам припёрлись, с тем и убрались, тем более что скоро я решил сменить работёнку и отправиться на небольшую гастроль.