Алексей Иванников - Хорёк

А дельце-то обещало стать серьёзным и прибыльным, я сам придумал его, когда смотрел однажды западный фильм, про жуликов как раз и аферистов. Для реализации требовался помощник, и стать им согласился в конце концов Роман, когда понял, что можно одним махом сразу получить большой кусок.

Придуманная же афёра вертелась вокруг машины, которую мой друг якобы собирался продавать. У него уже имелся к тому времени жигуль – то ли девятка, то ли какая-то модель из последних – в хорошем достаточно состоянии взятая с рук. Так вот: он якобы продавал машину и срочно требовал наличные деньги, когда же происходила встреча, Роман подстраивал дело так, чтобы сумка или дипломат с бабками оказывались в багажнике. А дальше? А дальше – просто: за тряпками и барахлом – достаточно грязными, чтобы терпиле не захотелось проверить – в багажнике скрывался я, и пока они ехали туда, где требовалось оформлять сделку, я потрошил кейс и делал подмену. Ну и под занавес оказывалось, что Роман забыл нужные документы – ах, какая незадача! – а завершить сделку сегодня никак не может – дела всё, дела! – ну и с фальшивой романовой визиткой и куклой вместо денег клиент уходил, чтобы больше не появиться.

Что вы говорите: мог запомнить номера? Ну, мы совсем не были дураками и тоже подобную возможность предусматривали, заказав в ремонтной мастерской несколько жестяных табличек с разными номерами. Так что пока глупый терпила приходил в себя, копаясь в резаной бумаге и взывая к помощи милиции, машина слегка меняла внешний вид, готовясь к следующей операции.

Таким макаром мы успели загнать её шесть раз, но на седьмой сделке чуть не попались: кто же знал, что покупателем окажется мент, то ли бывший, то ли наоборот свежеиспечённый, мы так и не поняли, но когда Роман попытался забросить сумку с деньгами в багажник, клиент этого не позволил. Не разобрались мы с ним, не поняли, что нельзя было связываться изначально с жирным говнистым клопом, сразу же начавшим скандалить и выяснять отношения, так что мы уже даже и не поняли, когда рядом оказались менты. Они уже стояли и прислушивались к воплям своего коллеги, и только реакция Романа выручила нас тогда: когда уже мы поняли, что облома не миновать, Роман прыгнул за руль и, долбанувшись пару раз о какие-то препятствия, вырвался из сжимавшейся ловушки и ушёл.

Нам повезло ещё, что там стояли не депээсники какие-нибудь: они нас сразу догнали бы на своём форде или на чём они там рассекают. Учитывая обстоятельства, машину мы тогда сбагрили по дешёвке –без документов – а сами залегли на дно. Меня никто не видел, так что я мог особо за себя не бояться, но Роману пришлось годика на два уйти в тень и не показываться в столице, где на каждом ментовском стенде висело его изображение, состряпанное какими-то мазилами.

Что же касается меня: то останавливаться на достигнутом я не собирался. Я имею в виду наши шулерские проделки с Артёмом: убедившись в его профессионализме, я придумал ещё один номер. Под названием «победитель лотереи». Ну вы же знаете: сейчас многие фирмы активно лезут в рекламу: и чего только не придумывают ушлые аферисты, чтобы втюхать своё залежалое дерьмо лохам и простофилям, регулярно попадающимся к ним на удочку и с помощью подсачека выволакиваемым на берег! А там уже их ласково потрошат, бережно снимают чешую и потом – добавив соли и специй – радостно готовят на медленном огне, пока они не покроются золотистой корочкой!

Простите, размечтался я что-то: здесь ведь не предлагают нормальную жареную рыбу – нет, они выдают полусырую требуху, где ещё надо покопаться, чтобы очистить от всякой грязи и посторонних примесей куски, которые ни один нормальный человек жрать не станет. Однако же приходится: треска или пикша всё-таки лучше, чем та пародия на мясо, что выдают тут раз в неделю. Вот уж гавно так гавно-то!

Да, а в сфере, связанной с лотереями, я придумал такой номер. Получает чувак на мобилу, допустим, такую эсэмеску: «поздравляем, вы – победитель нашей лотереи! И кроме того – претендент на суперприз – миллион рублей!» Ни в каких таких конкурсах он, понятное дело, не участвовал: кто ж его, лохопета драного, заставит принять хоть в чём-то участие, но приз – миллион – вот же он! – манит к себе и призывает, остаётся только приложить небольшое усилие. И он – терпила такой – делает его! Он звонит по указанному телефону и выясняет – что нужно сделать? – и получает ответ, что есть мелкая закавыка, крошечный такой вопросец, для разрешения которого и подтверждения его личной заинтересованности он должен переслать рублей, допустим, пятьсот на некий номер. «А дальше уж – при удачном стечении – миллион ваш, и даже не сомневайтесь, потом всю жизнь благодарить будете!» Он понимает: с одной стороны – риск потерять пятьсот рублей, но выиграть же можно – ого-го сколько, он столько никогда в своей жизни и не видел, и он наконец, болван, решается, а мы с Артёмом по-быстрому снимаем деньги и растворяемся в пространстве!

Разумеется, не ради одного-единственного терпилы организовывали мы хитрый спектакль: идя на новый круг, мы заряжали сотни по три номеров. Задача по убеждению ложилась на меня, тут уж мне приходилось браться за основную работу, в результате чего сотня доверчивых буратин посылала нам свою денежку. Через пару дней телефон, разумеется, вырубался и выкидывался, так что дурачкам оставались лишь приятное воспоминание о почти выигранном миллионе, и другое – уже не очень – о том, как они расстались с деньгами, совсем небольшими, из-за которых практически никто не стал бы бежать в полицию и строить нам козни. Зачем? Обулся сам – дай обуться другому: кто признался бы посторонним людям, что он просто дурак, и его легко сделать даже по телефону, и даже такому невзрачному мелкому человечку, как я? Так что, попадая в ловушку, почти никто не обращался к ментам: это ж сколько возни и сутолоки ради таких мелких денег, ещё и сам не рад будешь! Недельная возня приносила нам хорошенькую сумму – полсотни тысяч на двоих – после чего мы на месячишко расслаблялись. Время запарки в фирме – как я объявлял официально матери и всем окружающим – подходило к концу, и мог же я позволить себе небольшой отдых? Тем более что я полюбил ещё кое-что, о чём раньше особо и не думал. Я рассказывал вам о своём главном увлечении – жрать сладости, оно было у меня главным и главным и останется – но тогда, когда я, можно сказать, возмужал и обрёл уверенность, я полюбил ещё одно занятие.

Не знаю, есть ли здесь – в областном центре и там, где вы живёте – такие парки развлечений, как в Москве? В столице – особенно в некоторых местах – понастроили такого, что ни в какие Диснейленды отправляться не надо, всё тут, под рукой. Особенно мне нравились всякие карусели: а болтание по кругу на длинном тросе – было самое моё любимое дело! Ты висишь над пропастью, судорожно вцепившись ручонками в подлокотники, ножки беспомощно болтаются в пустоте, несущейся по кругу с хорошей такой скоростью, и вместе со всеми издаёшь разные звуки – какие только смогла извлечь твоя травмированная ускорением и перегрузкой глотка. Нет, правда, мне нравились такие вещи, особенно когда можно было ещё и кому-нибудь нагадить: плюнуть так, чтобы летящая слюна задела других, таких же сумасшедших как ты, но не таких упорных и выносливых, способных пройти все круги маленького детского ада, сосредоточенного на небольшой территории.