Пьер Немур - Моя первая белая клиентка

Электронные часы с четырьмя меняющимися цифрами вместо двух движущихся стрелок показывали шестнадцать пятнадцать. Я не сомневался в том, что дело обстоит именно так, потому что это устройство, несмотря на необычную форму (к которой за двенадцать лет можно было бы уже как-то привыкнуть), показывало время не хуже, чем любые другие нормальные часы.

Разумеется, это мелочь, и я не упомянул бы о ней, если бы она не была еще одним следствием минувшей войны. До войны в Америке часы всегда нумеровали до двенадцати, добавляя лишь две буковки: «д. п.» и «п. п.», означавшие «до полудня» и «после полудня» соответственно. Естественно, когда приходится сражаться в разных уголках света, от побережья Нормандии до Окинавы, на земле, в воздухе, на воде и под водой, время следует как-то упорядочить, нормировать. В результате все достаточно быстро привыкли отсчитывать часы и минуты от 00.01 до 23.59. Может, это и вправду лучше?

Календарь утверждал, что сегодня седьмое октября, но облегчения это не приносило. Стояло «индейское лето» — так называют у нас это время, когда осень особенно прекрасна, когда начинают золотиться клены, березы и тополя, а солнце еще не перестает припекать и земля издает чудесный запах конца лета.

Я только что появился в своем бюро. Когда я шел через комнату моей секретарши, Луизы Райт, она в очередной раз измерила меня строгим взглядом, считая мое появление на работе в эту пору, по меньшей мере, скандалом. Луиза мечтала о шефе, который приступал бы к работе точно в девять утра и покидал бы бюро на полчаса между тринадцатью и четырнадцатью, чтобы перекусить… Эта девушка просто создана для работы в страховом обществе! Она способна, если припечет, без единого слова протеста работать по вечерам, а такие попадаются не часто. Интересно, что ею движет — любовь к работе или любовь к шефу?

Наверняка она вообразила, что накануне я участвовал в беспросветной пьяной оргии, в то время как я, выпив кружку пива, спокойно спал в своей постели. Причем в одиночестве. Маленькая приятная сиеста — вот что было причиной моего опоздания. А результат? Я пришел в отличной форме. Что может быть лучше, чем вздремнуть часок, если мысли твои спокойны, а совесть чиста?

Дело, которым я занимался до вчерашнего дня, требовало после своего окончания определенной разрядки.

Рей Огден и его банда слишком уж распоясались в кварталах по ту сторону реки. Конечно, я не считал себя воплощением правосудия и тем более не покушаюсь на лавры Зорро, но я убежден в том, что в обществе, особенно таком, как наше, следует соблюдать какой-то минимум правил и придерживаться определенных норм. Рей Огден и окружающая его шпана эти нормы преступили.

«Ну что ж, — скажете вы, — следует натравить на него полицию, чего же проще!»

Разумеется… Но мои клиенты не очень любят связываться с полицией, что отнюдь не означает, что они и сами не в ладах с законом. Просто накопился печальный опыт соприкосновения с его представителями. Утверждение, что полиция Соединенных Штатов — это учреждение, готовое незамедлительно и эффективно помочь любому гражданину, несколько приукрашивает действительность. Одним словом, мои клиенты пожелали, чтобы я все уладил сам.

Вы считаете, наверное, что самым простым было бы задать солидную трепку Рею Огдену и его прихвостням. Ну что ж, возможно. Однако я мало напоминаю Кинг-Конга и отнюдь не принадлежу к суперменам. Я такой же, как и все: неплохо сложенный мужчина ростом в пять футов десять дюймов. Работать и бороться я предпочитаю, используя свою голову, «мои серые клеточки», как говорил частный детектив в романах известной вам писательницы. В сложившейся ситуации следовало искать способ, который внес бы раскол в ряды банды Огдена.

Разумеется, такой способ был найден. Сегодня по ту сторону реки вздохнули свободно.

Может быть, теперь вы согласитесь с тем, что это была заслуженная сиеста?

Итак, разрешите представиться. Я — частный детектив. Такова моя профессия.

Именно это написано на моей двери, ведущей в комнату, где трудится Луиза: «Ричард Б. Бенсон. Частный детектив». Тем, кто медленно думает, я поясню это словосочетание. Прежде всего Ричард. Это мое имя. Ричард Б. Бенсон. Что означает это Б., я объясню несколько позже. Пока же попробуйте сконцентрировать свое внимание на слове Ричард. Какова сокращенная форма от этого имени? Разумеется, Дик. Но «дик» — это также сокращение, более или менее шутливое, от слова «детектив». Дик Бенсон… Ясно?

А для тех, кому не ясно, далее следуют слова «частный детектив». Слово «частный» — хорошее слово. Его помещают на дверях офиса или торговой конторы, чтобы каждому было ясно, что это не какое-нибудь общественное учреждение, а сугубо личное владение. Но слово «частный» относится и к независимому детективу, работающему на свой страх и риск. Итак, вы должны признать, что надпись «Ричард Б. Бенсон. Частный детектив» на табличке, украшающей мою дверь, почти гениальна. Тем более что моя профессия анонсируется уже на лестничной площадке. Есть там дверь, застекленная толстым матовым стеклом, на которой красивыми, может быть, излишне строгими буквами написано: «Ричард Б. Бенсон». И ниже: «Расследования, арбитраж, спорные дела». Все это определяет характер моей работы: если люди приходят ко мне, то чаще всего потому, что хотят защитить себя от неприятностей, лишних судебных расходов и официального вторжения в их личные, наиболее интимные дела.

И мне приходится все это улаживать.

Обычно, перед тем как сесть, я снимаю пиджак. Вешаю его на плечики в шкафу, а потом в течение нескольких минут присматриваюсь к тому, что происходит за моим окном.

Перед моими глазами расстилается широкая панорама Спрингвилла. Воистину многое изменилось в этом городе за те четыре года, что я здесь прожил. Это типичный американский город в полном расцвете, переживающий промышленный бум. Неподалеку от моего окна возносится к небу сорокавосьмиэтажный Ими-Билдинг, а рядом с ним — Миллер-Билдинг, здание пятью этажами ниже, которого не было вообще, когда я сюда приехал. Могу сказать, что когда я вселился в эту высотку — она называется Уоско-Тауэр, — здесь еще не просохла штукатурка. Я был первым, снявшим тут помещение под офис, которое по сей день занимаю. Я снял его чуть ли не на чертеже. Мне это стоило кучу денег, да и сейчас я ежемесячно выплачиваю чудовищные суммы, но в моей профессии штаб-квартира в престижном здании ценится на вес золота. Огромный холл на первом этаже со множеством торговых точек, затем шеренга лифтов с лифтерами в шитой золотом униформе — все это свидетельствует о высоком жизненном уровне и одновременно гарантирует абсолютную анонимность. Потому что в этом здании располагаются офисы великого множества фирм самых различных направлений. Я знаю только ближайших соседей, да и то не лично. А точнее, я знаю их по табличкам на дверях их контор. Три фирмы на моем этаже занимаются импортом-экспортом, два адвоката специализируются на бракоразводных процессах; есть здесь также патентное бюро и агент, занимающийся недвижимостью.