Ольга Лаврова - Дело второе: Ваше подлинное имя?

Знаменский, старший следователь.

Томин, старший инспектор угрозыска.

Кибрит, эксперт-криминалист.

Бродяга, заключенный в тюрьме.

«Хирург» Ковальский, мошенник, тоже заключенный.

Неизвестный, человек средних лет.

Федотова, деревенская старуха.

Врач

Дежурный на вокзале.

Дежурная в тюрьме.

Конвойный в тюрьме.

Секретарша

Мужчина

Зал ожидания на вокзале. Вечер. На скамьях возле своих узлов и чемоданов дремлют какие-то люди. Среди них — бродяга. Он внимательно следит за неизвестным, который, растерянно озираясь, бредет по залу.

Неизвестный (сам с собой) .Это где же?.. Где это?.. Куда?

Из-за двери с табличкой «Дежурный по вокзалу» появляется человек в железнодорожной форме. Некоторое время присматривается к неизвестному.

Дежурный.Что-нибудь случилось?

Неизвестный (дежурному, почти шепотом) .Ничего не помню. Кто я?..

Дежурный.То есть... в каком смысле?

Неизвестный (так же) .Кто я есть?..

Дежурный (понимающе хмыкает, сочтя человека пьяным) .Неужели и того не помнишь?

Неизвестный.Не помню...

Дежурный.Надо ж так нагрузиться! (Переходя на официальный тон.) Куда едете?

Неизвестный ( бессмысленно бормочет ) .Еду... Куда? ( Вдруг вскрикивает. ) Я!.. Кто я?!

Дежурный( приглядываясь к нему внимательнее) .Чудно! Главное, и водкой от тебя не так чтобы... Ну-ка, пошли. Пошли-пошли, там разберемся.

Уводит неизвестного в дверь с табличкой «Дежурный по вокзалу». Бродяга поправляет кепку, козырек которой прежде прикрывал его лицо, и провожает их глазами.

Голос диктора.Граждане пассажиры! В двадцать три часа семнадцать минут со второго пути отправляется поезд номер 326 Калинин — Москва. Повторяю: в двадцать три часа...

При слове «Москва» бродяга взглядывает на часы, подхватывает вещевой мешок и быстро идет к выходу.

Проходная тюрьмы. Столик, две скамьи, на стене — «Правила для следователей и адвокатов». За решетчатой перегородкой — дежурная. Знаменский за столиком заполняет бланки вызова арестованных. Томин болтает с дежурной, молодой женщиной в форме.

Томин (подходя к Знаменскому) .Насчет Ленинграда я его сам прозондирую, хорошо?

Знаменский.Сделай одолжение. А я полюбуюсь.

Томин (снова отходит к окошку в перегородке) .Тишина тут у вас — просто в ушах звенит.

Дежурная.Так ведь не дом отдыха — тюрьма... Кого будете вызывать?

Томин.Ковальского.

Дежурная (роясь в картотеке) .Двадцать седьмая камера.

Знаменский.Ниночка, найди еще там Петрова!

Дежурная (ищет) .Петров тоже в двадцать седьмой.

Томин.Пал Палыч, они у тебя в одной камере сидят.

Знаменский.Пусть сидят на здоровье...

Дежурная.Двадцать седьмая с утра в бане была…

Томин.Слышь, Пал Палыч, оба чистенькие!

Знаменский.Рад за них.

Томин.А что за Петров?

Знаменский.«Бомж и з».

Томин.Что-о?!

Знаменский.Гражданин без определенного места жительства и занятий.

Томин.Что такое «бомж», я как-нибудь понимаю. А вот как Пал Палычу Знаменскому могли всучить такую мелкоту — вот это не доходит. Больше некому возиться с бродягами?

Знаменский.Данилыч возился... Теперь его дела роздали другим.

Томин.Ясно.

Дежурная (встревожено) .А что с Данилычем?

Томин.Помяли его... старые знакомые. В госпитале лежит. (Дежурная ахает.) Ничего, он старик крепкий.

Знаменский подходит к окошку, сдает заполненные бланки. Дежурная выдает ему ключ.

Дежурная.Тридцать девятый кабинетик.

Знаменский.Сгодится.

Автоматически открываются железные двери. Знаменский и Томин входят внутрь.

Кабинет в следственном изоляторе. На окне — решетка, дверь с глазком. За столом — Знаменский, перед ним разложены бумаги, он пишет.

На табуретке сидит Томин, на стуле, ближе к Знаменскому, — Ковальский, «Хирург», обаятельная бесшабашная личность с неглупыми глазами.

Знаменский.Ну, на сегодня, пожалуй, хватит. (Собирает и подвигает Ковальскому исписанные листы.) Как обычно: «мною прочитано» и прочее.

«Хирург» (просматривая протокол) .Весьма содержательно, весьма... (Томину.) А ленинградские проказы — это не мои, верьте слову. Ковальский производил тонкие операции по удалению лишних денег. За то и «Хирургом» прозвали... (Дочитав, пишет и покоряет вслух.) «Протокол с моих слов записан верно, мною лично прочитан, замечаний и дополнений нет. Ко-валь-ский». Это я освоил. Вообще я все схватываю на лету. (Делает рукой жест, будто ловит что-то в воздухе и сует в карман.) Это мой главный недостаток. Верно, гражданин следователь?

Знаменский (невольно улыбаясь) .Верно, Ковальский, верно... В следующий раз мы с вами поговорим о гайке. О той медной гайке, которую вы продали одному иностранному туристу. Не припоминаете? (Томину.) Турист поверил, будто гайка платиновая и покрыта медью для маскировки, представляешь?

«Хирург»( протестующе) .Пал Палыч! Помилуйте!.. (Пауза.) Н-да? И доказательства имеете?

Знаменский.Имеем.

«Хирург».И где вы их только выкапываете?! Дивлюсь!

Томин.А я вам дивлюсь — уж больно тонко людей объегоривали!

«Хирург».А! (Отмахивается.) А руки на что? А тут? (Стучит себя по лбу.) Я вот, Пал Палыч, в одном журнале вычитал, что в человеческом мозгу четырнадцать миллиардов клеток. Да если каждая клетка придумает чего-нибудь хоть на копейку — это ж капиталище!

Знаменский (серьезно и грустно) .Значит, и руки и четырнадцать миллиардов клеток — все для одного: чтобы ближнего обдурить?.. («Хирург» сникает и неловко молчит.) Честное слово, Сергей Рудольфович, и рук ваших жалко и головы.

«Хирург».Ну, ведь не снимут ее, голову-то. Годика два дадут, посижу, подумаю...

Знаменский.Подумайте, Ковальский, подумайте... (Протягивает руку к звонку на столе.)

«Хирург» (оживляясь) .Пал Палыч, можно с просьбой обратиться?