Андрей Анисимов - Ужин с аристократом

— Ничего, я люблю жесткий массаж. — Рассмеялась Кристина: — Только не тяните. Времени у нас в обрез.

Ира нашла в вещах свои часы:

— Парни уже собрались. — Ответила она, глядя на стрелки.

Через двадцать минут молодые люди вышли с вещами на причал, но Кристины не увидели. Дождик, к их удовольствию, перестал, но туман, казалось, стал еще гуще. Шхуна поскрипывала от качки, и рядом с ней плавала стая орущих чаек. Это все, что они с мостков могли видеть. Дальше море скрывала белая пелена. Скрывала она и остров, и дом Тодди, который находился от них всего в сотне ярдов. Молодые люди уже начали проявлять признаки беспокойства, когда в одном купальнике, прямо из тумана, возникла Кристина. Свитер она несла в руке.

— Ты так замерзнешь. — Заволновалась Ира.

— Катер на якоре. До него придется плыть. — Не сказав больше не слова, она оставила им одежду и прыгнула в воду. Через минуту ее головка в яркой резиновой шапочке растворилась в тумане. Ребята переглянулись:

— Смелая девчонка! — Озвучил Леня общее восхищение молодой рыбачкой.

— Девчонка, что надо. Не прошляпь. — Подмигнул Юлику Митя.

Постников не ответил. Он напряженно вглядывался в туман и как будто не слышал замечания Мити. Братья тактично не стали развивать тему.

Дочь рыбака приглянулась не только Юлику. Ее красота не оставила равнодушными и сыновей Голенева. Но они, заметив интерес Постникова к белокурой красавице, по молчаливому согласию уступили инициативу ему. Они догадались, что безответная, похожая на болезнь, любовь друга к Ире отступила. Новая привязанность Юлика Постникова не могла братьев не радовать, поскольку снимала напряжение в их семье. И сейчас, всматриваясь в белый туман, нависший над водной стихией, они вместе с Юликом переживали за Кристину.

Наконец, со стороны моря раздался рокот движка, и молодые люди вздохнули с облегчением. Забирались в катер с борта шхуны. Подойти вплотную к причалу Кристина побоялась. Волны могли повредить обшивку. Когда посадка благополучно закончилась, она быстро натянула на себя свитер и включила скорость. Плыли медленно. В тумане каждую минуту можно было на что-нибудь налететь.

— Откуда ты знаешь, куда рулить? — Удивилась Ира, наблюдая, как молодая рыбачка орудует штурвалом.

— Я носом чую берег. Оттуда университетской овсянкой пахнет.

Пассажиры так и не поняли, шутит их капитан или говорит серьезно. Через час они вошли в бухту рыбацкого поселка Мамблс. Здесь волн почти не было, и выгрузка прошла спокойно.

Все благодарили Кристину. Один Юлик стоял моча.

— Дайте людям попрощаться. — Намекнула парням Ира. Они отошли метров на двадцать и отвернулись.

— Я за тобой приеду, — сказал девушке Постников.

— Поживем, увидим. Ты правильно поступаешь, что отправляешься туда. Настоящий мужчина не должен ждать, когда грязную работу за него сделают другие.

— Я очень хочу, чтобы мы были вместе…

— Научишься разделывать сельдь, я подумаю. — Улыбнулась Кристина и оттолкнула катер от пристани.

Шурик Ганиев по кличке Колун, беседуя с хозяйкой, не был с ней до конца откровенен о количестве дееспособных боевиков в своей банде. Рассказывая, что часть его бандитов находятся в отгуле, Колун откровенно врал. После исчезновения девяти из них на пожарище Вороньего холма, он решил Маке всех своих карт не выкладывать. Зачем ей знать, что в его колоде козырей больше нет. От убиенного бандита Корявого, который прибыл в Глухов из Москвы с эскортом Соловьевой, Шурик Ганиев имел представление о заинтересованности солнцевского авторитета в делах Маки и понимал, что Казиев пригонит любое количество своих братков. Те о бывшем афганце Олеге Голеневе ничего не слышали и патологического страха перед ним не испытывали. Чего о его местных шестерках сказать никак было нельзя. На любое другое дело Ганиев мог набрать и сотню головорезов. Но прослышав, что придется связываться с самим Голеневым, они или прикидывались больными или исчезали. А после странных событий последних дней откровенно прятались от своего пахана.

Хоть прошло много лет, но в городе бывшего афганца не забывали. Так же, как не забывали и своего первого мэра Тихона Постникова. Недаром у его памятника на кладбище живые цветы не переводились. Горожане передавали друг другу историю о том, как Олег отомстил за Тихона, расправившись с продажными чиновниками и уголовниками из их окружения. Эта история, обрастая фантастическими домыслами, превращалась в эпос. Рэкет гражданки Соловьевой, собиравшей дань с каждого торгового киоска или мастерской ремесленника, становился день ото дня наглее, и люди верили, что их герой еще вернется. Вернется не один, а со своими сыновьями и наведет в городе порядок. Пожар на Вороньем холме и гибель Веры снова напомнили о нем. А слухи о том, что Голенев уже здесь и начал расправляться с обидчиками, всколыхнули весь город. Нашлись активисты, открывшие запись добровольцев, готовых бесплатно восстановить сгоревший на Вороньем холме дом. Бандиты всего этого испугались и повиноваться Шурику Ганиеву отказывались.

Но четверых, самых верных шестерок он все же заставил отправиться с ним на охоту за легендарным афганцем. К пожарищу они приехали на джипе. Каждый имел при себе по автомату «УЗИ» и по пистолету в придачу. Машину загнали прямо в сад и, достав оружие, сначала обошли дом по кругу и обследовали каждый кустик на участке. Никого не обнаружив и не заметив ничего подозрительного, подошли к крыльцу. Вход в обгоревшее здание оставался открытым, поскольку дверей и окон на первом этаже не имелось. Но перед тем как шагнуть внутрь, бандиты долго топтались на крыльце, заглядывая в помещение через почерневшие проемы. В три часа дня солнце шпарило нещадно, и его лучи резкими пятнами выхватывали то, что еще сохранилось от огня — каменные стены, обуглившийся пол и потолок с дырой в перекрытиях.

— Ну что, пошли? — Прошипел Ганиев, и они рванули внутрь, готовые при первом шорохе открыть пальбу из всех стволов своего арсенала. Но в помещениях первого этажа стояла гробовая тишина, и палить было не в кого. По шаткой, провисшей на одном креплении, лестнице, поднялись наверх. Там огонь натворил разрушений меньше, и двери кое-где сохранились. Бандиты перебегали от комнаты к комнате и вдруг замерли. За последней дверью раздавался обыкновенный человеческий храп. Они переглянулись. Мирный физиологический звук, издаваемый спящим человеком, никак не вязался с напряженным ожиданием опасности. Колун вскинул автомат и ногой распахнул дверь.

На кушетке, которая чудом уцелела в пекле пожара, храпел здоровенный мужик. На полу, в изголовье кушетки, валялось несколько пустых бутылок от разнообразного алкоголя и два пистолета.