Леонид Влодавец - Бей в кость

И Полина к концу третьих суток стала очень даже привычная. Вначале Юрка ее, чего греха таить, побаивался. Ему все на ум приходила мысль, будто Полина его в конце концов уморит, чтоб не отдавать обратно. Или по меньшей мере, мужской силы начисто лишит — что ей это стоит? Наконец, Юрка очень беспокоился насчет того, что экстрасенсиха задержит его тут на год или больше, а Надька тем временем возьмет да и разведется с ним и выйдет замуж. Например, за Витьку Полянина, отбив его у Майки.

Поэтому, переночевав третью ночь в объятиях Полины, Таран был немало удивлен, когда поутру она сказала строгим и серьезным тоном:

— Большое тебе спасибо, Юрик, но нам пора прощаться. Тебя начальство отправляет в очень дальнюю командировку. обещала, что отдам тебя целого и невредимого через трое суток. Таковы условия договора — а я человек честный.

Конечно, мне то не мог бы помешать его нарушить, но мне хочется мира, а не воины. И чтоб Бореньке было спокойно. Понимаешь?

— Ага, — ответил Таран удивленно, посмотрел в Полинины глазки, а потом приподнял ей очки на лоб и очень нежно поцеловал сперва в левый глаз, потом в правый, ощутив соленый привкус слезинок. Вряд ли он сделал это по мысленному приказу Полины. Нет, ему самому хотелось попрощаться с ней как можно нежнее.

— Тебе пора, — Полина прикоснулась губами к Юркиному рту и сразу же слегка отпихнула его от себя.

Таран прошел в обратном порядке весь тот путь, по которому добирался до обиталища Полины, поменял свое стерильное одеяние на одежду, в которой прилетел из МАМОНТа, и вновь попал в лапы тех крутых мужичков, которые сопровождали его с аэродрома. Конечно, на Юркину голову снова водрузили мешок, и в незрячем состоянии усадили сперва в джип, а потом в вертолет.

Однако вертолет привез Тарана не на скромный военный аэродром, к знакомому «Ан-26», а ни больше ни меньше, как в Шереметьево-2. Там его поджидали два знакомых лица — Гусь и Топорик, с которыми ему пришлось лететь дальше…

От воспоминаний Тарана отвлек легкий толчок в плечо.

— Не спи! — рявкнул сидевший рядом с ним боец по прозвищу Гребешок. Он прилетел в одной компании с Олегом Федоровичем (он же дон Харама, Механик и просто Мех), Налимом, Агафоном и Лузой с того самого тропического острова, где Таран побывал в прошлом году. Великана Лузу и коротышку Механика Таран лучше всех запомнил, потому что вместе с ними лазил по затопленным штольням, а Гребешка и Налима видел только мельком. Но за время полета на «рыдване» узнал, что Гребешка зовут Мишка.

— Прилетели, что ли? — удивился Таран, похлопав глазами.

— Не прилетели, а приплыли… — нервно буркнул Гребешок. — «МиГи» азеведовские вокруг нас вертятся. Второй заход делают, а почему-то не долбят…

Не иначе посадить хотят где-нибудь, суки! Неужели не слышал, когда первый раз проходили?! Здоров спать!

Точно, откуда-то сзади накатывал хорошо знакомый свист реактивных турбин. Спать Таран, конечно, не спал, но уж больно крепко погрузился в воспоминания. Этакий рев не услышал — ну и ну!

Верхнюю полусферу в Юркин иллюминатор было видно очень хреново, то есть вообще не видно. Зато было видно нижнюю, где под ними проплывали обросшие джунглями покатые горки. На их мохнато-зеленом фоне темным пятном рисовалась расплывчатая тень вертолета, казавшаяся неподвижной, ибо двигалась с той же скоростью, что и они. Однако, когда рев турбин дошел до грохота, Юрка увидел, как в том же направлении, что и вертолет, пронеслись две небольшие тени, показавшиеся бесформенными темными пятнышками.

— Опять не стреляли… — подивился Гребешок. — Может, без снарядов, на пушку берут?

— Земляк, — зычно спросил Богдан довольно спокойным голосом, — может, ты припаркуешься где-нибудь? А то загонят они тебя в горку, помяни слово!

— Погоди ты! — Лапа досадливо крякнул. — Негде тут парковаться…

Пилот был прав на все сто. Ни одной мало-мальски просторной площадочки, где «Ми-8» смог бы сесть, ничего не зацепив лопастями, не было. Ни прямо по курсу, ни по сторонам. Вертолет летел над узкой долиной извилистой горной речки, правда, мелкой, но каменистой, с обрывистыми берегами и очень быстрым течением.

— Может, зависнешь где-нибудь, попрыгаем метров с пяти? — не унимался Богдан, но тут уже Болт его осадил:

— Завязывай! Он сам разберется… Истребители опять засвистели громче, но ка сей раз прошли не над вертолетом, а в стороне.

— Володя! — неожиданно радостно завопил Лапа в гарнитуру. — Это ж я, Хведор! Ты не узнал, чи шо?

— Узнал, узнал, — сквозь треск разрядов и гул турбин донеслось из динамика. — Кого везешь, Лапуля?

— Турыстов, хиба ж не видно?

— Куда? — настырно спросил истребитель.

— До молодшого братана…

— С тебя пятый ящик, понял?! И радуйся, что не на поляков нарвался.

«МиГи» круто отвалили и ушли на юго-запад, а Лапа, придерживая пилотажную ручку левой рукой, правой трижды переместился.

— Договорились? — спросил Болт с нервной усмешкой. — Ой, бля-а! — выдохнул Лапа. — И правда ж, як же клево, що не ляхи! Наверно, отгул взяли, сегодня ж их день був! Этих же «мигарей» четверо на две машины. Одна пара наша — Володя с Толиком, а друга польская — Яцек с Гжесем. Ну ж те скаженны паны!

Ось люты, ось люты!

— Сбили бы? — скромно поинтересовался Болт.

— Ни, сбить бы не сбилы, — вздохнул Лапа, — тильки воны за кажный перехват по тры ящика мацапуры беруть.

— А с чего ты ее тут гонишь, куме? — спросил Богдан. — З бурякив?

— Та де чего свистну, з того и гоню… — ухмыльнулся авиатор. Народ, кажется, еще поржал немного, отходя от напряжения, по-моему, поинтересовался, как «Хведя» отдает свои долги через фронт, порассуждал насчет сложности отношений между тремя самыми крупными славянскими народами, но Таран уже не слушал этот треп. Он заснул по-настоящему и проспал до самой посадки.

Когда Тарана разбудили, оказалось, что вооруженные «туристы» прилетели в местечко Редонду-Гонсалвиш, где располагался штаб 2-й армии алмейдовцев.

Строго говоря, это только называлось «армией», ибо общая численность группировки не доходила до трех тысяч солдат. Наверно, можно было назвать еие заведение бригадой, дивизией, на худой конец корпусом. Но поскольку командовал тут не кто иной, как генерал Жоау Алмейда, «молодшой братан» генерала Роберту Алмейды — тот был не только командармом 1-й армии, но еще и президентом-главкомом, — то, само собой, решили не скромничать. Могли бы и округом назвать, и фронтом — своя рука владыка.

Редонду-Гонсалвиш располагался на одном из пологих холмов, в долине той самой речки, над которой уже пролетели, только гораздо выше по течению.