Андрей Курков - Пикник на льду (Смерть постороннего)

Было похоже, что Нина тоже «играла» в семью. Может быть, так же, как и Виктор. Иллюзия единого целого. Только Соня легко и непреднамеренно разрушала эту иллюзию каждый день – словно она не знала слов «папа» и «мама», или же знала, но не видела повода их употреблять.

Она была ближе к реальности: слишком маленькая, чтобы придумывать себе сложный мир и слишком простая, чтобы догадываться о мыслях и чувствах двух взрослых людей.

– Ладно! – Виктор хмыкнул, снова думая о Нине. – Неужели ты не хочешь иметь собственного ребенка? Тогда уж точно кто-то будет до конца твоей жизни называть тебя мамой! Это не сложно…

И он задумался: а хотелось ли бы ему слышать в свой адрес «папа!». В принципе он был не против. Деньги есть, работа есть, все есть. Есть даже молодая привлекательная женщина, способная стать матерью… Любви нет, но это не главное. Может, любовь тоже «дело наживное»? Может, стоит только перебраться в деревню, купить просторный двухэтажный дом со всеми удобствами и любовь сразу вспыхнет, как свеча?

Он мотнул головой, словно прогоняя из головы глупые мысли.

Март прогревал землю. Солнце, как добросовестный дворник, каждое утро забиралось на небо и вовсю светило оттуда.

Виктор разделывался с очередной папкой досье. В перерывах он заваривал себе кофе и выходил с чашечкой на балкон. Иногда его сопровождал Миша, которому, казалось, солнечные лучи тоже доставляли удовольствие.

Расстянув свой кофе на минут пять, Виктор возвращался за кухонный стол. И снова стучала пишмашинка, выбивая на бумаге печатные буквы.

Хорошее настроение Виктора легко уживалось с поэтической мрачностью «крестиков». И даже недавние, уже вторые похороны «с пингвином» не выбили его из колеи, хоть и пришлось ему полностью отсидеть поминки по неизвестному усопшему. Но и это, как ни странно, оказалось не таким уж страшным делом. Никто из добрых двух сотен поминавших не обратил на него особенного внимания. Конечно, кроме Леши, усевшегося тогда рядом с ним. Но Леша быстро напился и вскоре, отодвинув тарелку, задремал, опустив голову на скатерть, а точнее – на матерчатую салфетку.

Поминки проходили без речей. За двумя длинными столами хорошо одетые мужчины обменивались деловито-печальными взглядами и поднимали стопки с водкой. Виктор без труда перенял этот молчаливый способ общения и тоже, поднимая в очередной раз стопку, кивал головой сидевшим напротив, глядя на них с искренней скорбью во взгляде. Ему действительно было грустно, но сам усопший был здесь не при чем. Просто атмосфера этих поминок давила на его психику, да и застолье было в основном мужским – оглянувшись, Виктор заметил лишь, кажется, трех-четырех женщин, но это были женщины в возрасте и бросающийся в глаза их траур делал их как бы источниками печали. Потом, когда поминки закончились, его посадили в одну из ожидавших под рестораном машин. Вместе с ним в машине оказались еще трое незнакомых мужчин. Но они и не собирались ему представляться. Один только спросил, где он живет и потом сказал водителю, кого куда везти. Ночная развозка. Уже около часа Виктор зашел домой и наткнулся в коридоре на пингвина.

– Ты чего не спишь? – спросил он Мишу, пьяно улыбаясь. – Надо спать.

Вдруг завтра с утра снова на кладбище?..

Но вот прошла уже неделя и Виктор выстукивал на пишмашинке новые тексты, радуясь весне и солнцу. И даже жизнь ему казалась легкой и беззаботной, не смотря на тягостные моменты и уже довольно редкие мысли о своей причастности к чему-то темному. Но что такое темное в темном мире?

Лишь малая часть неизвестного зла, существующего рядом, вокруг, но не затрагивающего лично его и его маленький мир. И, видимо, полностью неизвестное ему самому его соучастие в чем-то темном было гарантией нерушимости его мира, гарантией его спокойствия.

Он снова повернулся к окну, подставляя лицо солнечным лучам.

– Может действительно купить какую-нибудь дачку, чтобы сидеть летом в саду за столом и писать на свежем воздухе? – думал он. – А Соня будет возиться на грядках – ей наверняка понравится что-то выращивать. И Нина будет довольна…

Он вспомнил дачный Новый Год. Вспомнил Сергея и горящий камин, возле которого они сидели. Как давно это было! И хоть не так много прошло времени, но все-таки – как давно это было!

В воскресенье продолжало светить солнце и хотя утром небо было покрыто тонкой облачной дымкой, к одиннадцати эта дымка рассеялась и небо открыло земле свою весеннюю голубизну.

Позавтракав, Виктор с Ниной и Соней отправились на Крещатик. Пингвина они оставили на балконе, переместив туда и миску с его обедом. Но дверь на балкон была лишь слегка прикрыта, чтобы он при желании мог вернуться в комнату.

Первым делом Виктор повел Нину с Соней в Пассаж. Там они уселись за столик на террасе кафе. Соне и Нине Виктор взял мороженое, а себе – кофе.

Соня сама выбрала себе место за столом лицом к солнцу и теперь щурилась и, улыбаясь, заслоняла свои глаза ладошкой. Она игралась с солнечными лучами, а Нина с улыбкой наблюдала за ней.

Виктор отглотнул кофе и, оглянувшись, увидел рядом с кафе открытый газетный киоск.

– Я сейчас! – сказал он, поднимаясь.

Вернулся за столик уже с газетой. Купил родные «Столичные Вести».

Сначала бегло просмотрел заголовки и, к своей радости не найдя ничего угрожающего, не увидя ни одного «крестика», уже спокойно вернулся к первой странице. Снова пригубил кофе.

Ему показалось замечательным, что в такой добрый весенний день газетные новости были удивительно мирными. Никакой стрельбы, никаких скандалов. Наоборот – газета словно призывала читателей радоваться жизни.

«Открылся новый супермаркет», «Прогресс в переговорах с Россией», «В Италию без виз.» Заголовки вселяли радость и надежду.

– Соня, хочешь в Италию? – шутливо спросил Виктор.

Соня, облизывая пластмассовую ложечку, отрицательно замотала головой.

– А куда ты хочешь? – спросила девочку Нина.

– На качели, – сказала она.

Нина взяла салфетку и вытерла с губ Сони мороженое.

Гуляя над Днепром по парку, они вышли к детской площадке.

Там, усадив Нину на качели, они вдвоем раскачивали ее, а она смеялась, подлетая над землей.

– Хватит! Хватит! – закричала она через пару минут.

И снова они гуляли по парку втроем. Соня шла посредине, а Виктор и Нина держали ее за руки.

– Нина, – говорил на ходу Виктор. – Я думаю, может купим дачу?

Нина улыбнулась. Задумалась.

– Было бы хорошо, – сказала она через минуту, видимо нарисовав в своем воображении дачу, которая бы ей понравилась.

К обеду они вернулись домой. Поели.

Соня пошла на балкон к Мише. Нина с Виктором уселись перед телевизором.