Андрей Курков - Пикник на льду (Смерть постороннего)

Виктор улыбнулся, представив себе Мишу на фоне белых антарктических льдов. Вот оно – решение. Решение, несущее пользу им обоим. Пользу и свободу. Лишь бы операция прошла удачно… И даже если эти «ребята», взявшие на себя все расходы, будут очень недовольны исчезновением пингвина, что они смогут сделать? Что они смогут сделать против Виктора, у которого есть та неведомая ему самому «защита», о которой с таким уважение когда-то говорили и покойный Миша-непингвин, и его враг-друг Сергей Чекалин.

В ушах он услышал спокойный и размеренный ритм своей будущей жизни.

И снова улыбнулся.

В доме напротив погасло последнее окно и стал виднее рассеянный свет луны, падавший во двор.

Прошло несколько весенних дней. Каждый вечер звонил телефон и Илья Семенович докладывал Виктору о самочувствии Миши. Самочувствие было «стабильным». Самочувствие Виктора тоже было стабильным, как и погода за окном. Нина с Соней исчезали с самого утра – Нина придумала показывать девочке весну. Они «изучали» весну, как какой-то школьный предмет. Эта игра, казалось, нравилась им обоим. А Виктору нравилось их отсутствие. Он мог спокойно работать. «Крестики» писались быстро и легко и он уже ждал звонка от главного. Думал, что главный похвалит его. Но Игорь Львович пока не звонил. Вообще никто кроме Ильи Семеновича ему не звонил.

Сергей-участковый был далеко – единственный человек, чьи звонки ни к чему не обязывали. Кто там еще прятался в тени его жизни? Леша – охранник «серьезных» похорон? Он еще позвонит. В этом у Виктора сомнений не возникало. Но и Леша казался Виктору неплохим человеком. Он, вроде, тоже жил «по-касательной». Просто нашел свою нишу и занял ее. В нынешнее время это, пожалуй, было большим достижением – найти нишу и занять ее. И желательно при этом не вызывать ни у кого зависти. Иначе, не дай бог, кто-то может подумать, что эта ниша слишком хороша для тебя…

Илья Семенович позвонил около трех.

– Операцию сделали ночью, – сказал он. – Пока все отлично. Реакции отторжения нет.

Виктор, услышав новость, обрадовался.

– Спасибо… Когда можно будет его забрать?

– Думаю, что не скоро, – ответил Илья Семенович. – Реабилитационный период – недель шесть… Но я вас буду держать в курсе… Может быть, и пораньше получится… Посмотрим.

После телефонного разговора, Виктор сварил себе кофе. Вышел с чашечкой на балкон. Солнечный луч дотронулся до его лица, заставил прищурить глаза. Удивительно нежный прохладный ветерок пронесся мимо, задев его своим движением. Приятное ощущение свежести и еще по-детски неустойчивого, раннего солнечного тепла. Удивительное ощущение. Сочетание хрупкости легкого ветерка и непрерываемости солнечного луча. Тепло и свежесть. Это то, что пробуждает жизнь, вызывает ее на поверхность земли.

Кофе был некрепкий, но Виктору и не хотелось крепкого кофе. Крепкий кофе теперь казался ему чем-то зимним. Необходимостью борьбы с зимней спячкой, с коротким световым днем, с усталостью от ожидания тепла.

«Теперь можно звонить в этот комитет „Антарктида“, – думал Виктор. – И пусть мне, теплолюбивому, будет хорошо здесь, а ему – там.»

Вернувшись в гостиную, Виктор остановился на минутку у висевшего в стеклянной рамке рисунка Сони – «семейного портрета с пингвином».

Улыбнулся и вздохнул, ощутив некую гордость за самого себя, за принятое решение.

И тут же подумал, что решать чью-то судьбу намного легче, чем свою собственную.

Тем более, что всякая попытка изменить свою судьбу все равно приводила к нежелательным последствиям, лишь далее ее отягощавшим. И выходило, что всякие изменения – к худшему, независимо от их сути.

Комитет «Антарктида» распологался на втором этаже админздания авиазавода, в двух смежных комнатах за дверью с ностальгической табличкой «ПАРТБЮРО».

Виктор приехал туда около одиннадцати утра, предварительно позвонив и договорившись о встрече. Говорить по телефону о пингвине было бы глупо – его приняли бы за шутника или идиота. Поэтому он просто представился потенциальным спонсором.

На проходной авиазавода ему пришлось подождать минут пять, пока за ним не спустился худощавый мужчина лет сорока пяти в сером костюме. Это был председатель комитета «Антарктида» – Валентин Иванович. Он был любезен и приветлив – видимо необходимые качества при работе, связанной с поисками денег. Сначала угостил кофе. Потом открыл дверь в соседнюю комнату.

– Чаще нам предлагают продукты, вот, смотрите! – он жестом обратил внимание Виктора на ряды картонных ящиков и просто консервные банки россыпью заполнявшие дальний угол комнаты. – Все берем, хотя срок хранения давно вышел. И то хорошо, что предлагают… Иногда дают деньги. Вот Южстройбанк дал триста долларов. Нам, конечно, лучше бы деньги. Надо керосин для самолета, летчикам заплатить – они ж без работы сидят…

Виктор слушал и кивал.

Вернувшись в первый кабинет, Валентин Иванович достал бумаги с подробным перечислением уже собранных продуктов и сумм.

Виктор пролистал их, обратив внимание на огромное количество китайской тушенки, переданное каким-то очередным спонсором.

– В той комнате еще не все, что у нас есть, – добавил Валентин Иванович. – Оборудование и собранную теплую одежду мы складируем отдельно.

Есть еще две бочки подсолнечного масла.

– А когда вылетаете? – спросил Виктор.

– Должны девятого мая, в бывший день победы, – сказал председатель комитета. – Мы же с посадками. Надо было заранее предупредить аэропорты…

Извините, что спрашиваю, а вы нам как хотите помочь? Валютой или продуктами?

– Валютой, – ответил Виктор. – При одном условии…

– Слушаю! – Валентин Иванович уставился на потенциального спонсора пронзительным взглядом.

– Год назад я взял в зоопарке пингвина, когда зоопарку нечем было кормить животных… И теперь я хотел бы его отправить в Антарктиду, в нормальные для него условия… Вот, собственно, то, что я хочу от вас…

В светлоголубых глазах председателя комитета промелькнула искорка иронии. Но выражение лица оставалось серьезным, таким же как и у Виктора.

Они смотрели друг на друга, словно играя в «кто кого пересмотрит», но через пару минут председатель опустил задумчивый взгляд на стол перед собой.

– Ну и сколько вы можете дать за этого пассажира? – не отрывая взгляда от стола, спросил Валентин Иванович.

– Пару тысяч долларов, – стараясь звучать как можно тверже, проговорил Виктор.

Ему не хотелось, чтобы вдруг возник торг. Пока же все шло хорошо и даже промелькнувшая в глазах председателя комитета искорка то ли иронии, то ли недоверия никак не повлияла на деловой ход разговора.