Наталья Александрова - Макияж для гадюки

— Ой, только не начинай! — раздраженно отмахнулась Надежда. — Я такого от Саши наслушалась предостаточно! Имей в виду: если, не дай Бог, с тобой что случится — я умру от угрызении-совести!

— Да ладно тебе…

— И вот сегодня мне дали однозначный ответ, что в том креме нет никаких вредных примесей и вообще нет ничего, способного вызвать приступ удушья или аллергическую реакцию.., в общем, с этим кремом все в порядке, что и требовалось доказать. Только непонятно, что нам теперь делать.

Павел Петрович уныло повесил голову. Надежда поглядела на него искоса и поняла, что, если его немедленно не взбодрить, будет плохо. Она вскочила и кинулась к плите, чтобы заварить кофе. Одновременно как бы сами собой выложились на противень куски нарезанного батона. Надежда намазала их маслом и посыпала тертым сыром. Одним глазом косясь на кофе, Надежда засунула противень в духовку. Через семь минут она уже доставала из духовки румяные гренки с сыром, и кофе дымился в чашках. Павел Петрович положил в кофе неприличное количество сахару и оглянулся на Надежду. Жена в этом случае тотчас принялась бы ворчать. Надежда же и бровью не повела.

Когда гренки были съедены и кофе выпит, Надежда почувствовала небывалый прилив сил, Павел Петрович тоже глядел веселей.

— Послушай, вот что я думаю! — возбужденно заговорила Надежда. — Если во всей продукции фирмы, то есть, допустим, в этом самом ночном питательном креме содержится какое-то вредное и даже опасное для жизни вещество, то отчего же никто раньше ничего не понял? Ведь огромный склад на Киевской улице буквально набит разной косметикой! И сеть распространителей все время расширяется, у фирмы хорошо идут дела!

— Тут что-то не так, — поддержал Павел Петрович, — концы с концами не сходятся.

— И вот что я надумала! Наверное, косметика этого самого «Ликофарма» не сказать чтобы уж такая чудодейственная, но и не хуже других. Во всяком случае, вреда от нее никакого нету. Но отчего-то некий яд попал в некоторое количество крема. Не зря ведь парни из фирмы так гоняются за этим списком. То есть я думаю, что у этих десяти женщин крем с ядовитыми примесями. Ужас какой, ведь это они все помрут! Нужно же что-то делать!

— А что тут сделаешь? — заговорил Павел Петрович. — Ты пойми, Надя, ведь твои утверждения совершенно бездоказательны. Мы же не можем ездить по всем этим женщинам и рассказывать им всю эту невероятную историю! В лучшем случае нас просто не станут слушать, а в худшем — сдадут в милицию! И пока мы будем доказывать, что ничего плохого не сделали, время будет упущено! Если бы точно на руках иметь эту самую баночку с ядовитым кремом, тогда хоть что-то можно будет доказать!

— Нет, говоришь, доказательств? — задумалась Надежда. — А мы их достанем! Причем сегодня же вечером.

— И каким же образом? — недоверчиво спросил Павел Петрович: надо сказать, что его несколько утомлял Надеждин темперамент.

И то подумать: славная, спокойная, приятная на вид женщина Надежда Николаевна становилась сущим стихийным бедствием, когда ей в голову втемяшивалась очередная детективная история. То есть, конечно, в данном случае Павел Петрович сам во всем виноват, сам оказался замешанным в криминал. Но и Надежда тоже хороша. Он-то готов сдаться, махнуть рукой на Париж и скрыться на некоторое время где-нибудь в деревне, благо сейчас лето.

Но Надежда, разумеется, и слышать о таком не захочет, ей подавай расследование, погони, приключения по полной программе. В глубине души Павел Петрович очень сочувствовал своему старому другу Сашке Лебедеву.

— Нужно проследить за Раисой Колодной! — объявила Надежда. — Она точно знает, где прячется ее подружка. Вряд ли та уехала из города, бросив тут все вещи, скорей всего она где-то прячется, выжидает. Я позвоню Раисе вечером, напугаю ее до полусмерти, так чтобы она побежала советоваться с подругой. А мы спокойно за ней проследим. А если из этого ничего не выйдет — ну что ж, еще что-нибудь придумаем. Очень нужно поговорить с этой Ольгой, она много знает и расскажет нам всю историю изнутри.

— Надя, твои рассуждения притянуты за уши! — вяло отбивался Павел Петрович, которому не хотелось никуда ехать.

Ему хотелось принять душ и отдохнуть на диване перед Надеждиным телевизором, бездумно переключая каналы.

— Ты даже не уверена, та ли это девушка, которую я подвозил!

— Да? — вскипела Надежда. — А тот тип в голубой рубашке и волосы плойками? И потом, бабка говорила, что Ольга посодействовала Раисе получить крем на презентации в «Лейке».

— Что это за «Лейка» такая?

— А ты напряги извилины, профессор, ехидно посоветовала Надежда, — знание языков возьми на вооружение.

«Лейка»… — бормотал Павел Петрович, «Лейк»… «Лэйк» по-английски озеро, так?

— Точно! — расцвела Надежда. — Ольга работала в торговом центре «Лэйк»! Там еще посредине такое зеркальное озеро и лебеди плавают искусственные! И между прочим, этот «Лэйк» находится недалеко от Московского проспекта, той его части, где китайский ресторан «Цветок сливы». Какие тебе еще нужны доказательства?

— Сдаюсь! — Павел Петрович наклонил голову, так что лысина показалась во всей красе. — Командуй, что делать!

Вениамин намазал тонкий подгорелый сухарик голубоватым невкусным маргарином и поморщился.

— Виктошенька, — обратился он к жене, — а почему мы не покупаем сливочное масло?

— Сливочное масло — это яд, — ледяным голосом ответила Виктория Юрьевна. — Это бомба замедленного действия. Оно медленно убивает тебя! Ты должен больше думать о своем здоровье!

Вениамин вспомнил изумительный грибной суп и котлеты, которыми кормила его Александра Сергеевна, и тяжело вздохнул.

— Наше конструкторское бюро получило большой заказ, — проговорил он после затянувшейся паузы, — разработка нового перспективного изделия. Я думаю, в этом изделии будет очень много втулок для кривошипов Конструкторы моего уровня снова понадобятся.

Виктория никак не отреагировала на его слова, и Вениамин продолжил, несколько повысив голос:

— Я всегда знал, что мой час еще придет!

Он обязательно придет, ведь конструкторы такого уровня на улице не валяются!

— Пожалуй, надо перейти на хлебцы с топинамбуром, — озабоченно проговорила Виктория, разглядывая полупустую упаковку от сухариков, — в них гораздо меньше калорий.

Сегодня утром она взвесилась и пришла в ужас. Результат взвешивания она не выдала бы и под пыткой, но принимать меры было просто необходимо.

От одного только слова «топинамбур»

Веня почувствовал легкий приступ тошноты.

Он подумал, что, возможно, совершил большую ошибку, когда ушел от Александры. Прежняя жена проявляла гораздо больше интереса к его духовной жизни и к естественным потребностям его организма. Она всегда внимательно выслушивала его и хотя не всегда шла навстречу его пожеланиям, однако никогда не опускалась до прямых угроз, таких как топинамбур!