Наталья Александрова - Чемодан с видом на Карибы

— Эй, ты чего замолчал-то? — спросил Георгий.

— Ты нарочно меня послал в больницу, чтобы смертью повязать? — прошипел Феликс.

— А то! — миролюбиво согласился Георгий. И хватит об этом! Ну подумаешь, не того козла замочил, дело житейское. Сам виноват, чего он не в том месте не в то время оказался. Ты мне тут без истерик. Деньги, они нервных не любят.

— Это точно, — согласился Феликс. — Лариса отчего-то все Катьку поминает. Звонит ей, не знает еще, что Катерина убита. Очень она ей нужна. А еще она сказала, что я без нее все равно не смогу деньгами из чемодана воспользоваться, дескать, она фишку такую придумала.

— Врет! — не слишком уверенно произнес Георгий. — Но сейчас главное — чемодан достать, а потом мы с твоей Ларисой разберемся. Значит, вывернулся Кулик? Ну, такое, видно, его счастье, пускай пока погуляет. Ну это же надо придумать — какой-то совершенно посторонней бабе чемодан с деньгами отдать!

— Он-то думал, что там — любовные письма, напомнил Феликс.

— Ох, не могу! — рыкнул Георгий. — Вот из-за таких идиотов никогда дела не сделать!

— Ты уж молчал бы! — не выдержал Феликс. Как ты сам с Катькой лоханулся!

— Говорю тебе — случайно все это вышло!

Хотел ее на свою сторону перетянуть, она — ни в какую!

— Тогда ты решил ее запугать, а она не испугалась, — насмешливо сказал Феликс.

— Вот именно, она — не ты! Боролись мы, она и напоролась на нож… Ладно, едем сейчас к Кулику. Твоя Лариса права, надо за ним проследить, а то как бы дел не наворотил он с перепугу…

В коридоре ветеринарной клиники сидели на поставленных в ряд жестких стульях озабоченные люди со своими домашними любимцами.

Первой, перед самой дверью кабинета, была заплаканная девочка с коробкой из-под обуви в руках, за ней — старушка с толстой, мучительно храпящей болонкой, женщина средних лет с попугаем в клетке, кривоногий, коротко стриженый парень с бультерьером и богато одетая дама с французским бульдогом на коленях. За этой-то дамой и занял очередь донельзя взволнованный Сан Саныч. Бейсик сидел у Надежды на руках, презрительно поглядывая на изнеженного бульдожку.

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился маленький седой человечек с густыми бровями и большим крепким крючковатым носом, делавшим его похожим на попугая.

— Ну-с, что у нас тут? — ветеринар оглядел приемную поверх очков. —Много, много! Ну, мы сейчас разберемся… Девочка, у тебя тут кто?

— Черепаха, — девочка громко всхлипнула и протянула врачу открытую обувную коробку.

Ветеринар наклонился над коробкой. Казалось, он собирается клюнуть ее своим попугайским носом.

— Как нас зовут? — спросил он, обращаясь, по-видимому, к черепахе.

— Тортилла… — девочка снова горестно всхлипнула. — Ее звали Тортилла!

— Что значит — звали? — ветеринар поднял на девочку выпуклые птичьи глаза. — Хорошая черепаха, упитанная!

— Доктор, но она же не шевелится! Она умерла!

— Глупости! — старичок вскинул голову, и Надежде показалось, что он щелкнул клювом. — Тортилла просто спит!

— Но она уже несколько дней не шевелится!

— Обыкновенная спячка! Ты разве не знаешь, что черепахи впадают в спячку? Следующий у нас кто? — и ветеринар повернулся к старухе с болонкой. Приподняв очки, он недовольно проговорил:

— Ах, это у нас опять Фрося! Старая знакомая! Фрося опять объелась! Мамочка, ну сколько можно вам повторять — ей нельзя много есть!

Особенно сладкого и мучного!

— Но она просит! — жалобно пробормотала старушка. — Она на меня смотрит и просит! Я же не могу морить ее голодом…

— Голодом? — возмущенно повторил ветеринар. — Да у нее третья степень ожирения! Мамочка, вы что — хотите ее погубить? В ее возрасте лишний вес совершенно недопустим!

— А она так глядит, что я ничего не могу поделать., сердце ведь не камень! Что же мне делать, доктор?

— Сутки голода, и навсегда исключить сладкое и мучное!

Он перешел к женщине с попугаем и наклонился к клетке. Сходство его с птицей стало просто поразительным.

— Так, что у нас тут?

— Доктор, он молчит! — взволнованно проговорила хозяйка.

— Что значит — молчит? — доктор снял очки и тщательно протер стекла полой халата.

— Молчит — значит молчит! Как рыба! До сих пор разговаривал без умолку, а сегодня рта.., то есть клюва не открывает. То есть открывает только для того, чтобы поесть. А ведь он был такой разговорчивый! Такой общительный! И про погоду, и про политику мог…

— Да? — недоверчиво проговорил ветеринар, снова надел очки и наклонился к клетке. — А зовут нас как?

— Арчибальд, — смущенно сообщила хозяйка. — Для близких друзей — просто Арчи…

— Ах, Арчи… — ветеринар склонил голову набок и как-то странно защебетал. Попугай, который до сих пор не проявлял никакого интереса к происходящему, неожиданно оживился, точно так же, как старичок, склонил голову и тоже защебетал. Некоторое время они так переговаривались, наконец ветеринар распрямился, потер поясницу и повернулся к хозяйке попугая.

— Все понятно, — он снова снял очки и прикрыл выпуклые глаза морщинистыми веками. Арчи на вас серьезно обиделся. Уж не знаю за что, все-таки это птица, а не человек, но может быть, вы сами вспомните? Он обиделся и не хочет с вами разговаривать!

— Арчи! — хозяйка всплеснула руками. — Мальчик мой, но я же просто пошутила! Вы понимаете, — она повернулась к ветеринару. — Я принесла из магазина курицу-гриль, и пообещала Арчи в шутку, разумеется, — что сделаю из него такое же блюдо, если он не перестанет сорить ореховой скорлупой…

— Попугаи — очень обидчивые птицы, — сердито проговорил ветеринар. — Кроме того, они чрезвычайно требовательны к юмору.., а черного юмора вообще не воспринимают!

— Что же мне делать, доктор? — женщина умоляющим жестом прижала руки к груди.

— Попросите у него прощения, — ответил ветеринар и прошел дальше. — А тут у нас что?

— Да вот, доктор, — стриженый парень прихватил своего бультерьера за ошейник и подтащил поближе. — В натуре, кореш мой трусить стал.

Словно подтверждая его Слова, бультерьер тоненько заскулил, попятился и закатил глаза, как будто собрался упасть в обморок.

— Во, видите? — парень тяжело вздохнул. Этот позорник вообще всего теперь боится! Человека незнакомого увидит — и тут же за меня прячется! Тачка проедет — он, типа, в обморок шлепается! Пацаны, в натуре, нас уже засмеяли!

Какой же это буль, если он трусливый? Я с ним уже конкретно на улицу выйти не могу, стесняюсь! Кошек боится!

Услышав эти слова, Бейсик, который с интересом наблюдал за происходящим, презрительно фыркнул.

— И давно это с ним? — ветеринар поправил очки и наклонился, чтобы лучше разглядеть четвероногого пациента.