Наталья Александрова - Чемодан с видом на Карибы

— А вы к кому? — спросила Надежду Николаевну ее дочь, занимая освободившееся место.

— К Зайцевой Вере Алексеевне, — бодро отрапортовала Надежда.

— Вы, наверное, из Гатчины?

— Совершенно верно, — Надежда смотрела на вахтершу кристально честными глазами.

— Проходите. Вера, наверное, на втором этаже, у окантовщиков.

Надежда Николаевна поблагодарила любезную вахтершу и пошла вверх по лестнице.

Вера явилась сегодня на работу пораньше, чтобы директриса Анна Ивановна не стала возникать по пустякам. Пропуска на вахте никто не спросил — Веру прекрасно знали в лицо, так что пока этот неприятный вопрос отложился на неопределенное время.

В музее все было как обычно — тихий уютный мирок. Оказавшись здесь, Вера снова стала прежней — сотрудницей музея, озабоченной лишь своими непосредственными обязанностями.

Только вчера она с тоской думала о том, как надоел ей музей, а сегодня, погрузившись в хлопоты, связанные с выставкой Панаевой, Вера почти забыла о своих неприятностях.

Как и следовало ожидать, рабочий Анатолий запил, не успев сделать и половины тяжелой работы, и теперь все приходилось делать самой.

Кроме того, когда из подвала принесли ящик с черновиками Авдотьи Яковлевны, выяснилось, что кто-то перепутал этикетки на ящиках, и вместо черновиков литературных произведений в принесенном ящике лежали записки модисткам и портнихам с просьбами об отсрочке долгов.

Окантовщик Казимир Стефанович, на которого всегда можно было положиться, по непонятной причине взял для окантовки матовое стекло, так что ни один из документов невозможно было прочитать, и теперь все нужно было срочно переделывать.

Самая же ужасная неприятность, можно сказать настоящая катастрофа, случилась с важнейшим экспонатом, украшением будущей выставки, с бесценной реликвией, которую хранили и берегли многие поколения музейных работников — так называемым «Авдотьиным платочком».

Этим кружевным платочком великий русский поэт Николай Алексеевич Некрасов вытер слезы своей гражданской жены Авдотьи Яковлевны Панаевой, которые она пролила, узнав о безвременной кончине своего законного мужа Ивана Ивановича Панаева. Платочек бережно сохранялся родственниками неутешной вдовы, от которых и поступил в музей. С этим платочком было связано старинное музейное поверье.

Говорили, что, если к нему прикоснется сотрудница музея, у которой случились нелады в семейной жизни, к примеру, ушел муж или какой-нибудь другой близкий человек, все у нее тут же совершенно налаживается, беглый муж возвращается в лоно семьи, и в доме воцаряется мир и любовь.

В плане намеченной выставки платочку отводилось особое место, достойное такой исторической святыни, и Вера уже под расписку получила реликвию из хранилища, чтобы осмотреть ее и подготовить к экспонированию. Но тут случилось страшное и совершенно непредвиденное событие.

В музее проходил практику студент Института культуры Антон Свистунов. Был он редкостный болтун и бездельник, совершенно безразличный к отечественной истории, Вера в глубине души подозревала, что Антон поступил в Институт культуры только для того, чтобы не загреметь В армию. Однако она надеялась пристроить физически развитого студента к выполнению тяжелых работ взамен запившего Анатолия. И вот, войдя в свой кабинет (если можно назвать кабинетом клетушку размером с платяной шкаф, выгороженную из бывшей Панаевской кладовки), Вера Алексеевна с ужасом увидела, как практикант взял со стола исторический платочек и кощунственно высморкался в него!

Музейная сотрудница онемела и застыла на месте, хватая ртом воздух. Студент увидел ее лицо и переполошился:

— Вера Алексеевна, вам плохо? Может быть, врача вызвать?

При всех своих недостатках Антон, несомненно, был добрый молодой человек.

— Платок! — выговорила наконец Вера, кое-как справившись с дыханием и показывая пальцем на историческую святыню.

— Ваш, что ли, платочек? Да вы не волнуйтесь, я постираю… — проговорил Антон несколько в нос.

— Это.., музейный платочек! Платочек Панаевой! — выдохнула Вера. — Что же ты натворил?

— А что же было делать-то? — оправдывался Антон гнусавым голосом. — Ну простудился я, а платок забыл.., а тут платочек этот лежит… Да не переживайте вы так! Небось Панаева ваша тоже в него сморкалась!

— Как ты не понимаешь! Это святыня! — восклицала потрясенная Вера.

Придя в себя, она сделала две вещи. Во-первых, спрятала оскверненный платочек в сейф и, во-вторых, побежала советоваться к старой и опытной Матильде Романовне, сотруднице музея, пережившей семерых директоров.

— Напиши ему положительный отзыв о практике, — посоветовала Матильда.

— Как — положительный? — изумилась Вера. — Почему — положительный?

— Напиши и скажи, чтобы ноги его не было в музее! Если напишешь отрицательный — он будет тут и дальше вертеться, канючить, чтобы переписала. Глядишь, еще куда-нибудь высморкается. А с платочком.., знаешь, ты можешь провести большую научно-исследовательскую работу и доказать, что Некрасов вытер Панаевой не только глаза, но и нос. Диссертацию, между прочим, из этого сделать можно!

Второе предложение показалось Вере ужасным, просто кощунственным, а насчет отзыва о практике она признала Матильдину правоту.

Получив Положительный отзыв, Антон ужасно обрадовался, нисколько не удивился и убежал пить пиво с друзьями. Больше, к счастью, он в музее не показывался.

Оскверненный же платочек Вера осторожно застирала. Пробираясь после этого чудовищного поступка обратно в свой кабинет, она старалась ступать совершенно бесшумно и оглядывалась по сторонам, чтобы не наскочить на начальство или еще на кого-то из сотрудников. Пришлось бы рассказывать всю историю, и если директриса Анна Ивановна тут же устроила бы Вере разнос за то, что она отвратительно и преступно обращается с экспонатами, то сотрудницы ужасно расстроились бы, узнав, что платочек стирали, то есть на нем нет больше следов слез, пролитых Авдотьей Панаевой. Именно засохшие слезы, по бытующему поверью, помогали вернуть заблудшего мужа в лоно семьи. Но Вера не слишком-то верила сказкам. Вот у нее, например, налицо чудовищные неприятности в семейной жизни, и она не то что дотрагивалась до платочка, а вообще все утро с ним не расставалась. Ну и что? Значит ли это, что она помирится с Олегом и все у них будет как раньше? Да она вовсе не хочет, чтобы все было как раньше, она хочет, чтобы Олег убрался из ее квартиры как можно быстрее. Вряд ли в этом Вере поможет платочек Панаевой.

Благодаря тому, что Вера была настороже, как антилопа перед водопоем, она издалека заметила в музейном коридоре ту женщину. Ту самую женщину, с которой столкнулась на лестнице в доме на улице Комиссара Фиолетова.