Леонид Влодавец - Против лома нет приема

На самих склонах оврага-лога росли какие-то чахлые кустики, стояли какие-то сараюшки, а бугристое дно его представляло собой голый пустырь. Впрочем, с незапамятных времен по дну оврага была проложена проезжая дорога. В старину, говорят, в логу сено косили и вывозили возами, однако теперь тут трава не росла, потому что еще строители пятиэтажек завалили все дно строительным мусором. Мусор подвозили сюда и сейчас, хотя никакой официальной свалки здесь не существовало. Наверно, мечта хрущевских архитекторов завалить овраг давно бы осуществилась, если бы не ежегодное снеготаяние и половодье, которое на несколько дней превращало лог в подобие залива, глубоко вдающегося в сушу. Уходя в реку, большая вода уносила с собой наиболее легкую часть мусора, а заодно более-менее разравнивала кучи земли и песка, привезенные сюда со строек.

Впрочем, «Газель» на дно оврага спускаться не стала, а остановилась перед воротами одного из домишек. Шофер вылез из кабины, отпер висячий замок на воротах и, вернувшись в машину, заехал во двор. Двор этот был окружен довольно высоким забором, вдоль которого было построено несколько односкатных сараев, крытых толем и рубероидом. Грузовичок объехал угол дома и остановился на маленькой площадочке между еще не вскопанным огородом и задней торцевой стеной избы. Именно тут бомжа и высадили из кузова.

Само по себе это подтверждало его предположение о предстоящей ему золотарской работе. Сортиры тут, на нечетной стороне Овражной улицы, были именно такие.

— Замерз? — с неожиданной заботливостью спросил краснорожий. — Для сугреву примешь?

Бомж возрадовался: да кто ж откажется? Такому хозяину можно и три нужника вычистить!

Мордастый вынул из-за пазухи четвертинку и подал бомжу. Тот принял ее как дар божий, трясущимися руками свернул пробку и припал к горлышку. Всю сразу не высосал, отпил грамм сто и сунул в карман, будто боялся, что отберут.

— Потеплее стало? — оскалился крутой.

— Ага, — кивнул бомж, — полегчало. Чего делать-то надо, командир?

— Да работа не пыльная. Возьмешь сейчас чемоданчик, спустишься на дно оврага по тропке, подойдешь к дороге. Там бугор такой есть, из него рельса торчит, не перепутаешь. Вот около него встанешь и будешь ждать. Минут через пятнадцать туда подъедет машина. Если спросят: «Это вы от дяди Федора?» отдашь им чемодан. А потом топай сюда. Получишь два пузыря. Понял?

— Понял… — Бомж при всем своем отупении, конечно, сообразил, что дело темное, но вопросы задавать не стал. Например, почему за такую плевую работу такой высокий гонорар обещают. Раз людям надо, чтоб он чемодан отнес, значит, он это сделает.

— Учти, — как бы мимоходом заметил работодатель, — мы за тобой отсюда глядеть будем, понял? Ежели что не так — пожалеешь, что на свет родился!

— Все путем будет, — испуганно закивал бомж. — Не волнуйся, командир… Я ж не дурак совсем…

Водила между тем успел зайти в дом и вернуться оттуда с потертым, небось еще советского производства, черным «дипломатом». Кроме того, он принес пластиковый пакет, в котором приятно позванивали две поллитры, и торжественно показал бомжу:

— Видал? Нормально сходишь — два дня гулять будешь! На, бери кейс и топай! Через огород, в заднюю калитку и вниз до бугра, усек? Бугор с рельсой, не забыл?

— Ясное дело, память есть еще…

Бомж взял «дипломат», бросил прощально-вожделенный взгляд на пакет с бутылками и двинулся в указанном направлении. Наниматели некоторое время постояли во дворе, а потом, убедившись, что бомж нашел заднюю калитку и начал спускаться по тропе на дно лога, вошли в дом. Прямо из сеней они поднялись по приставной лестнице на чердак и заняли позицию у слухового окна, выходившего на зады дома. Оттуда весь овраг и дорога просматривались как на ладони. И бугор с торчащей рельсой был прекрасно виден.

— Что-то не звонит наш клиент! — озабоченно произнес водитель. — Может, напомнишь ему, Гришан?

— Это ему деньги нужны, а не нам, — мрачно ответил красномордый. — Где ты видел, чтоб люди настырничали, когда хотят долг отдать? А не звонит он потому, что еще рано. Мы на девять утра договаривались.

— Минута осталась! — заметил водила, бросив взгляд на часы. — Неужели он, в натуре, такой точный? Если б мне был кто-то двести тысяч баксов должен, то я б уже с полдевятого телефон обрывал.

Однако сотовый, лежавший у Гришана во внутреннем кармане куртки, запиликал точно в 9.00.

— Алло, — отозвался тот.

— Это Гриша? Здравствуйте! — интеллигентно пробаритонили из сотового. — У вас планы на сегодня не поменялись?

— Никак нет, Виктор Сергеевич, все в силе. Как выражается господин Говорухин, «место встречи изменить нельзя». Можете убедиться сами. Буду ждать, как условились, у рельсы.

— Как я вас узнаю?

— По одежке. Серая такая грязная курточка, шапка вязаная, джинсы старые и резиновые сапоги. Ну, борода еще такая космами, с проседью. В руке кейс ободранный. Да я там один буду, вряд ли попутаете. Спросите на всякий случай: «Это вы от дяди Федора?» Я кивну головой и отдам «дипломат». Когда вас ждать?

— Минут через десять, я уже в машине. Желтая «шестерка».

— Ну, тогда до встречи.

Гришан, которому очень непросто было сохранять спокойствие во время разговора, по ходу которого он описывал Виктору Сергеевичу внешность безымянного бомжа, перевел дух.

— Похоже, все путем. Фима, доставай оптику! Водитель, порывшись в углу чердака, вернулся к окну сперва со штативом, а потом с некой медной трубой, немного похожей на старинную пушку. Но это был всего лишь небольшой старинной работы телескоп.

— Ни хрена себе прибор! — подивился Гришан. — Я думал, у тебя морской бинокль, а это ж, блин, такая штука, что на Марс смотреть можно! Или на бабьи сиськи вон в том доме за оврагом…

— А что, — без особого смущения сознался Фима, прилаживая трубу на штатив,

— я и смотрел на сиськи, пока трахаться не научился. Марс я в него не рассматривал, потому как не знаю, где он, но на Луну смотрел. Кратеры видал.

— Откуда это у вас?

— Это, говорят, дед когда-то изготовил. Еще при Сталине. Он на заводе работал, женатый был уже, но мечтал в Москву поехать и на астронома выучиться. Не успел, война началась, и его там убили. Чудак, блин, верно?

— Да не особо, я сказал бы. Мне, когда я маленький был, тоже в космонавты хотелось. Если б не посадили за драку в шестнадцать лет, глядишь, и полетел бы. Насчет космоса не знаю, а летчиком бы точно стал…

— И сидел бы сейчас без зарплаты небось! — ухмыльнулся Фима, наводя телескоп на бугор с рельсой.

— Фиг его знает! — вздохнул Гришан. — Ну, ты наладил эту елдовину?!

— Готово! — доложил потомок оптика-самоучки. — Алкаш уже на месте, можешь поглядеть. Если не резко будет, подгони окуляр под свой глаз…