Леонид Влодавец - Против лома нет приема

— Не очень…— пробормотал Юрка, чуя в голосе Магомада железные нотки.

— Плохо, дорогой! А что, если через десять минут или чуть позже сюда приедет СОБР и найдет здесь меня, тебя и Полину со всеми этими интересными вещами? Как ты думаешь, где мы все окажемся? Сейчас женщин здесь нет, и я скажу — в жопе! И в такой глубокой, что нас оттуда никто не вынет!

Таран понял все и произнес с большим трудом, хотя и твердо:

— В общем, если б и я, и Полина, и пистолет, и деньги исчезли, это будет наилучший вариант?

— Ха! Догадливый парень, а?! — саркастически произнес Магомад. — И храбрый, потому что говоришь это, хорошо зная, что значит «исчезнут». Но увы, сделать это «исчезнут» очень трудно. Сейчас третий час дня, дождь не идет, солнышко светит. И дача, может быть, взята под наблюдение. Если я вас здесь урою — меня с поличным возьмут. Даже если начну фантазии рассказывать про то, что вы, налетчики, напали на меня, мирного дачника…

— Магомад Хасаныч, — произнес Таран, немного успокоив собственные нервы. А может, вы все преувеличили? Кто вам сказал про СОБР? И про то, что дача под наблюдением? Давайте прикинем вместе, пока время есть. По-вашему получается, что нас с Полиной специально к вам отправили, чтоб у вас на даче оказались. Вам ее, кстати, кто подсказал купить?

— Коля, — нехотя ответил Магомад. Он тоже начал успокаиваться и гасить порывы своего южного темперамента. — главный гад, по-моему, он. Не буду объяснять зачем, но мне срочно нужна была подмосковная дача. Даже недостроенная. Здесь, на водохранилище. Как раз позавчера, когда ты в Москву прилетел, он позвонил мне и сказал, что все на мази.

— Ну ладно, — заторопился Юрка, опасаясь, что, развивая эту тему, станет человеком, который слишком много знает. — Про все мои здешние дела вы тоже от него узнали, верно?

— Допустим так, — мрачно кивнул Магомад.

— А под каким соусом? — немного обнаглев, спросил Таран. — Зачем ему было про все это говорить, хотя это вроде бы вас не касалось? Или у него просто недержание речи было? Хрен поверю!

— Давай я тебе так скажу: это меня немножко касалось. Хватит?

— Про то, что я должен был взлететь в машине, он вам не говорил случайно?

— Нет, ничего не говорил. О том, что на дороге взрыв был и машина сгорела, мне только утром сказали другие люди и без подробностей. Я даже не думал, что это к Коле имеет отношение и что там Суслик в багажнике был. Ты вообще не слишком много вопросов задаешь, а?

— Нет, в самый раз. Вот вы сейчас думаете, что все это было подстроено специально против вас и что Коля нас с Полиной нарочно на эту дачу привез, спрятал и так далее. А заодно придумал, что мне надо вам говорить. Насчет катера, насчет того, как я чудом жив остался, и прочее. Верно?

— Да, примерно так и думаю.

— И неужели б мы с Полиной, если б все так и было, не догадались, что с нами будет после вашего приезда? Мы ж не дураки, слава богу! Наверно, сбежать бы попытались!

— Хм! Может, вас тут на привязи держали…

— Но вы по времени хотя бы прикиньте! Мы здесь с Полиной продрыхли до полудня. Кто нас тут сторожил? Василиса?

— Однако она же вас под замок посадила, — прищурился Магомад, но Тарану показалось, будто он уже начал сомневаться в том, что Юрку и Полину специально затащили сюда со всеми прибамбасами.

— Да она нас заперла уже после того, как вы приехали!

— Откуда я знаю, слушай, может, еще вчера вечером?

— Если б вечером, то мы бы ночью через окно смотались.

— А если во дворе ночью Колины люди дежурили? — предположил Магомад, явно уже не веря в то, что сам произносил.

— Зачем им было мучиться? — Юрка бросил нечто вроде козырного туза. Зачем нас вообще живыми на даче оставлять? Для того чтоб вас подставить, вполне бы трупов хватило. А то ведь мы бы могли немного не то, что нужно, сказать или с перепугу вообще расколоться сразу же. Полина, кстати, на это дело слаба.

— Во! — поднял вверх палец Магомад. — Это самое удачное, что ты сказал! В это можно поверить.

— Ну и еще, — добавил Таран. — Мы здесь, вы здесь, а СОБР где? Чего ему еще ждать? Пора брать…

В это время в комнату без стука ворвался тот, кого Магомад называл Асланом, и, захлебываясь, прогортанил нечто экстренное на родном языке. Юрка ни шиша не понял, конечно, но сердце у него слегка упало. А вдруг накаркал и СОБР действительно пришел брать их?

Магомад выслушал речь Аслана и сказал более-менее спокойно, к тому же по-русски, специально, чтоб до Тарана дошло:

— Один человек позвонил по сотке, сказал, что Зуба с братвой взяли. Твоего знакомого Гену освободили. Кажется, совсем здоров, только немножко морду побили. Как думаешь, хорошая новость, а?

— Наверно, неплохая, — произнес Юрка не очень уверенно.

Магомад покачал головой и произнес:

— Есть такая наука, диалектика называется. Раньше ее учили, при коммунистах, теперь забыли, наверно. Она учит, что всякое добро — это и зло тоже. Если для тебя и для Коли то, что Зуба прибрали, — это добро, то для некоторых других — зло…

— И для вас тоже? — спросил Таран, не без умеренного нахальства.

— Именно так. Коля Зуба подставил, теперь Зуб должен либо капитально сесть, либо капитально откупиться и как можно скорее отсюда слинять. А мне нужно было, чтоб и Коля, и Зуб со мной вели дела. Конкуренция должна быть, понимаешь? Иначе Коля скажет: «Магомад, дорогой, сбавь немножко цену, процентов на тридцать! А то тебе трудно продать товар будет…» И мне придется ему эти тридцать процентов скостить, потому что иначе Колины хозяева мне заблокируют рынок. Вот такой бизнес, дорогой!

Таран, конечно, не стал спрашивать, какой именно товар Магомад собирается в Москве продавать. Навряд ли речь шла о конфетах «чупа-чупс» или жвачке… Но на фига знать лишнее?

— Вы только что этого Колю «главным гадом» называли, — заметил Юрка, — а выходит, придется с ним торговать?

— Именно так, дорогой! Потому что завалить его, возможно, не так уж и трудно, но, во-первых, он только валет, а за ним короли и тузы прячутся. А во-вторых, найти нового партнера — это не минутное дело. Пока искать буду — в трубу вылечу…

Юрка подумал, что сейчас Магомад запросто может произнести какую-нибудь очень неприятную лично для Тарана фразу. Дескать, а тебя, дорогой мой, придется вернуть Коле, чтоб он с тобой поступил по своему усмотрению.

Но ничего такого Магомад не сказал. Он вновь погладил свою седую бороду примерно такую, как у Вахтанга Кикабидзе, — и заметил:

— Теперь мои дела и моя жизнь зависят от двух людей. Коля взял меня на крючок, и твой шеф Генрих — тоже. Если поссорюсь с Колей, то в Москве мне ничего не удастся продать, если я с Генрихом поссорюсь, то мне ничего сюда не привезти. Хорошая система, да?