Леонид Влодавец - Ломовой кайф

— Ноги поставить на пол! — приказал этот начальник, когда Тараны собрались было сесть на топчан с ногами. — Сидеть рядком и говорить ладком! Он будет сзади вас!

Тот, что вылез первым, с автоматом на изготовку пристрою ился позади топчана, а его командир и тот, что вылез вторым, отошли к двери. Таран сразу сообразил, что пришельцы из канализации проверяют, насколько хорошо ихний головорез замаскировался и не увидят ли его со стороны двери те, кто может сюда пожаловать.

Командир сделал несколько руководящих жестов, которые, видимо, должны были помочь головорезу получше спрятаться, а потом поднял вверх большой палец:

— О'кей! Юрий и Надя — не шевелиться и не передвигаться. Тараны, конечно, шевелиться не стали, но глаза от удивления выпучили. Откуда этот тип знает, как их зовут?!

После этого основной повелительно мотнул головой, и его второй подручный направился за топчан. Таран, хотя стволы автоматов его не касались, прямо-таки физически ощущал спиной их ледяной холод и не имел ни малейшего сомнения в том, что при любом шевелении его тут же пристрелят. Хотя и понимал прекрасно, что в планы налетчиков это не входит. Юрка и Надька понадобились ему в качестве прикрытия для своих бойцов. Очевидно, для того, чтобы внезапно расстрелять в упор Володю и его братков, когда те придут сюда. Правда, Юрка и тут нашел, чему удивиться. Ведь вряд ли этот самый «Вова» докладывал кому-то из налетчиков, когда он тут появится. В принципе он лично и вовсе мог бы сюда не прийти, а прислать кого-то из шестерок. Конечно, если цель пришельцев просто выбраться отсюда в парк, то им конкретно Вова вовсе не нужен, лишь бы пришел кто-то и отпер бронированные двери. Но и в этом случае никто не гарантировал вроде бы, что здесь хоть кто-то появится в ближайшее время. Запросто могло быть так, что сей прелестный уголок посетят часов через пять, а то и вовсе через сутки. Однако же головорезы уже заняли позиции и изготовились к стрельбе, несомненно, считая, что долго дожидаться своих жертв им не придется.

Основной тоже нашел себе укрытие. Он спрятался под второй топчан, который, должно быть, не попадал в поле зрения х, на кого ставили засаду. Во всяком случае, обладатель «видеокамеры», как видно, был убежден, что прямо с порога вошедшие его не заметят.

Тарану было в принципе по фигу и то, на кого эти «черные» охотятся, и то, откуда они знают, что сюда кто-то придет в ближайшее время, и даже то, насколько хорошо эти головорезы замаскировались. Но вот то, что ему и Надьке при любом раскладе будет очень хреново, он никак не мог игнорировать.

Если Вова опять явится сюда «сам-четвертый», то есть с тремя братками, то бойцы в гидрокостюмах могут и не суметь разделаться сразу со всеми. В дверь Вова со товарищи будут проходить по одному — по двое комплекция не позволит. А раз так, то, внезапно выскочив из-за спин Таранов и начав стрелять, бойцы свалят только одного или двух — не больше. . После этого у оставшихся в живых будет время отскочить назад и, укрывшись за дверью, открыть ответный огонь. Вот его-то Таран и опасался больше всего. Потому что эти ответные выстрелы будут скорее всего бесприцельными, автоматчики не дадут им даже полглаза выставить. Конечно, после начала стрельбы будет мизерный шанс упасть на пол и куда-нибудь отползти, но вероятность того, что налетишь на шальную пулю, будет гораздо выше.

Впрочем, даже если головорезы окажутся настолько ловкими, что перестреляют неприятеля, не дав ему сделать ни одного выстрела в ответ, это еще не значит, что основной вежливо поблагодарит Таранов за добросовестное сотрудничество и отпустит на все четыре стороны. Сразу после расправы над Вовой и его людьми надобность в «живом щите» отпадет, и Юрку с Надькой попросту пристрелят.

Само собой, Таранам этого очень не хотелось. Если Надька, прижавшись к Юрке и ухватив его за локоть, просто дрожала от холода и страха, втайне надеясь на милость божью и чуть больше — на своего отважного супруга, то Юрка, сознавая почти полную свою беспомощность перед обстоятельствами, мог надеяться только на удачу или какой-то счастливый, из ряда вон выходящий случай.

— Эттеншн! Сайленс! — прошипел из-под топчана основной. На сей раз он обращался к своим бойцам. Таран еще помнил, что значат сии английские слова, потому что англичанка, пытаясь утихомирить болтологию на уроке, то и дело их употребляла.

Юрка прислушался, но, несмотря на установившуюся тишину, минуту или две различал только журчание канализационного ручейка, доносившееся из шахты. Только потом до его ушей долетел отдаленный, едва слышный щелчок — похоже, кто-то открыл замок первой стальной двери. После этого раздались шаги — кто-то неторопливо шел по коридору.

Таран точно не помнил, сколько времени их с Надькой вели от первой двери до второй, но догадывался, что вряд ли это длилось больше минуты. Сейчас ему едва ли не каждая секунда казалась часом. Он отчетливо понимал, что каждый шаг тех, кто сейчас приближался ко второй двери, сокращает расстояние, отделяющее его и Надьку от смерти. Отчаяние заставило желать, чтобы те, за дверью, шли быстрее. Уж лучше пусть все поскорее закончится, чем мучиться ожиданием…

Стука своего собственного сердца Юрка почему-то не слышал, но зато отчетливо ощущал, как колотится Надькино. Нет, неужели он, «мамонт», будет покорно сидеть и ждать, пока его кто-нибудь пристрелит?! Нет уж, надо хоть напоследок рыпнуться!

Таран поглядел на Надьку, встретился с ней глазами, а затем увел ее взгляд на свои руки, державшиеся за край топчана. Поймет ли? Вспомнит ли? Сумеет ли?! Но Надька тоже взялась за край топчана, и у нее уголок рта чуть-чуть оттянулся, хотя, конечно, улыбкой это не назовешь. Значит, поняла и вспомнила. Только вот сумеет ли?!

Именно в этот момент за дверью послышалось сперва бряцанье ключей на связке, потом скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину, затем один щелчок замка и, наконец, второй — дверь была заперта на два оборота. На дверь нажали — чтобы ее отворить, немалое усилие требовалось! — и она стала медленно, очень медленно, как казалось Юрке, открываться внутрь подвальной камеры… А холодный ствол автомата так и свербил голую спину, хотя и не касался ее.

Дверь открылась. Таран только мельком успел увидеть багрово-загорелую морду Вовы и тут же во всю глотку заорал:

— А-тя!!!

В ту же секунду Тараны одновременно вскочили на ноги, рывком повернув на ребро топчан, и, приподняв его на метр от пола, буквально швырнули назад. Они на какие-то доли секунды опередили головорезов, прятавшихся за их спинами. Те собирались выставить стволы автоматов из-за своего живого прикрытия и чуть-чуть приподняли их вверх. Поэтому хоть они и нажали на спусковые крючки, но чисто инстинктивно. Очереди пошли не в Таранов и не в Вову с его подручными, а в стены, потолок и лампу. Камера мгновенно погрузилась в темноту и заполнилась диким мяуканьем рикошетирующих пуль. Юрка с Надькой нырнули на мокрый и холодный пол, куда-то вперед и влево. Со стороны двери в этот момент гулко протарахтела очередь из «стечкина» — Таран чисто по звуку узнал знакомую волынку. Вообще-то она прошла всего в полуметре от их пяток, а по высоте — всего сантиметрах в двадцати. Но тем не менее не пропала даром. Там, где ворочались головорезы, придавленные опрокинутым топчаном, послышался вой, состоявший из хорошо знакомых постсоветским людям по американской кинопродукции «факов» и «шитов». Как видно, кого-то хорошо зацепило, и, поскольку огня с той стороны не последовало, должно быть, крепко.