Виктория Платова - Смерть в осколках вазы мэбен

— Я не буду пока спрашивать. Подождем, а там видно будет. Иногда на гастролях я сидел в какой-нибудь гостинице ночью и вспоминал тебя. Молчи, — он приложил палец к моим губам. — Мне так повезло, Леда, что я встретил тебя.

Я смотрела на Герта. Знала его давно и разным, привыкла ко всем его выходкам, но таким взволнованным, пожалуй, видела впервые. А Герт смотрел на меня и ждал ответа.

— Не понимаю. — Я слегка отстранилас. — Вчера ты был таким, как обычно, таким, к какому я привыкла давным-давно, но сейчас я бы сказала, что ты удивительно переменился за неполные сутки.

— Я всегда был таким, Леда. — Он прижался губами к моему виску. — Просто ты видела худшую мою сторону, а теперь я решил открыть для тебя лучшую. Давай все-таки попробуем, я верю, что у нас может получиться.

— Да, — сказала я, опуская голову на его грудь. — Там видно будет.

Герт посоветовал пойти на выставку часа за два до закрытия.

И посмотреть все можно, и с художником пообщаться. Я прикидывала, как бы это лучше устроить, но он разрешил все мои сомнения, пообещав подъехать за мной на работу и отвезти в галерею. Подумав, я приняла его предложение. В конце концов, не в театр же я собираюсь и не в Дом моделей, вполне сойдет строгий костюмчик в черно-белых тонах нашего местного модельера Ольги Белоуховой, моей давней знакомой еще по университету. И хорошо, что я вспомнила о ней. Неплохо было бы встретиться, пообщаться, она мне и материал подкинет о моде в целом и о моделях в частности. Нет, не все так плохо, как я себе вообразила. Напротив, жизнь очень даже неплохая штука.

Мое радужное настроение не прошло незамеченным для коллег. Посыпались шуточки и различные предположения, но я просто не обращала на них внимания, пока без десяти пять не появился Герт, чисто выбритый, благоухающий дорогим одеколоном и с роскошным букетом в руке. Мужская половина мгновенно бросила работу и воззрилась на это явление, а женщины, которые приводили себя в порядок, стремясь в самом приглядном виде покинуть рабочие места, примолкли и вытаращились на моего гостя.

— Добрый день! — Герт был сама вежливость и изысканность. — Позвольте похитить вашу коллегу. — Он протянул мне букет:

— Это тебе, дорогая.

— Спасибо. — Я постаралась подыграть ему и держалась скромно и невинно.

— Кто бы мог подумать, что у тебя объявится такой кавалер, — не удержалась Лилька, пришедшая в себя гораздо раньше остальных. — Прими мои поздравления.

— Не с чем, — я вызывающе улыбнулась ей. — Это мой давний друг.

— Скажите, а вы не снимались в сериале «Дни осени»? — встрял Яша Лембаум и тут же, сконфузившись, спрятался за верные спины коллег.

— Я музыкант. — Герт олицетворял саму скромность.

— Конечно же, — Ирочка Кривцова оттеснила коллег и вышла на передний план. — Рок-музыкант, — уточнила она. — «Серебряный век».

— Вы совершенно правы, леди, — Герт слегка поклонился, превратившись в мистера Совершенство. — Мы идем, дорогая?

— Разумеется. — Я подхватила со стола сумочку и взяла Герта под руку. — До завтра, — кивнула коллегам.

— Всего хорошего, Леда, — ответила за всех Кривцова.

Мы прошествовали до нашей обшарпанной редакционной двери под звуки неслышимых фанфар и исчезли, оставив коллег переваривать новость.

Многие из них хотя и привыкли постоянно писать о знаменитостях, но, встретившись с ними лицом к лицу в такой вот неформальной обстановке, начинают чаще всего нести несусветную чушь или, напротив, становятся хамовато-развязными. Как все-таки действует на рядового обывателя ореол популярности, который окружает всякого, появившегося на экране телевизора. И каждый непременно норовит вспомнить, что это за человек такой. Знаменитостям тоже нередко нелегко приходится из-за повальной всенародной любви. Сколько курьезных случаев бывает, а сколько ходит анекдотов по этому поводу…

Но поразмыслить толком над этим я не успела, мы уже подошли к машине, которая просто сверкала отмытыми боками и стеклами так, что не смог бы придраться и самый въедливый инспектор ГАИ.

— Зачем ты это сделал, Герт? — спросила я, когда машина вырулила на залитый огнями проспект.

— Разве не прикольно получилось? — Он искоса посмотрел на меня. — По-моему, твои журналисты до сих пор приходят в себя.

— Они люди закаленные и к знаменитостям привыкли, — не удержавшись, кольнула я его. — И все-таки зачем?

— Просто хотелось сделать тебе приятное, — наконец сдался он, — и немножко подразнить твоих собратьев-писак. Думаешь, зря я туда приперся?

Герт был не похож сам на себя. Откуда эта скромность у вечного разгильдяя-рокера? Поприкалываться он ведь мог и по-другому, к примеру, ввалившись пьяным в стельку с гитарой наперевес и устроив настоящий погром. Одно время такие шуточки были в моде у рокерской тусовки. Теперь все как-то остепенились, даже молодые команды не позволяют себе подобных выходок, а пьяные дебоши устраивают больше звезды-однодневки из попсовой среды.

А Герт между тем уверенно вел машину и что-то мурлыкал себе под нос. Спокоен и невозмутим до безобразия, словно и не он каких-то десять минут назад явился причиной сумятицы в мыслях журналюг из «Вечерних новостей». Я не пыталась завязать разговор, разглядывая проносящиеся за окном витрины магазинов. Припарковавшись, Герт помог мне выбраться и повел к возвышающемуся зданию с плавно перетекающими линиями и золотыми буквами по фасаду: «Галерея искусств».

В новой галерее я еще не была, поэтому с удовольствием оглядывалась по сторонам. Старая постройка пришла в негодность еще в пору моей юности, но только год назад объявился богатый спонсор, который помог деятелям культуры со строительством нового здания. Так как за дело взялся состоятельный джентльмен с толстым кошельком, то он нанял невозмутимых скандинавов, привыкших соблюдать контракт и укладываться в срок, поэтому вся работа выполнялась быстро, качественно и в самое короткое время. Новая галерея впечатляла. Здание, построенное в стиле модерн, отлично вписывалось в архитектурный план проспекта. Соседние массивные здания из серого камня, постройки позапрошлого века, только подчеркивали изысканные формы и отделку своего соседа.

В вестибюле я ненадолго задержалась. Во-первых, чтобы поправить прическу и оглядеть себя с ног до головы в огромном трехметровом зеркале в затейливо-асимметричной раме. А во-вторых, я не смогла пройти мимо всяких проспектов, рекламирующих выставки, проходящие в галерее, и брошюр, рассказывающих о творчестве художников. Что-то о Карчинском попалось мне сразу же, и я вцепилась в тоненькую книжечку.

Если при первой моей задержке возле зеркала Герт только усмехнулся и пожал плечами: «Ты отлично выглядишь», то по поводу второй фыркнул, как рассерженный кот: «А это-то тебе, подруга, зачем?» Но я решила не поддаваться, промурлыкала что-то о необходимости иметь приятную мелочь на память о посещении выставки, подхватила своего кавалера под локоток, и мы стали подниматься на второй этаж.