Виктория Платова - Смерть в осколках вазы мэбен

Теперь о самом неприятном, то есть о художнике. Совсем уж непонятно, чего он так взбесился? Почему он был так недоволен тем, что я приехала в мастерскую? Что вообще происходит? И что за странные отношения связывают его и Александра Пака? Карчинский шлет ему в подарок вазу, тот ее разбивает и хочет послать человека, чтобы тот с художником разобрался. Что они все помешались на этой вазе? А тут еще и модель с ее желанием купить вазу. Ничего из этого, конечно, не вышло. Ваза тю-тю, ее украли. Кстати, кому могла понадобиться именно та ваза, которую прислали из Кореи? Там ведь экспонатов хватало. Вот и взяли бы другую. Или кражей занимался специалист по дальневосточному искусству. Больше искусствоведам делать нечего…

Искусствовед! Я чуть не подпрыгнула. А ведь есть такой специалист, есть искусствовед. Тот, который прикидывается художником-авангардистом и который постоянно оказывается в нужном месте в нужное время. И в Москву приехал, и на кладбище, когда хоронили рокера, успел. Да не просто успел, а разговаривал там с Дианой. Меня снова передернуло. Я ведь вспомнила, кого мне так напомнил сегодня Арлекин. Я ведь узнала и его повадки, и его голос. Иванов. Конечно, это был Иванов.

Стоп! Это уже паранойя. Вот чего он не мог наверняка знать, так это, что я сегодня появлюсь на набережной. Я и сама до последнего момента не знала, что окажусь там. Но факт остается фактом. Похоже, это действительно был он. Придется смириться с таким невероятным совпадением. Интересно, а зачем он участвовал в спектакле? Странное самовыражение бывает иногда у людей. Ну я еще могу понять, когда этим занимаются студенты.

Кстати, остальные как раз на студентов и были похожи. Но он… Он-то ведь давно вышел из студенческого возраста. Тайны, тайны… Кругом сплошные тайны. А мне что, спрашивается, со всеми этими тайнами и загадками прикажете делать? Ума не приложу. Ладно. Опять я начинаю размышлять, копаться в делах, которые меня совершенно не касаются. Не стоит, право. Я уже попыталась сегодня влезть не в свое дело, так меня быстро поставили на место, вернее, надавали по физиономии. Поэтому про Карчинского нужно забыть, и побыстрее.

Хорошая мысль, а главное, такая новая, жуть берет. Жуть, а еще злость. Он, конечно, подонок, что и сумел сегодня великолепно продемонстрировать, но мне все-таки нужно его предупредить. А может, он потому такой злой, что у него уже побывал человек Пака? Тогда сам виноват, не давал мне слова сказать. Все, решено. Завтра звоню ему и говорю, что от Пака может появиться человек и ему следует быть осторожным.

Так. Хватит с меня на сегодня впечатлений. И кофе варить не буду. Герт придет поздно, я и его ждать не стану. Поговорить мы и утром успеем. Значит, сейчас я иду спать. И пусть все хоть рухнет.

Благие намерения так и осталась таковыми. Я уже лежала в постели и начала дремать, когда раздался телефонный звонок. Черт! Ну кому еще приспичило звонить? В такое время все нормальные люди уже спят. И я сплю. Ну почему только я не отключила телефон? И не было бы никаких проблем. Интересно, долго телефонный аноним собирается испытывать мое терпение?

А может, все-таки подняться и прямо сейчас отключить аппарат?

А если это маман? Она ведь не посмотрит на то, что сейчас ночь, и примчится сюда. Да, а если увидит мой фонарь, то и разговоров хватит на всю ночь. Нет, уж лучше ответить. Я вздохнула, слезла с кровати и отправилась в коридор к телефону.

— Да, — пробормотала я, — слушаю.

— Простите, — раздался томный голос, — я уже отчаялась вам дозвониться, но мне все же повезло.

— Кто это? — Я немного очухалась.

— Простите, что я не представилась, — засмеялись на другом конце провода. — Вы не узнали меня? Я Диана.

— Здорово, — только и могла вымолвить я.

— Я решила вам позвонить, ведь вы же сами этого хотели.

— Конечно. — Я дотянулась до пачки сигарет и закурила. — Только вам, наверное, никто не говорил, что в столь позднее время люди уже могут спать.

— Выходит, я вас разбудила. — Она снова засмеялась. — Но я подумала, что еще не так поздно, чтобы я не смогла вам позвонить.

— Слушайте, Диана, — мне совершенно не хотелось ссориться, но дива просто имела дар выводить меня из себя, — вы дозвонились, я вас слушаю. Если вы хотите что-то сказать, то говорите, не тяните время.

— Конечно, конечно. — Она усмехнулась. — Я не буду вас долго задерживать. Просто хотела поинтересоваться насчет интервью.

— А никакого интервью не будет, — выпалила я и почувствовала легкое удовлетворение.

— Как не будет? Почему?

— Все очень просто. — Я уселась на выступ трюмо. Сколько раз ругала себя за это, но все равно в некоторых случаях сажусь на него. — Это ведь наше начальство было заинтересовано в вашем интервью. Но теперь планы у начальства изменились, поэтому интервью отменяется.

— И что же теперь будет? — В голосе модели послышалась растерянность.

— А ничего не будет, — почти весело проговорила я. — Пойдут запланированные статьи, и все. Мне кажется, что вы не можете пожаловаться на недостаток внимания, поэтому у вас будут еще интервью в самых разных газетах и журналах. Одним больше, одним меньше… Вряд ли это для вас существенно.

— Вы полагаете, что это так смешно? — Растерянность модели сменилась злостью.

— Да ничего страшного не произошло, — заявила я. — Неужели для вас имеет значение какое-то интервью в какой-то не слишком популярной газетке?

— А хотите, я вам скажу, что имеет для меня значение? Что вообще имеет для меня значение в жизни?

— Скажите, сделайте милость. — Спать мне уже расхотелось, я уселась поудобнее, достала новую сигарету и приготовилась слушать откровения самой популярной модели дома «North Wind».

— Самое важное — это не быть в жизни неприметной личностью. Такой неприметной, что проходящие мимо не обращают на тебя никакого внимания. Но если они оборачиваются тебе вслед… Если каждый смотрит на тебя с вожделением и ты занимаешь место в его сексуальных фантазиях… Разве неважно то, что огромное количество людей начинает тебе завидовать, и предметом их зависти может стать что угодно. Твой дом, твоя машина, твоя одежда, драгоценности. Они могут завидовать твоим встречам с популярными людьми, которые происходят у всех на глазах, или встречам тайным, с любовниками. А потом в своих жалких квартирах со своими жалкими супругами обсуждают такую недоступную звездную жизнь. Вы думаете, что своими бульварными газетенками, своими скандалами, которые раздуваете, вы смешиваете нас с грязью? Ничего подобного! Вы только добавляете нам популярности! Вы вызываете еще больше зависти у никчемного и тупоумного обывателя.

— Занятно, — произнесла я. — И вы так уверены, что все до единого завидуют вашей жизни?