Ричард Пратер - Торговец плотью

С тем же чувством удовлетворения он вернулся бы и в пустой дом.

— В чем дело, Тони?

— Ни в чем. Все о’кей.

— Ты выглядишь усталым. Господи, ну и скучала я по тебе, милый.

— Я тоже, Мария.

Ему вдруг захотелось остаться одному — Мария, похоже, теперь была здесь лишней. Но не мог же он уйти, едва переступив порог.

— Я немного вымотался, — сказал Тони. — Дорога трудная. Пойду спать.

— Да, уже поздно.

— Ага. А ты почему не в постели? Знала, что я приеду?

— Мне позвонил Анджело, удивил меня. Я-то думала, ты дашь знать, как только вернешься.

— Я... хотел устроить тебе сюрприз.

Анджело, размышлял Тони. Что-то там болтал Вилли Файф об Анджело и Марии? Придется позже поговорить с девушкой.

А сейчас только в постель и спать. Едва улегшись, он сделал вид, что уснул, хотя Мария и прильнула к нему.

Утром Мария выглядела немного осунувшейся, печальной, и Тони почувствовал, что начинает постепенно закипать. Они почти не говорили за завтраком, пока Мария в конце концов не спросила:

— В чем дело, Тони? Я же чувствую, что-то не так.

— Все великолепно.

— Вовсе нет. Я знаю тебя достаточно хорошо, Тони. Ты вернулся другим.

— Мы все меняемся каждый день. И ты, Мария. Ты и Анджело.

Она вытаращила глаза:

— Что ты имеешь в виду?

— Сама знаешь, о чем я. Мне известно, что ты встречалась с ним. Разве не так?

Продолжая глядеть на него с недоумением, она, запинаясь, спросила:

— Кто тебе ляпнул такое?

— Да какая разница? Знаю, и все.

Несколько секунд, потупившись, Мария раздумывала, потом заговорила:

— Я не стала бы лгать тебе, Тони. Да, я виделась с ним несколько раз — я беспокоилась о тебе, хотела узнать, миновала ли беда и как ты поживаешь. Ты-то не удосужился связаться со мной.

— Не пудри мне мозги. — Тони оскалился, едва сдерживая желание запустить в нее тарелкой. — Надо же было связаться с самым гнусным из гнуснейших типов!

Мария вспыхнула, повысила голос:

—Я же сказала тебе, почему встречалась с ним. Он твой босс, так? Даже не знаю, чего я так ношусь с тобой. Да и чем плох Анджело?

— Да я терпеть его не могу — вот чем он плох! — взорвался Тони. — Так что держись подальше от этого подонка!

— Я буду вести себя так, как посчитаю нужным! — Мария внезапно вскочила на ноги и, уперев руки в бока, гневно уставилась на Тони сверху вниз. — Ты болтался черт знает где, лапал всех свеженьких девочек, которые только попадались тебе на пути. Ты думал, я буду сидеть паинькой в этой затхлой конуре и раз за разом переписывать твое имя для памяти на листочке — или что? Ты ни разу не написал мне, даже не позвонил. Представляю себе, как ты был занят, как веселился...

— Заткнись! — рявкнул Тони. — Не ори на меня, дешевая сучка. И держись подальше от паршивого недоноска. Желаешь путаться с ним, собирай свои манатки и катись к чертовой матери, понятно? Убирайся!

Мария разъярилась не на шутку, лицо раскраснелось от гнева. Потом как-то сразу успокоилась. Она села, потянулась к нему и тихонько коснулась его руки:

—Тони, чего ради мы ссоримся? Почему ругаемся? Я же люблю тебя, и ты прекрасно это знаешь. Милый, до тебя я переспала с сотней мужиков, и тебя это нисколько не колыхало. Чего ты сейчас себя распаляешь? Тони, пожалуйста, давай не будем мучить друг друга!

— А, иди ты к черту.

Мария прикусила губу и прищурилась, потом медленно проговорила:

—Что-то случилось, пока ты был в отъезде? Ты встретил девушку, на которую запал больше, чем на меня?

— С чего ты взяла?

— Так все дело в этом, Тони?

— Я встречался со множеством людей. Отстань от меня!

— Не отстану. Можешь делать все, что хочешь, но лишь оставаясь моим. Иначе я и вправду соберу вещички. Ты ведь этого добиваешься?

— Послушай. — Тони внушительно наклонился к ней, угрожающе проговорил: — Я велел тебе заткнуться, да? Болтаешь как сорока, идиотка. Отвяжись, или я начищу тебе харю.

Мария яростно — он даже не ожидал — взорвалась:

— Я как-то уже говорила тебе, Тони, чтобы ты не смел ко мне прикасаться. Если же твое отношение ко мне ограничивается желанием побить меня, я ни минуты не останусь.

Тони со вздохом поднялся из-за стола:

— Помолчи, а? Хватит уже орать на меня! Уматывай, стерва!

Она уже вознамерилась ответить в том же духе — на выпад следует выпад, — но сдержалась и примирительно сказала:

— Хорошо, Тони, помолчу. Не я же затеяла эту ссору.

Тони выскочил из дому, будто ему дали пинка, влетел в первый же бар, заказал выпивку и задумался. Надо же! Всего одна ночь с Марией, и он уже на дух ее не переносит. А если подумать, ближе ее у него никого нет и они столько были вместе. Что с ним происходит? Почему жизнь пошла наперекосяк, не может и дальше складываться так, как до сих пор? Мысли Тони были о Бетти, о всяких мелочах, связанных с нею, о том, как она улыбается, как склоняет голову на плечо и строго поджимает губы, когда задумывается над чем-либо серьезном. Он заказал еще стаканчик.

Последующие дни Тони как бы плыл по течению; его раздражали любые пустяки, все и вся вызывало у него гнев. Его мало занимал бизнес, он ругал себя и все равно постоянно возвращался мыслями к Бетти. Его угнетали воспоминания о ней, но он был бессилен от них отделаться. До чего дошло: что бы он ни делал, а все как бы примерял, что сказала бы и подумала об этом Бетти. Никогда прежде он не руководствовался какой-либо нормой, каким-либо моральным принципом, кроме собственного желания; сейчас же ему стали чрезвычайно важны слова и высказывания Бетти, ее взгляд и мнения. Даже о вещах, которые шокировали или озадачивали ее, он думал с умилением. Как если бы Бетти сама стала неким мерилом, с которым Тони теперь сверял каждый свой поступок.

Он ждал от себя подобное признание, но вынужден был согласиться, что да, влюблен, как мальчишка. Он пробыл в Сан-Франциско несколько дней, автоматически исполняя свои повседневные обязанности, впадая при этом то в глубокую меланхолию, то в буйную ярость, непрестанно видя перед собой образ Бетти, преследовавший его как болезненное наваждение.

Тони представлял себя только рядом с ней, хотел и жаждал близости с ней. Понимал, что ему просто необходимо увидеть ее как можно скорее, хотя бы еще разок, хотя бы одним глазком, рассказать ей о своих терзаниях, похожих на горячечный бред.

Как-то ранним вечером, плюнув на все, Тони улизнул из Сан-Франциско, отдавая себе отчет в том, что действует опрометчиво, неблагоразумно, так, как не имеет права поступать. Но и обуздать себя было выше его сил. Его обуревало ощущение, что, промайся он здесь еще хоть какое-то время, просто-напросто спятит, станет кидаться на людей и вообще наделает несусветных глупостей. Ему немедленно, неотложно, необходимо было решить, что делать с Бетти, а уж потом заботиться о своей работе и даже о жизни. Никого ни о чем не предупредив, он бросил все к черту и — была не была — умчался к ней.