Юлия Шилова - Знакомство по Интернету, или Жду, ищу, охочусь

— Я рад, что ты это понимаешь. Видишь, какой автоматчик меня охраняет?

— Вижу.

— Видишь, какой у него большой автомат? А знаешь, как он из него хорошо стреляет?

— Я никуда не собираюсь бежать, — покорно ответила я и отошла от окна.

— Ты куда?

— Пойду ужин разогрею. Есть хочешь?

— Хочу. Сегодня у нас будет ужин при свечах.

— А мы что-то празднуем?

— Просто расслабимся, праздновать потом будем. У меня завтра тяжелый день. Мне будет нужно отъехать, тебе придется посидеть взаперти.

— Да я уже и так черт знает сколько сижу взаперти. Я счет времени потеряла, — с грустью сказала я и подумала о том, что отъезд Олега означает только одно: завтра в нашем городе на одного банкира станет меньше, а какая-то семья лишится своего кормильца и добытчика.

— Сколько я уже здесь?

— Две недели.

— Тут даже календаря нет.

— А зачем он тебе?

— Хочу счет времени вести, а то я здесь, ей-богу, как Робинзон Крузо. Прямо хоть какие-нибудь зарубки на косяке делай. Ты-то как сам во времени ориентируешься?

— По солнцу, — улыбнулся Олег.

— Извини, но по солнцу я не умею.

— Хочешь, научу?

— Лучше не надо. Я плохо поддаюсь дрессировке.

— Тогда мне придется подарить тебе календарь.

— Это замечательная идея.

— Я как в воду глядел.

Олег поставил рядом со мной объемный пакет и произнес торжественным голосом:

— Я к тебе с подарками.

Посмотрев на пакет удивленным взглядом, я растерянно пожала плечами и спросила:

— Что здесь?

— Я же тебе сказал — подарки. Ну что ты так смотришь на этот пакет, будто там бомба лежит?

— Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Может, закончилось мое время.

— Дура ты, я тебя порадовать хотел. Там шмотки и календарь.

— За календарь спасибо, конечно. А какие там шмотки?

— Я попросил, чтобы тебе кое-какие вещи купили, а то у тебя ни белья, ни одежды. В общем, в этом пакете есть все, чтобы ты могла чувствовать себя нормально.

— Чтобы чувствовать себя нормально, нужна свобода, но мне кажется, что свободу ты вряд ли смог бы положить в этот пакет. Несмотря на то что он достаточно большой, ее туда не засунешь.

Не говоря ни единого слова, Олег приблизился ко мне вплотную и ударил меня по лицу. Удар получился настолько сильным, что я отлетела к стене и, ударившись головой об стену, медленно съехала вниз.

— Еще одна такая выходка, пущу пулю в лоб, — достаточно жестко сказал Олег и направился к выходу.

Через несколько минут он вернулся в бильярдную и, поймав на себе мой затравленный взгляд, сказал уже более спокойным голосом:

— Чтобы через час был готов ужин при свечах и чтобы ты была в полном параде. В вечернем платье и в черных чулках. Шмотки в пакете. Ты меня поняла?

— Поняла, — чуть слышно ответила я и с ненавистью посмотрела на своего врага.

Олег многозначительно улыбнулся и, кинув мимолетный взгляд на часы, сказал с ярко выраженной угрозой в голосе:

— Сейчас ровно восемь часов вечера. В девять я приду на ужин. Ты меня поняла? Тебе все ясно?

— Ясно.

— Тогда торопись, пока я не разозлился еще больше.

Оставшись одна, я провела рукой по лицу и, ощутив во рту вкус крови, всхлипнула от неимоверного унижения и сильной боли. Затем встала и, взяв валявшийся на полу пакет поплелась в ванную комнату. Некоторое время я разглядывала свое распухшее лицо и, только открыв кран с водой и сделав напор посильней, дала волю своим чувствам. Именно в этот момент мне вдруг захотелось исчезнуть из жизни, вернее, уйти из нее навсегда. Мне казалось, что сейчас я уже готова взять на себя подобный грех, что я имею на это полное право, но все же при этом я ощущала страх, страх от одной мысли, что я смогу это сделать. Мне казалось, что с тех пор, как я попала в этот дом, на моем сердце образовалась открытая рана. Все эти две недели я держалась как только могла, а сегодня поняла, что я выдохлась, что совершать ежедневное насилие над собой у меня просто нет больше сил.

Умывшись, я осторожно промокнула лицо полотенцем и, сунув руку в пакет, вынула оттуда отрывной календарь. Подержав его немного в руках, я грустно улыбнулась и, посмотрев на часы, вспомнила о том, что я строго ограничена во времени. Я достала из пакета дорогое вечернее платье и тут же его надела, отметив про себя, что тот, кто совершал эти покупки, попал в точку и приобрел нужный размер. Надев черные чулки и вечерние туфли, я распустила волосы и постаралась ими прикрыть припухшие глаза и кровоподтек на лице. Затем я достала из пакета нижнее белье, рассмотрела его и сунула обратно. Пакет я отнесла в спальню и направилась на кухню для того, чтобы разогреть ужин. Ровно в девять часов вечера ужин при свечах был готов, и на кухне появился Олег.

Я взглянула на часы и отметила про себя то, что он достаточно пунктуален. Оглядев меня с ног до головы оценивающим взглядом, он улыбнулся, как мартовский кот, и произнес не без восхищения в голосе.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень красива?

— Ты первый, — тут же ответила я и подумала о том, что об этом мне постоянно говорил Лешка. Он не забывал мне напоминать об этом даже тогда, когда я набирала лишние килограммы, долго не красила волосы и приезжала из командировок жутко уставшая с темными кругами под глазами. Лешка всегда мог меня приободрить и напомнить мне о том, что я самая-самая. Когда я говорила, что мне необходимо заняться собой, он махал рукой и уверял меня в том, что для него совершенно не имеет значения, как я выгляжу, что он будет любить меня любой, даже если я наберу вес, подурнею и перестану нравиться сама себе. Он так говорил, но оказалось, что его словам грош цена. Он говорил то, что говорят все мужчины, потому что женщины хотят это слышать.

— Врешь. Но все же ты неотразима. И размер твой.

— Меня это удивило. Такое впечатление, что платье именно по мне пошили.

— У моих друзей глаз — алмаз!

Мы сели напротив друг друга, Олег разлил вино по бокалам и со словами: «Пожелай мне удачи. У меня завтра слишком тяжелый день» — поднес свой бокал к губам.

— Удачи тебе. Ни пуха ни пера!

— К черту.

Прикоснувшись разбитыми губами к краю бокала, я ощутила острую боль.

— Я тебя не сильно ударил? — поинтересовался Олег, сделав несколько небольших глотков.

— Завтра я буду выглядеть еще хуже, — ушла я от ответа.

— Можно сказать, что ты сама напросилась. Я же просил тебя меня не злить. Две недели вела себя хорошо, а сегодня ни с того ни с сего стала выступать. Что на тебя нашло?

— Наверно, я морально устала. Ты ведь находишься здесь по своей воле, а я по принуждению.

— Я тоже прозябаю здесь не по своей воле, а потому, что так сложились обстоятельства. Что мне здесь торчать по своей воле?!

— Тебе легче.

— Почему это мне легче?