Фред Варгас - Мертвые, вставайте!

– Думаешь, Легенек нарочно выводит людей из себя?

– Может быть. Во всяком случае, если он хотел ее обидеть, ему это удалось.

Марк взглянул на Жюльет, молча расставлявшую бокалы.

– Пойду скажу ей пару слов, – сказал Марк.

– Бесполезно, – возразил Матиас, – я уже говорил.

– Может, у нас разные слова? – предположил Марк, на секунду встретившись с Матиасом взглядом.

Он поднялся и прошел между столиками к стойке.

– Не беспокойся, – шепнул он Матиасу на ходу, – ничего умного я ей сказать не смогу. Просто хочу попросить о большой услуге.

– Поступай, как знаешь, – сказал Матиас.

Марк облокотился на стойку и знаком подозвал к себе Жюльет.

– Тебе обидел Легенек? – спросил он.

– Не беда, я привыкла. Тебе Матиас рассказал?

– В двух словах. Для Матиаса это уже много. Что Легенек хотел узнать?

– Догадаться несложно. Как это певица зналась с дочкой бакалейщика из провинции? Дед и бабка Софии тоже коз пасли, как и все.

Жюльет перестала сновать за стойкой.

– Вообще-то, – сказала она, улыбнувшись, – я сама виновата. Принялась оправдываться, как ребенок, когда он состроил свою скептическую полицейскую мину. Стала говорить, что у Софии были подруги в социальных слоях, куда я не имела доступа, но это не значит, что с этими женщинами она могла разговаривать о чем угодно. А он так и сидел со своей недоверчивой миной.

– Это просто прием, – сказал Марк.

– Допустим, но ведь он действует. Потому что я, вместо того чтобы задуматься, повела себя как последняя дура: показала ему свою библиотеку, чтобы доказать, что умею читать. Чтобы показать ему, что за все эти годы и со всем своим одиночеством я прочитала тысячи страниц. Тогда он взглянул на полки и согласился допустить, что я могла быть подругой Софии. Придурок!

– София говорила, что почти ничего не читала, – вспомнил Марк.

– Вот именно. А я не разбиралась в опере. Мы делились друг с другом, беседовали у меня в библиотеке. София жалела, что ей не далась читательская стезя. А я ей, бывало, говорила: читают как раз потому, что упустили что-то еще. Звучит глупо, но иногда по вечерам София пела, а я наигрывала на пианино, или я читала, пока она курила.

Жюльет вздохнула.

– Самое противное, что Легенек поговорил с моим братом, чтобы узнать, не ему ли принадлежат книги. И смех и грех! Жорж любит только кроссворды. Он работает в издательстве, но ничего не читает, занимается распространением. Представь, что в кроссвордах ему нет равных. Словом, выходит, что хозяйка бистро не вправе быть подругой Софии Симеонидис, если только она не представит доказательств, что сумела порвать с нормандскими пастбищами. На пастбищах ведь грязно.

– Не переживай, – посоветовал Марк. – Легенек всех достал. Не нальешь мне стаканчик?

– Я тебе подам на стол.

– Нет, здесь, за стойкой, пожалуйста.

– Что случилось, Марк? Ты тоже расстроен?

– Не то чтобы. Хочу попросить тебя об одолжении. Ведь у тебя в саду есть флигелек? Отдельный?

– Ну да, ты же видел. Его еще в прошлом веке построили, надо думать для прислуги.

– Как он? В хорошем состоянии? Там можно жить?

– Хочешь пожить отдельно?

– Скажи мне, Жюльет, в нем можно жить?

– Да, он в порядке. Там есть все, что нужно.

– Для чего ты обустроила этот флигель?

Жюльет покусала губы.

– На всякий случай, Марк, мало ли что. Вдруг окажется, что я не обречена на вечное одиночество… Как знать… А так как мы с братом живем вместе, этот флигелек, на всякий случай… По-твоему, это нелепо? Тебе смешно?

– Вовсе нет, – сказал Марк. – Тебе есть кого там теперь поселить?

– Сам знаешь, что нет, – пожала плечами Жюльет. – Ну, чего ты хочешь?

– Я бы хотел, чтобы ты деликатно предложила кое-кому его снять. Если только тебе это не неприятно. За небольшую плату.

– Тебе? Матиасу? Люсьену? Комиссару? Вы уже не выносите друг друга?

– Да нет. Мы более-менее ладим. Речь об Александре. Она говорит, что не может у нас оставаться. Говорит, что стесняет нас со своим сыном, что не собиралась у нас застрять, но главное, я думаю, она просто хочет, чтобы ее оставили в покое. Во всяком случае, она дает объявления, что-то подыскивает. Вот я и подумал…

– Не хочешь, чтобы она жила далеко от вас, да? Марк повертел свой бокал.

– Матиас говорит, за ней надо присматривать. Пока не окончится расследование. А в твоем флигеле их с сыном никто не побеспокоит, и в то же время она останется поблизости.

– Вот-вот. Совсем близко от тебя.

– Ошибаешься, Жюльет. Матиас правда считает, что ей лучше не жить на отшибе.

– Мне все равно, – перебила Жюльет. – Она мне не помешает, если переселится с сыном ко мне. Если я могу оказать тебе услугу, договорились. К тому же она племянница Софии. Это самое меньшее, что я могу сделать.

– Очень мило с твоей стороны. Марк поцеловал ее в лоб.

– Ну а сама-та она в курсе? – спросила Жюльет.

– Очевидно, нет.

– А почему ты считаешь, что ей захочется остаться рядом с вами? Ты об этом подумал? Как ты добьешься ее согласия?

Марк нахмурился.

– Предоставляю это тебе. Не говори, что идея исходит от меня. Найди убедительные доводы.

– То есть ты предлагаешь мне сделать всю работу за тебя?

– Я на тебя рассчитываю. Не отпускай ее. Марк вернулся за стол, где Люсьен и Александра помешивали свой кофе.

– Он во что бы то ни стало желал знать, куда я ездила ночью, – говорила Александра. – Не имело смысла объяснять, что я даже не заметила названия встречных деревушек. Он мне не поверил, и мне плевать.

– Отец вашего отца тоже был немцем? – перебил ее Люсьен.

– Да, но при чем тут это? – удивилась Александра.

– Он воевал? Во время Первой мировой? Он не оставил писем, записок?

– Люсьен, ты не мог бы придержать язык? – спросил Марк. – Если тебе обязательно говорить, может, придумаешь что-нибудь еще? Порывшись хорошенько у себя в голове, ты увидишь, что можно говорить и на другие темы.

– Ладно, – сказал Люсьен. – Вы опять поедете кататься сегодня вечером? – спросил он, помолчав.

– Нет, – улыбнувшись, сказала Александра. – Сегодня утром Легенек забрал у меня машину. Однако поднимается ветер, а я обожаю ветер. Это была бы подходящая ночь для езды.

– Мне этого не понять, – признался Люсьен. – Ехать без всякой цели куда глаза глядят. По правде говоря, не вижу, в чем тут смысл. Вы можете так кататься всю ночь напролет?

– Не то чтобы всю ночь… Я занимаюсь этим всего одиннадцать месяцев и только время от времени. До сих пор я всегда подзаряжалась к трем часам утра.

– Подзаряжалась?

– Ну да. Тогда я еду домой. Неделю спустя на меня снова находит, я думаю, что на этот раз сработает. А не получается.

Пожав плечами, Александра заправила за уши короткие пряди волос. Марку очень хотелось бы сделать это самому.