Сергей Абрамов - Антология советского детектива-7. Компиляция. Книги 1-11

— С Михельсом посоветуюсь, он и цену назначит. Поймет, что купить нас теперь — не деньги требуются. Натура у него широкая, не скупился. Мне, например, за одного парня, которого надо было по горлу стукнуть, две сотенных отвалил. А теперь мы сами с усами. Без нас он нуль без палочки.

— А кто нам это яблочко подсказал? Нам — сумма, а себе ни рубля… Нет, друг Смирный. Мы и сейчас ему кланяться будем. Немцы придут вот-вот, и он в мундире штурмбанфюрера окажется. И поклонимся, если гестапо о нашем налете не задумается.

— Рубли не марки. Зачем им?

— Может, и незачем. А нам и рублик пригодится. Кстати, а где он? Ночь кончается, а денежки делить надо.

— Здесь ваши деньги, у Женьки в одеяле зашиты.

Тут по знаку Стрельцова мы и распахиваем дверь, не входим — влетаем в комнату. С другой стороны окно выбито, и оба оперативника держат свои автоматы наизготовку.

— Сдавайся. Дом окружен. Руки за шею, — командует Стрельцов.

Подымаются. Среди них — Смирный.

— Глотов, отведешь их к машинам. Раненых заберите. Кондратьев, прощупай одеяло.

Я отвожу троих через двор к автомашинам. Смирный, не отводя рук от шеи, бросает мне сквозь зубы:

— Михельса вам все равно не найти.

Значит, Сысоев стал Михельсом и фактически хозяином банды. А Смирный, похоже, адъютант у патрона. На Петровке он молчать не станет: жить всем хочется…

Из дворницкой выводят еще четверых, среди них — две женщины.

— Нашли деньги? — спрашиваю у Стрельцова.

— Нашли, конечно. Смирного я допрошу и отправлю Югову. Он — поддужный Михельса, а тот не дурак, в грабеже не участвовал…

На Петровке в угрозыске Стрельцов первым допросил Смирного.

— Ну, кто есть кто? — начал допрос Стрельцов.

— Интеллигентно разговариваешь, — усмехнулся Смирный. — Только тебе это не поможет. Не расколюсь.

— Жить захочешь — расколешься. Если будешь говорить, учтем. А о делах твоих нам и без тебя все известно. Известен и соучастник ваш, на пирушке не присутствовавший. Лучше скажи, сколько в банде твоей осталось?

— Двое, кроме меня: Погорелов и Хлумов, по-нашему — Пегас и Тетеря. Только скажу я тебе, никакого участия в ограблении машины с деньгами не принимал. Зря вы к нам с гранатой сунулись.

— А чьи деньги мы в одеяле нашли?

— Это вы у Женьки спросите.

— Думаешь, не скажет Женька? Скажет, ей жить хочется. Мы с Глотовым ваш разговор слышали, как деньги делить и как вы с Михельсом работали — все слышали.

— Подслушанный разговор не в счет.

— Улики найдутся, а дело, откровенно говоря, высшей мерой пахнет. В органы безопасности я твое дело передам, гражданин Смирный. Вот так. — Стрельцов позвал конвойных. — Уведите.

А я поехал докладывать Югову.

Югов выслушал мой рассказ, по обыкновению, молча, не перебивая, позволяя мне делать любые отступления и гипотезы, и я чувствовал, что Длинная речь моя вызывает у него полное сочувствие и одобрение. То, что Сысоев стал Михельсом, его нисколько не удивило, он только удовлетворенно кивнул в ответ. Он, должно быть, так и думал, что это случится. Только дослушав рассказ, позвонил Стрельцову.

— Стрельцов? Югов говорит. Глотов мне все доложил об операции в Марьиной роще. Ты дело Смирного мне не передавай: он у тебя глубже завяз. А о связи с Михельсом я допрошу его у тебя. Остальных допросишь сам: делали они что-нибудь по заданию Михельса или нет. И новая рация опять в эфире появилась, значит, еще забросили кого-то, а может быть, ее в специальной посылке Михельсу передали. Нет, запеленговать не успели, слишком короткая передача была. И шифр новый, пока разбираем. А дело ты провел славно. Одним, как говорится, ударом всю банду ликвидировал… Значит, договорились? С Глотовым приеду. Как-никак Смирный его первый знакомец и ниточка к Михельсу.

— Спасибо, Иван Сергеевич, — сказал я. — Сам хотел вас просить об этом.

— Только без фокусов. Никакого отмщения. Ну, ударил он тебя по шее. Прошло? Прошло. Главное — связь с Михельсом Жалеть он его не будет. Наверняка продаст. Самое важное он сам тебе сказал, что не возьмем мы Михельса. Значит, тот, гад, опять крышу переменил. Может быть, Паша Безруков что-то узнает. В своей шайке он прижился. Теперь он — Дементьев Пал Фомич. Пока ни одной ниточки к Михельсу…

На другой день утром мы с Юговым поехали в уголовный розыск к Стрельцову. В его кабинет доставили Смирного из КПЗ.

— Вопросы вам будут задавать представители органов безопасности. Отвечайте, Смирный. Это допрос.

Смирный усмехнулся не без злорадства:

— Я не антисоветчик, а сын трудового народа.

— Ваши имя и фамилия? — сухо спросил Югов.

— К чему лишний раз языком молоть. В деле они есть.

— Профессия? — спросил Югов.

Смирный охотно ответил.

— Образование почти высшее, учился в юридическом, а профессия — вор в законе.

— Почему же так изменился ваш жизненный путь?

— Потому что профессия юриста скучна и пахнет канцелярщиной, а вор в законе — романтично и выгодно.

— Где и когда познакомились с Михельсом?

— В кабаке, за одним столиком.

— Давно закрыты все кабаки, а то, что по блату и не по карточкам живете, вполне понятно… С Михельсом познакомились еще до войны?

— Допустим. Летом познакомились, а осенью снова встретились. Я ему с крышей помог.

— Вы знали, что он фашистский агент?

— В октябре и узнал, когда ему опять крыша понадобилась: ну, я и опять помог за две сотенных.

— Значит, тут вы и были завербованы?

— Никаких бумажек я ему не подписывал. Просто знал, что он немцев ждет. Тут я уже три сотенных взял, когда чекисты на его бабу вышли. Ему и паспорт новый понадобился, и я еще за две сотенных ему новый провернул. Денег у него тьма-тьмущая. По-барски рассчитывался.

— По его заданиям работали? — спросил я.

— Какие ж это задания. Пустую квартиру найти сейчас дело нетрудное. Да и с паспортом тоже: есть у нас такие умельцы, что и паспорт, и военный билет на любую фамилию аккуратненько сработают. Никто не подкопается. Ну, конечно, все через меня. Тебе нужно — плати.

— А людей по его заданию не убивали?

— Чего нет — того нет. К политике он меня не принуждал. Я вор, конечно, с нужными связями вор. Могу и зашибить, если хлюпик какой попадется, вроде тебя, например. Сказал он мне «уйми этого», я по шее тебя и стукнул. Легонько так, ты и ожил вскорости.

— А почему вы так уверены, что Михельса нам не взять? — вмешался Югов. — Он же не ваш брат уголовник, а, попросту говоря, шпион.

— Так он опять крышу сменит. И людишки у него есть, чтобы в этом помочь, — Смирный говорил охотно и без жалости к Михельсу. — Вот мы и договорились с ним, что, если нашу банду возьмут и он об этом узнает, он тотчас же найдет другую крышу. Ему не впервой квартиру менять…