Шандор Радо - Антология советского детектива-2. Компиляция. Книги 1-11

— Но для этого нужны деньги, и немалые.

— Я надеюсь иметь их.

— Не подскажите ли вы мне: как можно быстрее разбогатеть?..

— Не иронизируйте, шеф. Нехорошо смеяться над бедной девушкой.

— Я и не думал…

— Как вы меня находите, шеф? — немного подумав, спросила Маргарет и глянула на Клауса с любопытством.

— Вы очаровательны, Маргарет…

— Почему же вы не допускаете мысли, что я могу удачно выйти замуж?

— Маргарет, но ведь замужество не планируют! — с чувством, даже несколько нарочито, воскликнул Клаус.

— Брак — это прежде всего союз двух людей, которые нужны друг другу. Разве не так?

— Так, но… любовь… хотя бы первое время должна быть между ними?

— А кто вам сказал, что я собираюсь выйти замуж без любви?.. Все зависит от обстоятельств. Может, я и буду любить своего мужа… Ну а если нет, то разве любовь мы встречаем только в браке?

— Да, Маргарет, что ни говорите, а наши поколения разделяет пропасть.

— Не преувеличивайте, шеф. Природа человеческая мало изменяется с веками. Но люди часто забывают о том, что было с ними в молодости.

— По-вашему, я такой старик, который не помнит своей молодости?

— Извините, шеф, я имела в виду совсем не вас… Просто вы принадлежите к другой категории людей, чем я. Вы, по-моему, идеалист…

— Это плохо?

— Нет, что вы! Вез идеалистов было бы скучно на земле. Представьте, если бы мир имел только одну краску — зеленую, черную или оранжевую, — как было бы скучно!

— Вы меня утешили, Маргарет…

— Простите, шеф, за нескромный вопрос: а почему вы до сих пор не женаты?

— Вопрос не столько нескромный, сколько непростой…

— У вас была какая-нибудь романтическая история?

— Почему вы так решили?

— Так… Не знаю…

— Я действительно любил одну девушку, Маргарет… Но это было давно, очень давно. И ее уже нет в живых.

— И с тех пор вы никого не любили?

— Можно сказать, что нет!.. Это, по-вашему, смешно? — спросил он.

— Нет, почему же? Это совсем не смешно…

Помолчав, она добавила:

— Вы чувствуете, как влияет на людей воздух Парижа? И мы с вами заговорили на вечную тему — о любви.

— На службе нам просто некогда об этом говорить, а если бы мы занимались там подобными разговорами, то мое издательство вылетело бы в трубу.

— И все-таки скажу откровенно, шеф, я часто злилась, когда вы не замечали меня.

— Вы ошибаетесь, Маргарет. Мне всегда приятно видеть вас, и я все подмечаю: сегодня Маргарет — вся в синем… Или: Маргарет — такая беленькая и такая легонькая…

Эллинг, довольная, рассмеялась.

Разговаривая, они незаметно вышли на набережную. Сена текла медленно. Жара начала спадать. На набережной открывались лотки букинистов, у которых обеденный перерыв из-за жары несколько затянулся.

— Куда мы теперь направляемся, шеф?

— У Дворца правосудия мы сядем на катер и поедем к Бремону.

Рядом с домами, уже отбеленными пескоструйщиками, Дворец правосудия выделялся темным пятном.

— Вы видите, Маргарет, его оставили черным, дабы своим видом он внушал страх преступникам, — пошутил Клаус.

— Нет, в самом деле, почему он остался нетронутым?

— Я же говорю вам, — не сдавался Клинген.

Вскоре подошел прогулочный катер. Его пассажирские салоны имели удобные сиденья и хороший обзор: стены и большая часть крыши были из плексигласа. Но Клаус и Маргарет предпочли подняться наверх, на палубу, на воздух.

Они миновали остров Ситэ, прошли под Королевским мостом. Впереди маячил мост Александра Третьего.

— Хорошо! — сказала Маргарет, расставив руки, как бы ловя ветер. — И все-таки Париж надо «смотреть ногами». В Париже я редко пользовалась транспортом, разве только иногда, вечером, когда опаздывала в Сорбонну.

— Вы учились в Сорбонне?

— Нет. Я просто посещала некоторые лекции.

— А почему вы не остались во Франции, Маргарет? Ведь эта страна вам нравится?

— Да, очень… Но жить здесь… Как бы вам объяснить? Вы бы не стали, например, жить в… театре. Вы ходите туда, чтобы повеселиться или пережить сильные чувства, насладиться зрелищем, но жить?.. Париж, как праздник, в сильных дозах он утомляет, хотя я люблю праздники.

— Англия, насколько я понял, вам не нравится. Франция… О Франции вы только что высказались. В какой же стране вы хотели бы жить?

— В Америке.

— А вы бывали в Америке?

— Еще нет, но обязательно буду.

— Чем же вас привлекает Америка?

— Мне кажется, что в этой стране есть все: и кусочек Франции, и кусочек Англии… Первая в мире промышленность, прекрасные автомобили, высокий уровень жизни…

— Я бывал в Америке. Конечно, все это там есть, что вы говорите, но в жизни это выглядит не так романтично. Я все-таки Америке предпочитаю старые европейские страны.

Катер обогнул остров. Теперь ветерок был встречным, и в его свежести чувствовался уже близкий вечер, дымка, как кисея, окутывала Эйфелеву башню.

— Когда-то самоубийцы бросались с Эйфелевой башни, — сказала Маргарет. — Теперь они облюбовали Триумфальную арку.

— Да, мне говорили об этом.

— Глупо, не правда ли?

— Что глупо?

— Кончать жизнь самоубийством.

— Но разве вы не допускаете, что бывают такие ситуации, когда жизнь становится невыносимой?

— Допускаю, но не для себя.

— Если бы вам грозило пожизненное заключение, что бы вы предпочли: тюрьму или смерть?

— Все, что угодно, но не смерть. Из тюрьмы я выбралась бы, из могилы еще никто не встал.

— Но если бы вам грозили рабством, постоянными унижениями, непосильной физической работой?

— У рабов есть хозяева, и я бы стала хозяином.

— Однако вы энергичная женщина, Маргарет.

— Это большой недостаток?

— Нет. Почему же? Во всяком случае, вы цельная натура и мыслите интересно: мне будет любопытно узнать ваше мнение о Бремоне. Насколько мне известно, в оригинальности ему не откажешь.

— Клод Бремон? Это — книгоиздатель?

— Вы слышали о нем?

— Да, шеф. Ведь я — ваш секретарь. А хороший секретарь должен иметь сведения о возможных конкурентах своего хозяина.

— Какой я ему конкурент? Я могу быть только его учеником. Ведь у него за плечами тридцать лет издательской деятельности и огромные деньги.

— Вот именно… Тридцать лет… А у вас все впереди…

Бремон их встретил у трапа своей баржи. Это был человек лет семидесяти, с круглой, как шар, бритой головой и мясистым носом.

На барже, кроме Бремона, никого не было видно. Он провел Клауса и Маргарет в каюту, которая служила ему кабинетом. Обстановка здесь была довольно скромной: письменный стол, два книжных шкафа, маленькая кушетка, радиотелефон на тумбочке, а на белой стене — большой желтый круг, напоминающий солнце.

— Я жду гостей и рад буду познакомить вас с ними, но пока их нет, мы можем поговорить, — предложил Бремон.