Николай Леонов - Антология советского детектива-1

Фрау Браун известила Лизу, что она печатала расшифрованную депешу, переданную послом Германии из Парижа, в которой говорилось, что 9 декабря 1935 года в Париже подписано секретное соглашение между премьером Франции Пьером Лавалем и английским министром иностранных дел Самуэлем Хором о мирном урегулировании итало-абиссинского военного конфликта. В этом соглашении предлагалось негусу Хайле Селассие уступить Италии значительную часть своей территории — несколько провинций, название которых фрау Браун не запомнила. По словам посла, такая уступка фактически свела бы на нет существование Абиссинии как суверенного государства, поскольку, в дополнение к территориальным уступкам, Абиссиния обязывалась принять к себе на службу итальянских советников и предоставить Италии ряд экономических привилегий. Лаваль и Хор, обходя Лигу наций, фактически продали члена этой международной организация, Абиссинию.

Получив эти сведения, Василий немедленно выехал в Гамбург, куда только что прибыл американский танкер, и через капитана Фрэнка Бема послал письмо Сарьяну с подробным описанием сделки Лаваля — Хора. Он просил журналиста известить «отца», а с сообщаемыми им, Василием, фактами поступить по своему усмотрению.

По-видимому, содержание секретного соглашения между двумя высокопоставленными представителями Франции и Англии просочилось в печать и по другим каналам. Газеты, широко комментируя это соглашение, подняли большой шум. Позорный сговор двух министров вызвал взрыв негодования во всем мире. Тем не менее послы Англии в Риме и Аддис-Абебе настойчиво добивались принятия условий Лаваля — Хора.

Взрыв возмущения скандальным предательством Лаваля был особенно бурным во Франции. В январе 1936 года премьер подал в отставку, получив всего двадцать голосов при голосовании вотума доверия в Национальном собрании. На смену Лавалю пришел Альбер Сарро, министром иностранных дел стал Фландон, и положение во Франции мало изменилось…

Вебер известил Василия, что майор, о котором в свое время шла речь, вернулся из командировки. Зять майора устроит у себя дома небольшую вечеринку, на которой и познакомит своего родственника с богатым американским бизнесменом Хексингом, то есть с Василием. Такой способ знакомства с сотрудником генерального штаба армии — тем более под вымышленным именем — таил в себе известный риск, но Василий согласился. Вечером следующего дня он отправился вместе с Лизой в гости к незнакомому человеку по адресу, полученному от Вебера. Хозяин дома, Иоганн Мейер, принял их, как старых знакомых, и пригласил в гостиную. Вскоре прибыл и майор Кольвиц, высокий, худой человек в очках, с изможденным лицом.

Майор чуть ли не с первых слов, не стесняясь присутствия постороннего человека, стал жаловаться на свою судьбу: его единственная дочь тяжко больна. Доктора никак не могут поставить правильный диагноз. У каких только светил медицины она не была, — все напрасно, одно разорение и никакого толка!..

Василию стало ясно, что майор знает, с какой целью его познакомили с богатым американцем. Когда мужчины остались одни, хозяин дома сразу перешел к делу:

— Ты хотел поместить дочку в санаторий, а денег на это у тебя нет, не так ли? Вот мистер Хексинг может ссудить тебя деньгами, если, конечно, ты согласишься.

— На что? — насторожился майор.

— Будем говорить откровенно. Ты, Фридрих, не нацист и не сочувствуешь им… Мистера Хексинга, как делового американца, интересуют планы наших генералов, уже поставивших однажды Германию на край гибели…

— Ты понимаешь, Иоганн, о чем говоришь? Это же пахнет виселицей, — тихо сказал майор.

— Не произноси такие страшные слова на ночь глядя! Кто и каким образом может узнать, что ты, встречаясь со знакомым американцем, делишься с ним некоторыми новостями, которые, кстати сказать, через короткое время перестают быть новостями?

— Это, конечно, так, но все-таки… — пробормотал майор.

В разговор вмешался Василий.

— Вообще-то совсем не обязательно, чтобы мы встречались с вами, — сказал он. — Вы можете поделиться новостями со своим родственником, нашим хозяином, а он со мной… Я возьму на себя все расходы по лечению вашей дочери. Надеюсь, три тысячи марок в месяц хватит?

— Да, конечно, — ответил майор и тут же добавил: — Я должен подумать…

— Подумайте, я вас не тороплю. Если надумаете, дайте знать через герра Мейера, — он меня найдет. Если лечение вашей дочери будет стоить дороже, я все равно приму на себя все расходы! — Василий хотел подчеркнуть, что за деньгами остановки не будет, — вы, мол, только начните работать, господин майор, и, если сведения, которыми вы будете меня снабжать, окажутся стоящими, вознаграждение будет увеличено…

Они поняли друг друга, хотя не произнесли больше ни слова.

В эти бурные дни, когда события в Европе развивались с необыкновенной быстротой, в Берлин из Болгарии приехал Стамбулов.

Его провели в кабинет Василия, и он, назвав себя, сразу заговорил громко и возмущенно:

— Господин директор, войдите, пожалуйста, в мое положение! От этих оптовиков житья не стало, — бензин продаем мы, а деньги загребают они. Разве это справедливо? Нет… больше так не пойдет!

— Не волнуйтесь, — попытался успокоить его Василий, — скажите, чем я могу вам помочь.

— Я привез вам привет от «отца», — сказал Стамбулов, понизив голос, и снова громко заговорил: — Повторяю, больше так не пойдет! Я открыл большую керосиновую лавку, арендовал еще две бензоколонки на самых оживленных улицах столицы, хочу расширить дело и покупать бензин не румынский, а американский!.. Отправьте, пожалуйста, по моему адресу в Софию, несколько цистерн бензина и вагон автола… Где сказано, что мы, болгары, обязаны покупать и продавать только румынский бензин? Правда, они наши соседи, но что из этого? Все равно горючее нам они продают по ценам мирового рынка, да еще через посредников-оптовиков! — И снова тихо: — Я кое-что привез, мне нужно поговорить с вами…

— Хорошо, мы продадим вам бензин. Но оптовики поднимут большой шум… Я думаю, в покупке румынского бензина заинтересованы не только они, но кое-кто посильное. — И тоже понизив голос: — Я вызову юрисконсульта и дам ему указания. Когда закончите все формальности, заходите — поговорим…

Глауберг, получив указания, повел болгарина к себе, а Василий, оставшись один, подумал о том, что «отец» умеет подбирать людей. Стамбулов понравился Василию. Круглолицый, с черными усиками, густыми косматыми бровями, большими серыми глазами, он производил впечатление веселого, темпераментного человека. По-видимому, он был и опытным конспиратором: даже младенцу ясно, что человек, опасающийся полиции, будет вести себя тише воды ниже травы, чтобы не привлекать к себе внимание, а этот шумит, кричит…