Ян Стокласса - Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

– Правда? И не видели меня перед домом час назад?

– А, так это были вы? Я часто сижу в передней комнате у окна и читаю. Подумала, что это кто-то из тех, кому захотелось взглянуть на дом. Ну что ж, теперь вы все равно здесь.

Джио пропустила меня в переднюю, небольшую для поместья, но в ней все же нашлось место для монументальной лестницы на второй этаж и настенных панно.

– Хотите кофе, может быть, сэндвич?

Я охотно согласился. Мы уселись на кухне. Я рассказал о плане книги, о своем интересе к квартире в доме 24 на Норр Мэларстранд.

– Через пару лет после нашей встречей мы с Альфом нашли квартиру в Стокгольме, но нам хотелось жить в таком месте, где можно было бы спрятаться ото всех, поэтому отыскали еще и это поместье. Альф тогда, в отличие от меня, был помешан на политике.

– В каком смысле – помешан?

– В семидесятые он стал участвовать в избирательных кампаниях и ездить по всей стране. Ему хотелось, чтобы люди приходили посмотреть на меня, знаменитую актрису; я должна была читать им стихи. А меня политика никогда не интересовала. Откуда у меня на нее время? У нас было пять лошадей, восемь овец, потом дети рождались один за другим, четыре ребенка. Он меня использовал. В какой-то степени он вынудил меня участвовать в его политических затеях.

Джио рассказывала быстро. По-видимому, она много думала над всем этим, но ни с кем не делилась. Но вдруг запнулась.

– Я никому не говорила об этом и не знаю, стоит ли…

– Иногда важно выговориться.

– Но я никогда не вмешивалась в политические дела… Альфу хотелось оставить след в истории. Прямо навязчивая идея. Из-за нее у Альфа и начались проблемы с психикой.

– А когда они начались?

– Мне кажется, его состояние ухудшалось постепенно. Он же потерял двух дочерей при крушении самолета, и, возможно, сам ударился головой. А потом произошло убийство Пальме… вот тогда стало плохо.

– А что насчет убийства Пальме?

– Обстановка стала очень неприятной. Мальчики тогда ходили во французскую школу в Стокгольме, а сразу после убийства он привез их сюда. Из-за его паранойи они не могли учиться. Мне было тяжело, очень тяжело. Потом он стал агрессивным, приезжала полиция и все такое. Ужасно. Он меня бил. Стал очень агрессивным, швырял мебель и всякие другие предметы.

– Звучит действительно ужасно.

– В конце концов он повез нас, меня и мальчиков, на свадьбу нашей дочери. Предполагалось, что мы отпразднуем свадьбу здесь, в поместье, но шла избирательная кампания, пришлось поменять место. Потом опять появилась полиция со спецназом, его арестовали за хранение оружия и все остальное…

– Но это было уже позже?

– Через двенадцать лет после убийства Пальме. Когда мы с Альфом познакомились, он говорил только о Пальме и Ингмаре Бергмане. Это были его кумиры.

– И Пальме тоже?

– Да, тоже, но потом он резко изменил взгляды. Его все более и более затягивала политика, он переходил из одной партии в другую, пока не создал Социал-демократическую оппозицию и не поставил все на борьбу с Пальме.

– И вы ничего не могли с этим поделать?

– Сначала я думала, что смогу. Мы оба были похожи на раненых птиц. Все мои близкие умерли. Мой муж Лоренс и мои дети погибли, умер мой отец. Альф сказал: «Тебе нужны дети», – и мы купили это замечательное поместье, завели детей, но все пошло не так.

– Когда вы почувствовали, что все пошло не так?

– Очень рано. У него очень раздражительный характер. Его сыну Ульфу часто доставалось.

– Ульф – это сын, который вместе с матерью ждал Альфа и сестер, когда упал самолет?

– Да. Он жил с нами, и Альф его бил. А когда вмешалась служба защиты детей и забрала Ульфа, Альфу взбрело в голову, что организовал это сам Пальме.

Она помолчала.

– Потом дети подросли, у них появились собственные взгляды, мы попали в совсем уже трудное положение. В итоге в 1998 году мы с Альфом расстались; я переехала в Стокгольм, к матери, и встретила Ларса-Эрика Тунхольма, старого банковского управленца, который был другом семьи.

– Ларс-Эрик Тунхольм? А это не он работал на валленберговскую группу Skandinaviska Enskilda Banken и «Бофорс»?

– Да, но он к тому времени, как мы сблизились, уже вышел на пенсию.

В истории Джио постоянно открывались новые двери, ведущие к воспоминаниям, которые она так долго безмолвно хранила.

– Альф знал его жену. Она собирала деньги в ходе его кампаний в пользу шведов, живущих за границей. Она умерла за несколько лет до того, как мы познакомились с Ларсом-Эриком. Потом я случайно наткнулась на него, и он пригласил меня в оперу. Между нами возникла по-настоящему сильная любовь.

– И вы стали парой?

– Да, и провели вместе восемь счастливых лет. Я смогла выкупить у Альфа его долю в поместье. Пока меня не было тут, оно пришло в упадок, в этакое запустение. Альф жил здесь с другим человеком по имени Рикард.

– Кто это?

– Ну, его настоящее имя не такое; он носил парик и называл себя Рикард. И он был другим человеком.

– Хм, что вы имеете в виду? У них с Альфом был роман?

– Нет-нет! Он просто хотел быть другой личностью. Он стал лакеем Альфа, у него были те же политические взгляды.

– То есть?

– Ну, он писал книгу, с которой я ему помогала.

– Книгу? О чем?

– О Пальме, естественно.

Разговор запутывался, но мне помогла выбраться кнопка «Расскажите о вашей жизни с Альфом».

– Я занималась домом и семьей, пока Альф проводил время в разъездах, собирая деньги на политические кампании. Он привозил пачки банкнот из отеля «Шератон» в Стокгольме. И еще две богатые дамы, Май Тунхольм и Вера Акссон Йонсон, помогали ему со сбором средств в Швеции и за границей. Но я никогда не знала, от кого исходят деньги. Он не тратил их на семью. Он забирал стипендии детей. И вообще столько всего разрушил в их жизни. Они до сих пор расхлебывают эту кашу. Но поначалу все вправду шло великолепно, с этими животными и прочим.

– А что касается тех времен, когда вы жили на Норр Мэларстранд? Ведь моя книга – об этом.

– А что вы хотите узнать? Я столько всего забыла, столько воспоминаний вытеснила. Часто мне приходит что-то в голову, но я говорю себе: не думай об этом, не думай, не думай. И перестаю.

– Почему, например, в 2003 году Альфа выселили из квартиры?

– Я знаю не больше, чем было в газетах. Ну, еще то, что мне сказали полицейские. Я позвонила им и предупредила, что у Альфа есть пистолет «смит-и-вессон».

– Погодите. У Альфа был пистолет вроде того, из которого убили Пальме? И с каких пор?

– Не могу сказать. Сколько я помню Альфа, он у него был.

– Еще до убийства Пальме?

– Да, задолго.

– И что ответили полицейские?

– Ответили, что не нашли никакого оружия. Но потом наш сын Юхан объяснил им, что Альф прячет его в изразцовой печке за заслонкой. И они отыскали там пистолет, но не тот «смит-и-вессон».