Ян Стокласса - Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

Якоб:Ну, скажем так, да… вроде того, что я знал, конечно, когда мы говорили с ним об этом раньше, но тогда я подумал: боже мой, как же теперь будет с политическими решениями?

Д.:Понятно. Итак, вы, во всяком случае, говорили с Энерстрёмом на следующий день после убийства?

Якоб:Да, или примерно тогда.

Д.:Кто был у него дома?

Якоб:Те, кто мог бы…?

Д.:Да, те, кто был в его квартире, когда вы туда пришли.

Якоб:Там никого не было, только Джио, я, Альф и дети. Возможно, они спали, или завтракали, или еще что.

Д.:Вы не виделись с ним перед убийством?

Якоб:Нет.

Д.:А за несколько дней до убийства? На той же неделе?

Якоб:Дело в том, что у меня плохая память на даты и все такое. Может, мы и виделись. Иногда, понимаете, помнишь, что звонил, но не помнишь, когда именно после какого-то события.

Якоб и точно с трудом припоминал, что он делал в ночь убийства и на следующий день. Несколько раз на протяжении допроса он давал Андерссону разные ответы на вопросы об этом.

Затем они выяснили, как он относился к Пальме и какого мнения о премьере был Энерстрём, а также с кем он и Энерстрём контактировали до и после вечера убийства. Теделин высказывал те же взгляды, что в письмах Бертилю Ведину и в сообщениях, отправленных Лиде Комарковой в «Фейсбуке». За тридцать лет ничто не изменилось. Пальме – советский шпион, он продался русским. Они с Альфом Энерстрёмом встречались с представителями Европейской рабочей партии и с военными, которые тоже считали Пальме предателем. В организации Энерстрёма, Социал-демократической оппозиции, якобы состояло пятьдесят тысяч человек, поэтому Пальме сделал так, что со счета Альфа пропадали деньги и что у него забрали сына, Ульфа. Все это было уже знакомо мне по рассказам самого Альфа и из бумаг Стига.

Через некоторое время другой Альф, Андерссон, дознаватель, вернулся к вопросу, где находился Якоб во время убийства.

Д.:Вы сказали, что были на месте преступления.

Якоб:После убийства.

Д.:В тот же день?

Якоб:Ну, думаю, нет, через несколько дней. Я не могу вам сказать… Допустим, человек иногда где-то гуляет. Смотрит, что написано на бумажках, которые кто-то повесил. Меня прямо тошнило, что люди вроде как не видят того, что вижу я.

Д.:А Альф Энерстрём, вот когда вы встретились, что он сказал тогда? Где был он, когда произошло убийство?

Якоб:Я не помню; наверное, дома, в Сёлье.

Д.:Раньше вы сказали, что виделись с ним.

Якоб:Я виделся с ним несколько дней спустя или, может, через день.

Д.:Вы сказали, что видели его на Норр Мэларстранд.

Якоб:По-моему, он был в Стокгольме, а может, приехал из Стокгольма… приехал в Стокгольм из Сёлье… Все это случилось слишком давно, я не помню такое в деталях. Но я не думаю, что он убийца.

Андерссон не стал спрашивать, почему у Теделина сложилось такое мнение. Или почему, интересно, один год – такой долгий для Якоба срок, что он не может вспомнить, что делал, когда был убит Пальме. Все-таки одно из самых значительных событий за всю историю Швеции.

Д.:Так вы никогда не встречались с Пальме?

Якоб:Нет. Я видел его с расстояния метров пятьдесят.

Д.:Вы знаете, где он жил и тому подобное?

Якоб:Что?

Д.:Вы знали, где он жил?

Якоб:Тогда?

Д.:Что он жил на Гамла Стан, вы знали?

Якоб:Я узнал об этом после убийства, вот когда узнал. До этого я, может, и слышал, что у него квартира на Гамла Стан, но не помню, знал ли я, что она на Вастерлонггатан. Может быть…

Д.:Как вы общаетесь с квартирным хозяином? Ну, с тем парнем, который может подтвердить, что вы были дома? Он может?

Якоб:Не знаю, может, он куда-то уходил вечером, мы всегда расходились каждый по своим делам, в разные стороны. Иногда оба были дома в одно и то же время, иногда нет.

Д.:Во что вы одевались прошлой зимой?

Якоб:Я носил светлую длинную куртку или что-то в этом роде. А может, и темную. Пальто свободного покроя, кажется, так это называется.

Д.:Шапка?

Якоб:Нет. Капюшон или без всего, еще темные брюки.

Парик казался теплым, как меховая шапка. Сбивчивые ответы Якоба должны были насторожить полицию. И, разумеется, последовал новый допрос.

На исходе лета, 21 августа, через два с половиной месяца после первого допроса полиция опять потревожила Якоба. На этот раз машину за ним не выслали, просто позвонили. Сначала Торе Форсберг допросил его в СЭПО. Потом допрос продолжился в Государственном департаменте уголовных расследований, в офисе, который занимала команда следователей по делу Пальме. Там за Теделина взялся Альф Андерссон уже без Форсберга. Отчет о допросе был кратко изложен на двух страницах.

Якоба спросили, как он относится к мнению Энерстрёма, что под властью Пальме Швеция двигалась к коммунизму советского образца. Якоб выразил согласие с Энерстрёмом, однако не смог ответить, зачем в таком случае Советскому Союзу понадобилось убивать Пальме. На первом допросе Якоб не хотел называть имена военных, с которыми встречался. На втором впервые признался, что в 1982 году в момент хорсфьярденского инцидента с советской подлодкой в шведских водах был рядом с капитаном Хансом фон Хофстеном. Именно фон Хофстен возглавил так называемый мятеж морских офицеров в конце 1985 года.

Якоб встречался с фон Хофстеном в его деревенском доме и в городе. По словам Якоба, фон Хофстен утверждал, что Пальме лжет об инциденте и что советская лодка ушла невредимой. Действия Пальме крайне расстроили фон Хофстена.

Ни единого вопроса, зачем Якоб вообще отправился к Хофстену. Однако следователи не могли не заметить, как невелика и сплоченна была группа ярых ненавистников Пальме. Под своим фальшивым именем Рикард Якоб непременно должен был оказаться в списке ультраправых, составленном Стигом. Он встречался с ними до и после убийства премьера.

Немногим все же поделились со мной из толстой папки с именем «Якоб Теделин», которую я видел в управлении полиции на Кунгсхольмене. Например, я не получил отчет СЭПО на ста пятидесяти страницах о слежке за Якобом и протоколы допросов его знакомых.

Сбивчивые ответы и удивительно плохая память Якоба наводили на мысль, что ему было что скрывать. Я не придумал ничего лучше, чем спросить у Альфа Энерстрёма, когда Яков пришел к нему после убийства Пальме. И заодно задать и другие вопросы, довольно нелицеприятные – ведь алиби, которое обеспечила Альфу Джио, она же и опровергла. И еще сказала, что у него был револьвер «смит-и-вессон».