Вячеслав Каликинский - Посол. Разорванный остров [publisher: 1С-Паблишинг]

Главным объектом интереса Заграничного бюро была, разумеется, укрывшаяся в Европе неблагонадёжная русская эмиграция, революционеры всех мастей и калибров, а также прочая, по выражению тогдашнего министра внутренних дел Александра Егоровича Тимашева, «нигилятина». Необходимость отслеживания инакомыслия за пределами России проявилась тогда, когда в Европу переместились революционные лидеры, когда стала очевидным то, что именно тут зреет всё то, что потом «взрывается» в родном отечестве.

Однако очевидность меняющейся диспозиции с революционными и террористическими элементами не способствовала решению проблемы как таковой. Присмотр за инакомыслием, а тем паче проникновение внутрь законспирированных организаций и революционных ячеек за рубежом оказались делом гораздо более трудным, нежели в родном отечестве. Причём трудности начинались уже на границе: ни одна из европейских держав не приветствовала легального появления у себя чужих агентов тайной политической полиции. К тому же многие весьма небесталанные у себя на родине агенты просто не могли работать за рубежом из-за языковых проблем.

Во Франции проблему попытались решить за счёт привлечения местных, как принято говорить, кадров. По согласованию с префектом Парижа Луи Андрие, главой русской резидентуры здесь стал его первый помощник Мерсье – шеф секретно-наблюдательной части парижской полиции. С русской революционной спецификой у него, конечно, было немало проблем. Но когда возникла необходимость плотного оперативного наблюдения за прибывшими в Париж японцами, тут французская тайная полиция проявила себя в полном блеске!

Сегодня, кстати, у Мельникова была назначена встреча с префектом, и он ожидал от этой встречи окончательного разъяснения роли полковника-артиллериста Брюне. Поглядев на часы, статский советник решил по пути в префектуру заглянуть в «Бинт и Самбен».

В это же самое время из небольшой гостиницы папаши Трибо по другую сторону Сены на парижскую улочку вышел молодой человек в тёмно-синем статском сюртуке, таких же брюках со штрипками и в венском котелке. Глянув в обе стороны узкой кривой улицы с рядами мрачных двух-трёхэтажных домов, он вопросительно обернулся к провожающему его хозяину:

– Ну, чистый Петербург, милейший! Такая же теснотища! Разве что потеплее тут у вас… В какую же сторону мне идти?

– Налево, налево, мсье Берг! Не более десяти минут лёгким шагом, и вы увидите купол Гранд-опера, а сразу за ней – бульвар Капуцинок, являющийся частью Больших бульваров, мсье! Там – истинный Париж! Так вам точно не нужен провожатый, мсье Берг? Вы уверены?

– Разберусь и сам с вашим Парижем, мсье Трибо!

Прикоснувшись двумя пальцами к полям котелка, Берг легко зашагал в указанном направлении, стараясь держаться середины скверно мощённой улицы, где грязи было поменьше.

Подумать только – он в Париже! ещё позавчера, передав сопровождаемую им команду офицеров своего батальона попечению русской военной миссии в Женеве и, тепло простившись с товарищами, он поспешил в билетные кассы железнодорожного вокзала и взял место в спальном вагоне до французской столицы. Поезд прибыл в Париж вечером, и, добравшись до гостиницы, Берг сдержал нетерпение и не отправился тут же на первую «вылазку», решив прежде как следует отдохнуть.

По зрелому размышлению, он ещё в Петербурге решил отказаться на время заграничного вояжа от военного мундира гвардейского батальона – тем паче что устав гвардейских частей требовал неукоснительного ношения мундира только в своём отечестве. Сменив в Париже мундир на статское платье, Берг почувствовал себя в нём хоть и свободней, но несколько неуютно. Более всего он опасался привлечь к себе насмешливое внимание истинных парижан своим провинциальным видом и заранее решил потратить первый день во французской столице на свою модную экипировку.

О Париже Берг много слышал от армейских товарищей, которым посчастливилось здесь побывать, собираясь в «европейскую экспедицию», молодой прапорщик-сапёр не поленился разыскать несколько новых и старых путеводителей. И тайком, опасаясь насмешек товарищей, несколько вечеров подряд штудировал их. Расставшись с командой офицеров в Женеве, он перестал маскировать брошюрки, и к прибытию во французскую столицу считал себя основательно подкованным по части её географии.

Когда минут через десять неспешной ходьбы по улочкам старого Парижа впереди замаячил над крышами серый купол Гранд-опера [24] Гранд-оперá своим появлением обязана прихоти Наполеона III, который после покушения на него в старой опере на улице Лё Пёлетье отказался её посещать и потребовал новое здание. Строилась Гранд-опера 15 лет, и к весне 1874 года приобрела законченный вид. Открылась опера в следующем году, а позолоту на статуях на крыше и куполе обрела ещё позже. , Берг невольно ускорил шаги, и скоро оказался на широченном бульваре, уже носящем имя барона Османа, великого «переделывателя» облика Парижа. Строительные работы здесь ещё тоже не были закончены, однако яркая зелень и ровные ряды цветущих в эту пору каштанов придавали бульвару праздничный вид. Яркие витрины множества магазинов и полосатые маркизы бесчисленных кофеен дополняли этот вид. В отличие от пустынных и почти безлюдных улочек, по которым Берг пробирался сюда, бульвар был заполнен людьми. Дав себе слово, что непременно вернётся сюда попозже, Берг устремился дальше.

Из пространных объяснений владельца гостиницы папаши Трибо Берг уяснил, что быстро и по последней моде можно экипироваться в одном из многочисленных пассажей – крытых галерей, обжитых торговцами и мастерами.

– Разумеется, истинный парижский облик мсье может приобрести лишь у известных мастеров швейного дела, – живописал француз. – Однако кутюрье шьют одежду несколько дней, а то и недель. Да и стоят их услуги недёшево, гм… Но в уличных салонах и магазинах мсье без труда и потерь времени сможет найти готовое платье, которое подгонят по его фигуре за час-другой. А пассажи, мсье Берг, тем и хороши, что вы без труда сможете скоротать время ожидания в других лавочках и магазинах, художественных салонах и даже в великолепных банях, мсье! Это же Париж!

Всё оказалось так, как и предсказывал папаша Трибо. Свернув в первую же встреченную торговую галерею, Берг без труда нашёл салон-магазин модной мужской одежды с расторопными приказчиками и до приторности вежливым хозяином. Пока портновские помощники спереди и сзади обмеривали фигуру Берга, а череда других демонстрировала клиенту образцы тканей и готовой одежды, хозяин салона перелистывал перед глазами Берга модные журналы, обращая внимание на детали и жужжа в ухо про последние выверты парижской моды.