Поль Кенни - Коплан попадает в пекло

— Сейчас я ничего не могу вам обещать. При следующей встрече дам вам ответ. В принципе, я не очень люблю вмешиваться в подобные истории. Мое положение и без того слишком деликатное, и я...

Он неожиданно осекся и резко повернул голову направо. Под чьими-то торопливыми шагами на соседней тропинке скрипел гравий...

Напуганный шумом шагов, Мареску обернулся и стал встревоженно всматриваться в темноту.

На тропинке показался высокий малый в темном габардиновом пальто, который приближался к ним навстречу. Взволнованным голосом он по-немецки сказал:

— Быстро уходите, Людвиг. Со стороны улицы Минку к парку только что подъехали две полицейские машины.

— Две машины? — спокойно переспросил Кельберг. — Ну и что? Это еще ничего не означает.

Мареску, прекрасно понимающий немецкий, вставил дрожащим голосом:

— Вы думаете, это полицейские машины?

— Не знаю точно, — ответил парень в габардине. — Мне кажется, нужно быстро уходить. Какие-то люди снуют по улице Жиану, и мой друг Отто тоже считает, что все это довольно странно.

Кельберг принял решение:

— Скорее всего — это ложная тревога, но не стоит играть с огнем. Расстанемся здесь, Мареску. Идите по аллее, выходящей к Институту геологии, а я пойду в сторону клиники святой Елизаветы... Встретимся через две недели. Не поддавайтесь депрессии. В конце концов все уладится, поверьте мне. Я попытаюсь что-нибудь сделать для вашего молодого адвоката.

Пожав руку Мареску, он добавил:

— Не забудьте о моей просьбе. Это очень важ...

Неожиданный выстрел нарушил ночную тишину, прервав Кельберга. И сразу послышались отдаленный топот бегущих ног, треск ломающихся веток, а еще через несколько секунд — приглушенные выстрелы, сопровождаемые вспышками.

Охваченный паникой, Янош Мареску бросился бежать в противоположную от выстрелов сторону. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди, в горле пересохло. Он не сообразил срезать угол по направлению к улице Монетарие, чтобы выйти к Институту геологии, как ему советовал Кельберг. Совершенно растерявшись, он бежал по извилистым тропинкам парка, ничего не соображая.

Снова раздались выстрелы, отдавшиеся эхом среди кустарников. Продолжая бежать, Мареску думал о том, что его мрачные предчувствия были не порождением бессонных галлюцинаций, а страшной реальностью. «Они догонят меня, арестуют и бросят в тюрьму», — подумал он. Уже запыхавшись и чувствуя боль в груди, он попытался ускорить бег.

Внезапно на повороте аллеи появились тени, и властный голос пролаял:

— Стойте! Полиция!

Мареску развернулся и побежал в другую сторону. Он совсем не понимал, что делает. В отчаянии бросился в ту часть парка, которая казалась ему самой темной, мечтая только об одном: исчезнуть, раствориться в ночи, уйти от этих людей, которые охотятся за ним, чтобы схватить и пытать.

Он согнул свое тщедушное тело, чтобы стать менее заметным и менее уязвимым. Его грудь горела, а помутневшие глаза уже ничего не видели. Мареску бросился в беседку из акаций и растянулся в мокрой траве.

Услышав приближающиеся шаги и голоса, он автоматически сунул руку во внутренний карман старого пальто и достал из него небольшой «вальтер». Дрожащей рукой он потряс оружием, которое ни разу не использовал.

В тот момент, когда ему удалось снять предохранитель с курка, его лицо ослепил пучок света огромного фонаря. Раздался выстрел.

Людвиг Кельберг понял, что тревога не была ложной. Не теряя хладнокровия, он приказал своему телохранителю:

— Ты должен залечь в кустах, Хайнц. Отвлеки полицейских, чтобы я мог уйти. Встретимся в Гривита.

— Слушаюсь, — лаконично ответил Хайнц. Но прежде чем раствориться в ночи, добавил: — Если они укокошили Отто, я не смогу воспользоваться «фольксом». Ключи от тачки у него.

— В таком случае беги к моему «опелю». Я припарковался на улице Турда. Я подожду тебя.

— Нет, обо мне не беспокойтесь. Я предпочитаю выбираться сам.

В полном самообладании Кельберг устремился к лужайке, чтобы приглушить шаги о траву. Инстинктивно он направился в сторону Шоссе.

Здесь было гораздо больше шансов уйти из сетей, расставленных полицией. Чтобы перекрыть все входы и выходы из парка, сигуранце потребовалось бы мобилизовать несколько сотен человек. Однако Хайнц и Отто говорили только о двух машинах.

По правде говоря, именно предвидя подобную переделку, Кельберг и выбрал это место для встреч с Мареску.

Продвигаясь последовательными рывками, Кельберг понял, что, кажется, выбрался из зарослей парка. Он не различал еще уличных фонарей, но их отдаленный свет уже рассеивал окружающую темень.

Выстрел, раздавшийся со стороны улицы Монетарие, обеспокоил его.

«Только бы они не накрыли Мареску, — подумал он с раздражением. — Лучшего осведомителя мне не найти!»

С северной стороны парка опять раздались выстрелы. Они сопровождались характерным пришепетыванием: автоматы были с глушителями.

Стиснув зубы, Кельберг, не щадя своего дорогого твидового пальто, упал плашмя в мокрую траву и пополз, опираясь на локти. Наконец он заметил впереди Шоссе. В поле видимости — ни одного полицейского, ни одного прохожего. Осмелясь, он выпрямился, перебежал к другой группе кустарников и укрылся среди ветвей.

Долго и внимательно он всматривался в Шоссе.

Не веря глазам, он должен был в конце концов признать, что полицейские даже не удосужились осмотреть эту часть парка. Однако он быстро нашел этому объяснение: Хайнц и Отто, отвлекая полицейских, вынудили их сгруппироваться, чтобы обезвредить двух вооруженных людей.

Кельберг увидел почти пустой автобус, едущий в сторону площади Виктории, и его осенило.

«А почему бы и нет?» — подумал он, не теряя веры в свою звезду. Это была нелепая, дерзкая затея, которая тем не менее могла удаться. «Самые идиотские идеи часто приводят к великолепным результатам», — убеждал он себя.

Однако он колебался, понимая, что каждая минута на счету.

В этот момент подошел автобус, едущий в сторону ипподрома.

«Удача со мной!» — отметил он с горькой усмешкой.

Пробежав несколько метров, Кельберг с самым естественным видом вынырнул из темноты и спокойно поднялся в автобус, который тотчас же тронулся.

Он выиграл.

Проехав несколько остановок, он вышел из автобуса на улице Орельян и спокойно пошел туда, где некоторое время назад оставил свой «опель», отправляясь на встречу с Мареску.

Комиссар Салеску не любил выезжать на спецзадания в машинах сигуранцы, чтобы не вызывать подозрений у хорошо осведомленных противников.

Это была личная тактика Салеску. Очень часто при выполнении спецзаданий он пользовался машинами своих друзей, которые не были профессионально связаны с полицейскими кругами.