Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

– Спасибо… Только что-то не вижу я пока повода для гордости.

– Это ты Володя сейчас от усталости себя так ведешь! Я говорил, бывает. Выспишься, отдохнешь и будешь дальше жить, радоваться солнышку.

Но радоваться мне не хотелось вовсе.

– Можно вопрос?

– Задавай.

– Как долго еще мне быть Эриком Хансеном?

Юрий Валентинович чуть вскинул брови, опустив при этом уголки губ вниз. Снял очки и не спеша протер линзы об рукав своего шерстяного пиджака. Потом снова нацепил их на нос и только тогда ответил:

– Недолго. Четыре дня. Вот закончится твой, точнее, его отпуск, и мы вас снова поменяем. Хорошо?

– Почему не сразу?

– А если твоя подруга сдала тебя своим? Ты ведь, наверняка, называл ей этот адрес. Так? – Юрий Валентинович лукаво подмигнул мне, и я утвердительно кивнул в ответ. – Что если они будут думать, будто она подбросила тебе карту, и станут следить? Будут наблюдать за домом… Кого они увидят, если мы сейчас вернем настоящего Эрика Хансена? ТЕБЯ они должны увидеть здесь. Вот поэтому тебе надо еще какое-то время поиграть в эту несложную игру. Понимаешь?

– Понимаю. И что я должен делать? Сидеть целыми днями дома, ждать звонка в дверь?

– Жить! Просто жить. Никто не заставляет тебя сидеть взаперти. Наоборот! Ты в отпуске – пройдись по магазинам, сходи в кино, в кафе, просто погуляй в парке… У тебя для этого под попой машина есть. Так что, если куда соберешься, лучше езжай на ней, чем на общественном транспорте. И город не покидай. А парочка моих ребят за тобой приглядит. Для твоей же безопасности…

– Я под наблюдением?

– Мы следим за домом. Незаметно. В подъезде на площадке перед дверью есть скрытая камера. Мы видим всех, кто сюда приходит. Но, не переживай, здесь, внутри, мы не ставили ни камер, ни микрофонов. Все-таки Эрик Хансен всю свою взрослую жизнь здесь провел и будет дальше жить. Не извращенцы же мы, чтобы подглядывать и подслушивать за одиноким мужиком! И не реалити-шоу снимаем…

– Ну, вы точно на извращенца не похожи… Разве что на старого… – с трудом выдавил я из себя некое подобие шутки.

– Даже для старого извращенца возраст уже не тот, чтобы забавляться подобным образом, – с улыбкой ответил Юрий Валентинович и тут же серьезно спросил, будто идея пришла ему в голову только что. – А не могла эта девка подсунуть тебе карту памяти незаметно? Ты же еще не разбирал свой чемодан…

Меня словно шилом в бок ткнули. По телу пробежала неприятная дрожь, и я даже подумал было признаться, но взял себя в руки.

– С того момента, когда мы с ней виделись в последний раз, их кто только не обшарил. Каждый кармашек, каждый шов прощупали. Безрезультатно! Я все пересмотрел дважды еще на острове. Нет ничего…

– А сам чемодан?

– И чемодан тоже…

– Вот же дерьмо собачье! – за все время нашего с ним знакомства, я впервые услышал, как старик повысил голос.

– Что?

– Да все это! Столько сил, столько времени, чтобы помочь твоему отцу, и все псу под хвост. Надо ж так…

– Ну, ладно вам. Сами же сказали, что если документы утеряны безвозвратно, то, в принципе, ничего страшного.

– Хорошо, если так, Володя. Но мой опыт и сложившаяся в нашем деле практика показывают, что счастливая случайность – вещь крайне редкая. Но, как бы там ни было, мы сделали все, что могли. А теперь просто выждем четыре дня и, как говорится, «game over» – игра окончена. Потерпишь?

Стараясь не встречаться с моим собеседником взглядом, я неуверенно закивал головой.

– Вот и славно!

– Ну, не знаю… Мне кажется, я очень сильно вас подвел тем, что шведскому консульству в Мале пришлось делать официальный запрос для подтверждения личности Эрика Хансена. Мне ведь предписано в ближайшие дни по возвращении явиться в полицию, чтобы уладить какие-то вопросы… Что за вопросы? Как мне на них отвечать?

– Да, ты прав, Володя. Это не очень хорошо. Но, как видишь, то, что мы небольшой хакерской атакой на серверы кое-каких государственных ведомств в целях предосторожности незаметно заменили его данные твоими, спасло нашу маленькую операцию. Плохо, конечно, что мы раскрыли нашего агента перед его ничего не подозревавшими коллегами. Но это небольшой ущерб для нашего общего дела. Вскоре мы так же вернем все на свои места. А данные, полученные Лассе Улофссоном в консульстве в Мале, мы тоже уничтожим. И никто никогда не узнает, что ты на эти две недели становился Эриком Хансеном. И уже Эрик Хансен пойдет в полицию, чтобы уладить все возникшие формальности. Он все уладит, не волнуйся. Все будет хорошо!

После этого Юрий Валентинович пожал мне на прощание руку и ушел, так не притронувшись к приготовленному в столь нелюбимой им кофе-машине напитку. Мне он сказал не провожать его, поэтому, когда в прихожей за ним захлопнулась входная дверь, я шумно выдохнул и, расслабившись, откинулся на спинку кресла.

Сидел и думал, правильно ли я поступил? И зачем вообще я это сделал? Почему не отдал ему карту памяти? Зачем солгал? Однозначного ответа на эти вопросы я найти не мог.

Успокаивала только одна мысль, что отцу действительно ничего не грозит. Значит, я свою миссию выполнил. В принципе, теперь можно было уничтожить проклятую карточку и навсегда забыть о ней. И только мысль о том, что коллегам моей ненаглядной Элис Бергман могла быть известна правда, и они действительно могли сюда явиться за этим куском пластмассы, щекотала мне нервы.

Встав с кресла, я вышел в прихожую, проверил, надежно ли заперта входная дверь, и зашел в кухню. Плотно задвинул шторы, снова выдвинул тот самый ящик, вынул из него форму со столовыми приборами и долго стоял, глядя на крохотный прямоугольный предмет, ставший причиной моих душевных терзаний.

Я даже представить себе не мог, чего можно ожидать от последних четырех дней, которые мне предстояло провести, по-прежнему оставаясь Эриком Хансеном. Чем себя занимать? Ведь даже при моей относительной замкнутости, нелюбви к чересчур шумным компаниям, тусовкам и активному отдыху, я все равно мог сходить на вечеринку с коллегами, встретиться и посидеть где-нибудь в баре и поговорить с кем-то из своих немногочисленных друзей, погулять в парке, сходить в кино, покататься на велосипеде или, просто взяв на прокат машину, уехать на выходные на природу, в какой-нибудь кемпинг.

Интересы же Эрика Хансена сводились к его работе, чтению литературы, которую я считал безвкусной, нечастому посещению стрелкового тира и таким же редким походам в горы. При этом собственного огнестрельного оружия он не имел, чтобы лишний раз не светиться в государственных базах данных и картотеках, а также не был записан ни в один из туристических клубов. И ладно еще на острове, где меня никто не знал, можно было просто жить, называясь другим именем, но в условиях большого города, я, хоть убей, не знал, как мне вписать себя в рамки интересов этого человека. Читать примитивную беллетристику я желания не имел, посещать тир мне не рекомендовалось, так как там меня могли узнать, точнее, не узнать в лицо, а отправиться куда-нибудь в горы с палаткой, спальным мешком и кучей других походных принадлежностей – было бы слишком для меня. Тем более что согласно последним указаниям Юрия Валентиновича мне нельзя было надолго покидать квартиру и уж тем более город.