Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

Я открыл дверь и вышел, но только после того, как это сделала она.

– Давай, живее, ты…

Она сама захлопнула обе двери, схватила меня под руку и поволокла за собой между рядами припаркованных автомобилей. Куда именно и зачем, только ей одной было известно. Но я был готов идти за ней хоть на край света.

– Как ты вообще представлял наши с тобой отношения? Окажись я настоящей Элис Бергман из Нью-Йорка и если б я действительно решила к тебе приехать, как ты собирался мне объяснять, кто ты такой на самом деле?

– Я думал об этом… Честно… И, знаешь, там на острове мне было противно понимать, что я лгал тебе. Но все равно я не рассказал бы правду. А вот при нашей следующей встрече, если бы ты приехала, я планировал сразу же тебе во всем признаться и попросить прощения за вынужденный обман.

– Не знаю, какая девушка поверила бы в такую дурацкую историю…

Потом мы зашли в лифт с еще несколькими людьми, и она нажала кнопку последнего этажа торгового центра.

Я представления не имел, что она задумала. Но тот факт, что несколько минут назад она не спустила курок, сделал меня самым счастливым человеком на свете. Дальше я был готов на все, что угодно, ведь мы стояли рядом, прижавшись друг к другу, словно влюбленная парочка, и она держала меня под руку.

На одном из средних этажей все пассажиры покинули кабину лифта, и мы с ней остались одни. До самого верха оставалось этажа три. Двери снова закрылись после очередной остановки, и мы продолжили подниматься. Вдруг Элис медленно высвободила свою руку, повернулась ко мне лицом, привстала на цыпочки и обеими руками обвила мою шею. Мне вспомнилась наша первая ночь. Я машинально положил свои ладони на ее хрупкую талию, прижал еще плотнее к себе и наклонил голову.

Мы поцеловались. Без страсти. Медленно. Осторожно и ласково. Словно боясь сделать друг другу больно. Наверное, потому что уже достаточно причинили друг другу этой самой боли. И это ни с чем нельзя было сравнить. Этот поцелуй был в тысячу раз ярче и желаннее, чем те, что мы дарили друг другу на острове. Сейчас, когда я снова ее обрел – мою Элис.

А потом я услышал сигнал остановки – короткое «дзинь» перед тем, как откроются двери, и получил сильнейший удар в пах, от которого потемнело в глазах. Адская боль тугим комком сжалась внизу живота, парализовав дыхание. Я разжал руки, выпустив Элис, и, согнувшись пополам, привалился плечом к стенке кабины. Мучительно простонав на выдохе, сполз по стенке и упал на колени.

Люди, столпившиеся у дверей снаружи, в один голос ахнули от увиденной картины. А Элис нажала первую попавшуюся кнопку одного из нижних этажей и выскользнула наружу.

– Извините! – быстро бросила она в толпу. – Этот негодяй стал распускать руки!

Двери снова закрылись. Лифт стал опускать меня вниз.

Я хватал ртом воздух, стонал, превозмогая боль, и, стоя на коленях, как умалишенный, не глядя, тыкал наперебой все кнопки. Внутри меня клокотали обида и злость, отчаяние и разочарование. Я был брошен. Жестоко предан тогда, когда, казалось, что находился на вершине счастья. Но как же я ошибался. Ведь теперь я действительно остался совсем один. И никого рядом, кому я мог бы верить.

Лифт, наконец, остановился. Снова «дзинь» и в открывшиеся двери уже собрались войти несколько человек с пакетами и сумками, но я не дал им этого сделать.

– Пошли вон! Все! – истошно прокричал я, не контролируя себя. Стоял на полусогнутых, сведя колени и упираясь рукой в стенку кабины лифта. – Вон отсюда!

Ткнул кнопку последнего этажа и опять вернулся наверх.

Под изумленные взгляды очередных покупателей за дверью, я, все еще скрюченный вдвое, выскочил из лифта и стал озираться по сторонам. Но, разумеется, ее здесь уже не было. Стала бы она ждать? Зачем? Я добрел до ближайшей скамейки между декоративными пальмами и присел, чтобы перевести дух. Боль постепенно отступала, но все еще прокатывалась по всему телу пульсирующими волнами. Хотелось кричать. Биться в истерике, кататься, как в припадке, по полу. Но умом я понимал, что это бесполезно.

Больше я не увижу ее никогда. Мою Элис. Девушку, навсегда изменившую мою жизнь. Во второй раз я ее потерял. Так же внезапно, как встретил. И на этот раз навсегда. Сомнений не было. Это точно.

Спустя несколько минут, я снова спустился на нижний уровень подземной парковки. Добрел до сектора, где мы бросили машину, и долго стоял, глядя на пустое парковочное место за колонной у дальней стены. Машины на месте не оказалось.

Неужели, Элис уехала на ней? Зачем? Ведь это было опасно. После сегодняшней погони, стрельбы и учиненной аварии на дорожной развязке в районе шлюзов, это был очень опрометчивый поступок. Машину могли искать… Но тут я заметил одну вещь, на которую сразу не обратил внимания. В самом углу под стеной на полу валялись две металлические планки – номерные знаки. Ну, хоть так, подумал я. Может, и не попадется в руки полиции или, не дай Бог, кому похуже.

Решив, что пусть валяются, я не стал их трогать. Развернулся и побрел прочь. Вышел на улицу и долго бессмысленно бродил среди толп прохожих. Если бы я смог сконцентрироваться, подумать, как следует, и сразу спустился в гараж, увидел бы я ее еще раз? И чем бы закончилась эта встреча? Оставила бы она меня в живых? И зачем мне это в принципе было нужно – увидеть ее снова? Что, она предложила бы убежать с ней? Куда? И нахрен бы я ей вообще сдался? Кто я такой? Кто я для нее? Очередной облапошенный придурок, развесивший уши и размякший от ее ласкового поцелуя?

А ну и пусть. Ну и ладно. Главное, что она не выстрелила мне в спину, как должна была. Значит, есть в ней что-то настоящее, живое, что отличает человека от бездушной машины – робота, выполняющего свои функции. Пусть, даже не любовь – ишь, чего захотел – так хоть сочувствие или сострадание. Уже хорошо. И этого достаточно. Но только не жалость… очень не хотелось думать о себе, как о жалком… А она… Пусть сбежала, пусть бросила, пусть… Лишь бы живая и невредимая. Лишь бы не попалась… и чтоб свои тоже не тронули. А остальное – ерунда.

Когда ноги устали носить меня по городу, я пристроился на скамейке в парке Хумлегорден, недалеко от Королевской библиотеки. Просто сел и сидел, закрыв глаза. Голова, наверное, должна была кипеть от разных мыслей, но я не думал ни о чем. Просто звенящая черная пустота. Полное отрешение. Если открывал глаза, то в мыслях было исключительно то, за что зацепился взгляд или улавливал слух: трава, деревья, шелест листьев, люди, пробежала собака, велосипедист, еще один, шум машин, дождь поднимает с земли фонтанчики брызг. Я промок – плевать.

Снова встал и пошел. Спустился в метро. Сделал пересадку. Вернулся в Сёдермальм. А куда еще идти? Какая разница? Я просто устал. Так пусть все это поскорее закончится.