Вячеслав Каликинский - Посол. Разорванный остров

А какими восхитительными мне представляются нынче те несколько минут на крыше вагона мчащегося поезда! Ветер в лицо, сухость в горле, блеск клинка в руках опасно замершего противника. Я знал, что проиграю тот бой. И молился лишь об одном: проиграть его так, чтобы проиграл и твой враг! И Бог меня услышал, Буё!

А теперь о главном. Я видел в монастырском музее твой меч, который ты подарил монахам. И сразу понял, что ты расстался с этим оружием ради меня. А ведь самураи, я не раз это слышал от тебя, считают катану не только одушевлённой, но и частью своей души.

Не жалей об этом, мой друг Буё! Твоя катана нашла себе за музейным стеклом самое достойное, мирное пристанище! Вспомни, Буё, легенду о клинках мастеров Муромаса и Масамунэ! Ты говорил, что автор “разящего” меча признался, что проиграл в том состязании на берегу ручья. Проиграл потому, что истинное предназначение катаны — не разить, а побуждать к миру!

Вспомни о своих переговорах, Буё! Ты приехал в Россию с “разящим” клинком Муромаса, чтобы рассечь им остров Сахалин на русскую и японскую половинки. Твоими руками хотели на долгие годы посеять многолетнюю вражду — ибо такое “соседство” на маленьком, но богатом острове чревато пробуждением в людях зла, зависти, подозрений. И этого не случилось! Ты оставил разящий клинок в монастыре, а через несколько месяцев наши державы мирно поделили острова в Тихом океане. И не уверяй меня, что это совпадение!

А чьей школы, интересно мне, был клинок Асикага, нашедший своё пристанище в моей плоти? Ведь он тоже изменил мою судьбу: лишив меня руки, он заодно лишил меня и скучного прозябания. И подарил мне целый мир, который остался бы неведомым для меня. Днями я работаю в саду, а долгими вечерами в монастырской библиотеке благоговейно открываю для себя этот мир.

И последнее, друг мой Буё! Я не поехал с тобой по одной-единственной причине: негоже мужчине быть в глазах его друга постоянным напоминанием о прошлом.

Прощай, мой друг! Быть может, я не прав, и когда-нибудь пойму это. Но в таком случае обещаю: мы с тобой ещё встретимся! Остаюсь при сём

Михаилом фон Бергом»

Пароход сипло рявкнул, и капитан с мостика прокричал в блестящий рупор команду матросам. Дамы на палубе и на причале махали друг другу платками, мужчины салютовали расставанию более сдержанно — притрагивались пальцами к своим шляпам, приподнимали их, покашливали, прогоняя из горла невесть откуда взявшиеся комки.

В растущую щель между корпусом судна и причалом полетели монеты. Почти все отъезжающие пассажиры непременно желали сюда вернуться!

Эномото стоял по левому борту, крепко держась руками за леер. Он точно знал, что в карманах его мундира вице-адмирала не было ни одной монеты: накануне он отдавал мундир гостиничной обслуге в чистку. Ну не занимать же у кого-нибудь монету, в конце концов! Да и вряд ли занятая монета «сработает».

И вдруг он вспомнил!

— Мамочка, погляди, что тот дяденька военный делает! — громко зашептал мальчишка на палубе по соседству.

А Эномото торопливо рвал крючки и пуговицы мундира. Справившись с ними, он рванул с шеи цепочку, на которой висела золотая монета, подаренная ему русским царём Александром на Монетном дворе Петропавловской крепости. Миг — и монета вместе с цепочкой, блеснув на солнце, полетела в серые волны залива Петра Великого.

— Тише, Павлик! Не так громко! — урезонивала мальчишку мать. — Просто дядя хочет когда-нибудь вернуться сюда.

Москва — Берлин — Париж — Токио — Южно-Сахалинск

2010–2012

Предмет убранства традиционной японской комнаты в богатых домах – сооружение из двух столбиков с перекладиной, на которую вешались разноцветные шёлковые ленты. – Здесь и далее примеч. автора .

Почтительное именование японского императора.

Фрейлин, дочерей видных японских аристократов, при дворе императора Японии было около трёхсот. Все они пользовались огромным влиянием – как и их отцы, сумевшие «пристроить» дочерей. Фрейлины Мэйдзи обладали большой властью при императоре, и вполне могли не допустить ко двору неугодного им человека.

Мать его действительно была наложницей императора Комэя. Сразу после рождения младенца окунули в Родник Божественной помощи и всё время окружали почтительным вниманием. Новорождённого нарекли Ситино Мийя. По достижению восьми лет он был официально усыновлён императрицей и провозглашён Наследным принцем с именем Мацухито Синно. Позже он получил коронационное имя Мэйдзи (просвещение).

Так в Японии того времени называли русских.

Японское название Сахалина.

Палочки для еды.

Божественный ветер – одно из почтительных обращений к японскому императору.

Одно лицо, одна порода.

Хоть испанцы, хоть французы – дали б только жрать от пуза (итальянская пословица).

Fessi – недалёкий человек, дурак. Furbo – ловкач, умеющий обделывать свои делишки при любом раскладе ( итал., жарг.)

Искусство, умение устраиваться.

Большую чашку, любезнейший!

Любовная, супружеская измена?

Так называли период борьбы за политическое объединение всех областей Италии в единую страну.

Русский посол в Париже Н. А. Орлов.

Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия – чрезвычайный государственный орган Российской империи, который объединил действия всех властей в борьбе с терроризмом. Учреждена именным указом императора Александра II шесть лет спустя после описываемых в романе событий. Предтечей Верховной распорядительной комиссии были разовые инспекционные поездки высших чиновников по именным повелениям императора и постановлениям Сената. Принимаемые Главным начальником комиссии распоряжения и меры подлежали безусловному исполнению и могли быть отменены только особым Высочайшим повелением.

Первый опыт организации почтовой службы в Европе, предусматривающий перевозку корреспонденции и пассажиров, был предпринят членами рода Таксис из Бергамо ещё в 1516 году, и с тех пор стал семейным занятием их потомков.

Французское почтовое льё в современных мерках составляет 3,89 км. Таким образом, путь от Неаполя до Турина равен примерно 720 километрам.

Старое название столицы Индонезии Джакарты. Батавией – в честь предков голландцев, батавов – был назван военный форт, на месте которого позднее и возник город.