Александр Тамоников - Человек с двойным лицом [litres]

– Понял, Лаврентий Павлович.

– Держи меня в курсе операции.

– Да, конечно.

– До связи, майор. Удачи.

– Благодарю, товарищ генеральный комиссар, до связи!

Платов запросил пульт связи. Ответил уже знакомый женский голос:

– Сержант Акулина.

– Платов. Мне нужна связь со штабом N-ской дивизии Юго-Западного фронта полковником Чердановым. Вызов возможно послать как через узел связи Генерального штаба, так и штаба фронта. Начальник Генштаба и командующий фронтом с начальником штаба в курсе.

Платов вновь положил трубку. Достал пачку «Герцеговины Флор», закурил, посмотрел на оперативную карту, висевшую на стенде у стены.

Раздался звонок.

– Майор госбезопасности Платов.

– Полковник Черданов, командир N-ской стрелковой дивизии.

– Приветствую вас, полковник.

– Здравия желаю…

Вечером 9 июля связист отряда принял радиограмму.

Зубарев пригласил Шелестова:

– В Москве предстоящей операции придают важное значение. Я получил радиограмму, в которой указывается, что переходить линию фронта вам предстоит в полосе обороны N-ской стрелковой дивизии. Переход будет поддержан. Каким образом – не уточняется, видимо, на месте пока не решили. Но если об этом сообщает Центр, то поддержка будет серьезной.

Шелестов без особо энтузиазма воспринял это известие.

– Поддержат – хорошо, не поддержат – сами справимся, главное, чтобы прорывающееся подразделение не приняли за фашистов, проводящих разведку боем. Обидно, знаете ли, будет получить пулю от своих.

– Ну, этого, я уверен, не случится.

В блиндаж ввалился заместитель командира по снабжению капитан Бобрин с охапкой одежды. Бросил ее на лавку, сел, протер лоб платком:

– Ух, умаялся.

– Что это? – спросил Шелестов.

– Одежда для группы и товарища Маханова. Простая, крестьянская одежда, не вызывающая подозрений.

– Откуда?

– Со склада продмага. Не беспокойтесь, неношеная.

– По размерам?

– Само собой.

– Я не давал вам размеры.

Бобрин улыбнулся:

– Да мне этого и не требовалось, майор. Я на глаз определяю, в молодости портным работал в городе. Поначалу подмастерьем, после революции в кооперативе. Когда товарищ Сталин прикрыл НЭП, вернулся в родную деревню. Долго еще потом шил. Пока председателем сельсовета не избрали, тогда уже не до этого стало. Учеба, курсы повышения квалификации…

Шелестов прервал бывшего председателя сельсовета:

– Понятно, Захар Федорович. Но на нас и сейчас не лохмотья.

– На вас приличная одежда. Однако лучше заменить. Впрочем, вам решать. Мне что приказано – я доставил. Все одно товарища Маханова переодевать придется.

– Ладно оставляйте. Что с питанием?

– Рота укомплектована. Ваш рацион – в отдельных вещмешках в палатке снабжения. Завтра перед выходом получите вместе с оружием.

– Командиру роты сообщили, что выступаем в 4.00?

Зубарев кивнул:

– Так точно. К этому времени к лесу подойдет Семен Коробов. Мы с товарищем Кулько вас проводим.

– Не стоит. Мы должны уйти тихо. Передайте ротному, чтобы с 3.30 выводил подразделение на соседнюю елань. Там построение, смотр, оттуда начало марша. А в лагере нечего людей беспокоить.

– Хорошо, товарищ майор.

– Сейчас отдых. Подъем группы в 3.00, завтрак в 3.15. Все, спокойной ночи.

Шелестов зашел за полог. Офицеры сидели на нарах, Маханов лежал.

Буторин спросил:

– Последняя ночь в Украинском Полесье, командир?

– Крайняя, Витя, кто знает, может, еще и вернемся. Теперь работы будет невпроворот.

Коган кивнул:

– Да-да, без дела не останемся. Удивляюсь я, Максим Андреевич.

– Чему, Боря?

– Как быстро немцы почти половину европейской части Союза захватили.

– Не будем об этом. Наполеон в свое время тоже дошел до Москвы. И что потом? Потом русский царь въехал в Париж на белом коне. Так и сейчас будет. Пока отступаем, потом закрепимся, перемелем отборные войска Вермахта и погоним немца назад. Правильно говорил товарищ Молотов: наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами. Но хватит разговоров, всем спать, подъем в 3.00.

Офицеры начал укладываться, Сосновский пошел в сортир.

Только Маханов продолжал лежать одетым.

Шелестов присел рядом на нары:

– Волнуетесь, Николай Иванович?

– Думаю: сколько же из-за меня людей погибло? А сколько может погибнуть еще? Я же не хотел ничего плохого, только отца приехал проводить в последний путь.

– За вами охотился Абвер, товарищ Маханов, и охотился еще в Москве. Не вините себя. В данной обстановке жертвы были неизбежны. Да и вы в долгу не остались, пристрелили же господина гауптмана? Группа Авдеева погибла из-за того, что майор не просчитал ситуацию, а должен был. Надо было таранить машину, ведь ясно же: неспроста она оказалась на вашем пути. Нет, решил разобраться. Женщина, что вас приютила, бабка, что лечила, – те и вовсе не по вашей вине погибли. И без вас бы немцы бомбили район. Рылов? Он заслужил смерть своим предательством, вы вынуждены были его убить, иначе не спаслись бы. В общем, гоните прочь плохие думы, настраивайтесь на предстоящий марш. Он будет непростой. Я уж не говорю о переходе через линию фронта.

Маханов спросил:

– Мне дадут оружие?

– ТТ устроит?

– А винтовку?

– Ни винтовку, ни автомат. У нас в группе будет пулемет ДП-27, к нему два запасных диска. Вот их вы и понесете.

– Это потому, что на другое не способен?

Шелестов взглянул на конструктора:

– Это потому, Николай Иванович, что я так решил. А приказы начальника, как вам должно быть известно, не обсуждаются, а принимаются к немедленному исполнению. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи.

Шелестов задул керосиновую лампу. В сплошном мраке повисла тишина. Спустя несколько минут все уже спали. Только связист дремал у своего аппарата, да говорил что-то неразборчиво во сне бывший парторг колхоза Осип Макарович Кулько.

В три часа, когда ночь начала потихоньку сдавать свои позиции и местность просветлела, офицеры группы и Маханов поднялись. Привели себя в порядок. Перекусили в блиндаже, выпили чаю. Лейтенант Кузин с бойцом роты принесли оружие, пулемет ДП-27 с диском, автоматы ППШ, пистолеты ТТ, гранаты Ф-1. Отдельно дали запасные магазины, два пулеметных диска в рюкзаке.

Бойцы впервые за несколько дней вышли из блиндажа, стали жадно глотать свежий воздух. Надо было спешить.

Шелестов видел, как по одному, стараясь не шуметь, мимо постов охранения на север уходили красноармейцы роты Дуганова.

Туда же проследовала и специальная группа. Смотрелись офицеры необычно: широкие штаны заправлены в кирзовые сапоги, холщовые рубахи, кепки. Забавно выглядел Маханов. Все уже привыкли к его франтоватому виду, а тут – чучело чучелом. Но не смеялись, прятали улыбки.