Евгений Иванов - Судьба ликвидатора [СИ]

— Иван Андреевич, я могу быть свободным?

Не дожидаясь разрешения, он привстал с места, чтобы выйти из кабинета.

Ситниковский перевел на молодого человека удивленный взгляд. Вопрос студента прозвучал настолько глупо в этой ситуации, что Ситниковский не сразу смог на него ответить. Он ухмыльнулся и, отрицательно мотнув головой, ответил:

— Можете, но только чуть позже. — Капитан дождался, пока гость опять вернется на прежнее место, и продолжил, — Сейчас, я хотел бы, чтобы Вы помогли мне в одном деле.

Он замолчал, подбирая нужные слова и в то же время, наблюдая за реакцией парня.

— Вы хотите, чтобы я давал Вам информацию на своих сокурсников? — разочарованно спросил Сташинский.

— Ну что Вы, — улыбнулся офицер, — С этим вопросом у меня все в порядке. Как Вы могли заметить, оперативной обстановкой в учебной группах я владею полностью, во всяком случае, я так думаю. Мне нужна Ваша помощь в поиске убийц Ярослава Галана.

Улыбка сошла с лица капитана и он серьезно посмотрел на Богдана.

— Каких убийц? — удивился Сташинский, — Я лично читал в газете, что милицией задержан некто Лукашевич, который подозревается в совершении преступления.

— Это для газет и общественности, — отмахнулся капитан, — Он, конечно, не ангел, более того, он был соучастником убийства, но организатором этого преступления и главным исполнителем является кто-то другой. Домработница писателя видела его, но, к сожалению, фамилии его не знает. А Лукашевич и другие задержанные по этому делу молчат, как партизаны.

— А чем я могу помочь? — спросил Богдан, не понимая, какую помощь от него ожидает офицер МГБ. — Ведь убийство было совершено, если не изменяет память, еще в прошлом году.

— Вы еще не в том возрасте, чтобы не надеяться на память. — Засмеялся капитан и через несколько секунд, уже серьезно продолжил. — Мы располагаем сведениями, что одного из предполагаемых организаторов убийства знает приятель Вашей сестры. — Он не отрывая глаз, смотрел на молодого человека, не давая возможности ему что-то возразить. — Я думаю, Вы сможешь через нее поближе сойтись с этим парнем, войти к нему в доверие и узнать имя убийцы. — Он с надеждой посмотрел на студента, но тот молчал, уткнувшись глазами в пол. — Ты должен понять, Богдан, что так называемые воины УПА доживают свои последние дни. Многие из них уже сбежали за кордон, многие перешли на нашу сторону, но остались самые отъявленные. Они уже не люди, это звери, которых нужно уничтожать физически. И мы будем с ними бороться до конца. Поэтому ты определись, с кем ты, с ними или с нами. В случае твоего согласия, я даю слово офицера, что никто из Вашей семьи не пострадает.

Капитан в обращении к Сташинскому умышленно перешел на «ты», стараясь придать беседе, более доверительный тон.

— А если я не соглашусь?

— Я думаю, с твоей стороны это риторический вопрос, учитывая те сведения, которые я перед тобой разгласил. — Он многозначительно улыбнулся, но все же закончил свою мысль. — Но, если ты настаиваешь, отвечу: если не согласишься, то, ни о каких гарантиях безопасности для тебя и твоих близких не может быть и речи. А выводы делай сам.

Не смотря на свою молодость, Богдан умел быстро принимать ответственные решения. По тону разговора он понял, что отныне дороги назад у него нет. В случае отказа, как минимум, его семья будет подвергнута депортации, а сам он вряд ли сможет окончить институт. Но это одна сторона медали. С другой стороны, успокаивал себя Богдан, ему предлагают делать то, что совершенно не противоречит его моральным принципам и в то же время, может обеспечить безопасность его семье. Во всяком случае, со стороны действующей власти.

— Конечно же, я согласен. — Почти сразу, но все же после небольшой заминки, ответил Богдан и улыбнулся. — Что я должен делать?

Ситниковский, не отрывая глаз от собеседника, в ответ неопределенно кивнул головой. То ли это был знак удовлетворения ответом, то ли непродолжительная пауза в словах Богдана заставила его усомниться в искренности полученного согласия.

— Вот и прекрасно. — удовлетворенно произнес капитан. — Для начала мы с тобой напишем подписку о добровольном сотрудничестве с органами госбезопасности и выберем тебе псевдоним, которым ты будешь подписывать все отчеты о выполнении оперативных поручений. Это может быть любое имя, — стал разъяснять чекист, — фамилия или кличка, лишь бы она никак не была связана с личностью самого Богдана Сташинского.

Не отрывая пристального взгляда от собеседника, Ситниковский улыбнулся одними губами. Парень поднял глаза к потолку и недолго думая, произнес:

— Я выбираю псевдоним «Олег».

— Почему именно «Олег»? — без удивления спросил капитан. Он должен был убедиться, что это имя никак не связано ни с ним, ни с его близкими родственниками.

— Так звали того мальчика, которого на моих глазах убили бандеровцы. — Ответил Сташинский.

— Ну что ж, очень символично. — Не скрывая удовлетворения, произнес он в ответ. — Пусть будет «Олег».

Он протянул Богдану чистый лист бумагу, подвинул ближе чернильницу с пером и стал диктовать стандартный текст подписки.

— Когда я должен приступить к выполнению задания? — поставив подпись в завершении документа, спросил Сташинский.

— А я тебе пока никакого конкретного задания не давал. — Засмеялся Ситниковский. — Нам с тобой предстоит еще очень большая подготовительная работа.

Только спустя месяц Богдан вновь попал в свое родное село. За это время он несколько раз встречался со своим нынешним куратором из МГБ, раз за разом демонстрируя свои навыки, умения и возможности при выполнении малозначительных оперативных поручений. К своему удивлению, сотрудничество с МГБ нисколько не тяготило его, более того, у него появился неподкупный живой интерес и своего рода азарт. Ему очень понравился сам процесс выведывания информации, создание оперативных комбинаций и ведение наблюдения. Для молодого человека, все происходящее напоминало кино, где он был главным героем, побеждающим в незримом бою подлого врага. Эта работа настолько захватила его, что он даже согласился временно прервать учебу в институте и полностью отдаться новому делу.

Родительский дом встретил его привычным укладом жизни. За весь период учебы, он впервые так долго отсутствовал дома. Богдан с радостью смотрел на знакомые с детства побеленную хату, покосившийся сарай, с оторванным засовом и чисто условный загон для коров, откуда доносился привычный запах навоза. Ему показалось, что он отсутствовал целую вечность и с интересом пытался найти то, что могло измениться за время его отсутствия. Однако все оставалось по-прежнему. Отец, как и раньше, перед обедом колол во дворе дрова, а мать вместе с сестрами, сидя под навесом, лепили вареники.