Алистер Маклин - Темный крестоносец [Черный сорокопут Черный крестоносец]

— Я хотел извиниться за свою утреннюю несообразительность,— неуверенно говорил он.— Ужасно глупо было настаивать на том, что вы специалист но твердому топливу. Я просто накидывал петлю вам на шею. Боюсь, что я был слишком расстроен, чтобы соображать вообще, не говоря о том, чтобы подумать хорошенько. Но мне кажется, охранник ничего не заметил.

— Все в порядке. Мне тоже кажется, что охранник ничего не заметил.

— Вы не собираетесь сотрудничать с Леклерком? — спросил Харгривс. Он снова сцеплял и расцеплял пальцы рук. Нервы у него куда слабее мозгов.— Я понимаю, Что вы смогли бы это сделать при желании.

— Конечно, смог бы. Часов двух работы над заметками Фсйрфилда, графиками, системой кодирования было бы достаточно. Но время на нашей стороне, Харгривс. Бог знает, может быть, это единственное, что осталось на нашей стороне. В том, что касается Леклерка, система зажигания ключ в его руках. Он не сможет убраться отсюда без этого ключа. Лондон знает, что я здесь, на «Некаре» могут начать беспокоиться в связи с задержкой, все может случиться, но что бы ни случилось, это нам только на пользу.— Я попробовал придумать, что, например, могло бы пойти нам на пользу, и не смог.— Поэтому я молчу. Леклерк только подозревает, что я специалист по твердому топливу, он не может знать эго наверняка.

— Конечно,— пробормотал Харгривс. — Конечно, время на пашей стороне.

Он уселся на пустую коробку из-под патронов и уставился в пол. Похоже, что у него полностью отпала охота разговаривать. Мне тоже было не до болтовни.

В замке повернулся ключ, и вошли Леклерк с Хьюеллом. Леклерк сказал:

— Лучше себя чувствуем?

— Что вам надо?

— Просто хотел поинтересоваться, нс скажете ли что-нибудь новенькое по поводу того, что якобы ничего не смыслите в твердом топливе.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Естественно, не понимаете. Хьюелл! — Гигант подошел ближе и поставил на пол плоскую коробку в кожаном чехле. Магнитофон.— Не хотите прослушать сделанную недавно запись?

Я медленно поднялся и пристально посмотрел на Харгривса. Он не отрывал глаз от пола.

— Спасибо, Харгривс,— сказал я.— Большое спасибо, от всей души.

— Я был вынужден это сделать,— вяло произнес он.— Леклерк сказал, что прикончит мою жену выстрелом в затылок.

— Извините меня.— Я тронул его за плечо.— Вы здесь ни при чем. Что теперь, Леклерк?

— Пора вам взглянуть на «Темных крестоносцев».— Он отступил в сторону, пропуская меня вперед.

Ворота ангара были широко раскрыты, высоко под потолком горели лампы. Рельсы тянулись вдоль ангара до самой задней его стенки. «Темные крестоносцы» были на месте. Коренастые цилиндры, похожие на карандаш, с полированными до блеска стальными боками и керамическими конусообразными наконечниками над громадными фестонами воздухозаборников. Высотой с трехэтажный дом и фута четыре в диаметре. Они покоились на плоских стальных восьмиколесных платформах. По сторонам от ракет возвышались портальные краны почти такой же высоты, что и сами ракеты. Каждый кран — на четырехколесной платформе-тележке. В нижней и верхней части кранов в сторону ракет отходили крепежные фермы, надежно удерживающие их в вертикальном положении. Обе ракеты и все четыре крана были установлены на одних и тех же рельсах.

Леклерк не тратил зря времени и слов. Он подвел меня к ближайшей ракете и взобрался на платформу открытого лифта, расположенного с внутренней стороны крана. Хьюелл чувствительно ткнул меня в спину пистолетом. Я понял идею и встал на платформу рядом с Леклерком. Хьюелл остался на своем месте. Леклерк нажал на кнопку, загудел электрический мотор, и лифт легко заскользил вверх, поднявшись примерно на пять футов. Леклерк достал из кармана ключ, вставил его в едва заметную скважину на боковой поверхности ракеты, извлек спрятанную там ручку и раскрыл высокую семифутовую дверь в обшивке «Темного крестоносца». Дверь была настолько искусно сделана и так идеально пригнана, что я сначала не догадывался о ее существовании.

— Осмотритесь хорошенько,— сказал Леклерк.— Вы здесь именно для этого. Чтобы как следует все осмотреть.

Я осмотрелся как следует. Внешняя обшивка из< особо прочной стали была внешней обшивкой. Внутри находилась вторая обшивка, и зазор между ними достигал, по крайней мере, пяти дюймов.

Прямо напротив меня, приваренные к поверхности внутренней обшивки, располагались две плоских стальных коробки. Приблизительно в шести дюймов друг от друга, квадратные, со стороной в шесть дюймов каждая. На левой коробке, выкрашенной в зеленый цвет, было написано: «Топливо», а ниже — «Вкл-Выкл». Справа располагался красный «почтовый ящик» со словами «Не заряжено» и «Заряжено», написанными белой краской соответственно справа и слева. Из этой и другой коробки, чуть выше надписей, торчали круглые ручки переключателей.

Снизу от коробок отходили гибкие кабели в металлической оплетке, под которой угадывалась пластиковая прокладка — мера, предусматривающая защиту расположенных внутри проводов от громадного перегрева, возникающего во время полета. Кабель слева, отходящий от коробки с надписью «Топливо», был почти полтора дюйма толщиной. Другой не превышал полдюйма в диаметре. Первый шел вниз по поверхности внутренней обшивки и футах в трех от стальной коробки расходился на семь отдельных кабелей, каждый в одинаковой стальной обмотке с пластиковой прокладкой. Второй кабель пересекал зазор между внутренней и внешней обшивками и уходил по внутренней поверхности внешней обшивки куда-то вверх.

Было еще два кабеля. Один, маленький, полудюймовый, соединял две коробки. Второй, двух дюймов в диаметре, шел от коробки с надписью «Топливо» к третьему ящику, большему, чем предыдущие два, который крепился с внутренней стороны к внешней обшивке. У этого ящика была с моей стороны дверца на петлях. Замками служили два винта-барашка. Никаких других кабелей в эту коробку не входило и не выходило наружу.

Больше смотреть было не на что. На осмотр у меня ушло десять секунд. Леклерк взглянул на меня и спросил:

— Уловили?

Я кивнул и ничего не ответил.

— Фотографическая память, — загадочно прошептал он. Затем прикрыл дверь, запер ее, нажал на кнопку лифта, и мы поползли дальше вверх еще футов на шесть. Снова та же процедура с ключом, дверцей, на этот раз значительно меньшего размера, не более двух футов в высоту, и приглашение осмотреться.

На этот раз осматривать было еще меньше, чем прежде. Круглое отверстие во внутренней обшивке. Сквозь него было видно штук пятнадцать-двадцать цилиндрических трубок, сужающихся к верхнему концу, а посреди этих трубок— верхушка какого-то цилиндрического предмета, дюймов шести в диаметре, который вместе с трубками уходил вниз. Посреди верхней оконечности этого цилиндра виднелось маленькое отверстие, не более полдюйма в ширину. К внутренней поверхности внешней обшивки крепился армированный кабель того же размера, что и тот, который отходил от коробки с надписью «Заряжено» — «Не заряжено». Логично предположить, что это он и был. Конец кабеля, с длинным медным разъемом, свободно болтался в зазоре между обшивками. Казалось естественным предположить, что медный разъем должен быть вставлен в отверстие центрального цилиндра. Но здесь что-то не стыковывалось: отверстие в цилиндре было раза в четыре больше, чем толщина этого разъема.