Алистер Маклин - Темный крестоносец [Черный сорокопут Черный крестоносец]

— Пара минут. Окончательная установка порядка включения зажигания, и можно закрывать.

Лифт поскользил вниз. Хьюелл сошел, и пока мы поднимались, я шепнул Харгривсу с Вильямсом: «Перестаньте записывать. Оба». Гул электродвигателя заглушил мои слова, а говорить не разжимая рта мне было совсем нетрудно: левая сторона рта настолько раздулась, что двигать губами было практически невозможно.

Я наклонился внутрь ракеты, зажав в руке шнурок, оторванный от оконной шторы. Привязать конец веревки к сердечнику соленоида можно было за десять секунд, но с моей трясущейся рукой, помутненным взором и плохой координацией я провозился добрых две минуты. Потом выпрямился и начал прикрывать дверь левой рукой, пока конец шпура скользил по пальцам правой. Когда между краем люка в обшивке и дверью осталась щель толщиной в четыре дюйма, я наклонился к ней ближе, и Хьюеллу снизу должно было показаться, что я пытаюсь руками с двух сторон повернуть ручку, которая плохо поддается. Трех секунд мне хватило на то, чтобы два с половиной раза обмотать свободный конец шнура вокруг внутренней ручки. Затем дверь была закрыта, ключ в замке повернулся, и дело сделано.

Первый, кто откроет эту дверь шире чем на четыре дюйма, с усилием, большим полутора фунтов, замкнет цепь взрывного устройства, и ракета разнесется на куски. А если при этом сдетонирует и твердое топливо, как того опасался доктор Фейрфилд, то на куски будет разнесено все в радиусе полумили. В любом случае мне хотелось, чтобы дверцу открывал лично Леклерк.

Лифт опустился вниз, и я тяжело ступил на землю. Через раскрытые ворота ангара увидел ученых и некоторых моряков, сидящих и лежащих на берегу. Вооруженный охранник вышагивал в полусотне ярдов от них.

— Даете возможность приговоренным последний раз погреться на солнышке? — спросил я Хьюелла.

— Ага. Все упаковано?

— Полный порядок.— Я кивнул в сторону группы. Можно и мне с ними? Я бы сам хотел немного подышать свежим воздухом и позагорать напоследок.

Шалить не будешь?

— Да как бы я смог пошалить, черт возьми? Разве я похож на человека, от которого можно ждать неприятностей?

— Бог свидетель, нет,— согласился он.— Можешь идти. Вы двое,— это Харгривсу и Вильямсу.— Босс хотел сравнить ваши записи.

Я спустился к берем у. Несколько китайцев устанавливали металлический футляр ракеты на тележки с помощью дюжины матросов, гнувших спины под дулами автоматов. Флек приставал к дальнему концу пристани. Его шхуна казалась еще грязнее, чем обычно. На пляже капитан Гриффитс сидел чуть в стороне от остальных. Я улегся на песок футах в шести от него, лицом вниз, подложив под голову правую руку. Чувствовал себя отвратительно, надо сказать.

Гриффитс затворил первым.

— Ну, Бентолл, как я понимаю, закончили подготовку второй ракеты для наших друзей? — Если он всегда будет говорить таким тоном, то вряд ли вызовет у кого-нибудь симпатию.

— Да, капитан Гриффитс, я снарядил ракету. Подстроил так, что первый, кто попытается открыть дверь в обшивке «Темного крестоносца», взорвет ракету к чертовой матери. Потому я так и старался с первой ракетой, что кроме второй ни одной не осталось. Кстати, они собираются пристрелить вас и всех остальных моряков на базе выстрелами в затылок, а мисс Хоупман подвергнуть пыткам. К сожалению, с случае с мисс Хоупман я опоздал помешать им.

Возникла томительная пауза. Интересно, смог ли он разобрать мое невразумительное бормотанье. Наконец он тихо сказал:

— Мне чертовски жаль, мой мальчик. Я себе ни за что этого не прощу.

— Велите двоим матросам установить наблюдение,— сказал я.— Скажите, чтобы предупредили нас, если Леклерк, Хьюелл или кто-нибудь из охранников подойдут ближе. После этого просто сидите неподвижно и смотрите на море. Говорите со мной как можно реже. Никто не должен видеть, что я с вами переговариваюсь.

Спустя пять минут я закончил рассказывать Гриффитсу все то, что планировал осуществить Леклерк после того, как они запустят «Темного крестоносца» в производство. Когда я закончил, он молчал почти минуту кряду.

— Ну как?

— Фантастика,— прошептал он.— В это просто невозможно поверить.

— Да. Фантастично. Но осуществимо, не так ли, капитан Гриффитс?

— Осуществимо,— тяжело согласился он.— Видит Бог, что осуществимо.

— Я тоже так подумал. Значит, вы считаете, что имело смысл заминировать ракету? То есть это морально оправдано?

— Не понимаю, о чем вы, Бентолл?

— Когда они доставят «Крестоносца» по месту назначения,— продолжал я говорить в песок,— они не отправят его в уединенное место для старта. Они собираются доставить его на завод где-нибудь в густонаселенной местности, чтобы разобрать на винтики и скопировать. Если вместе с зарядом тротила рванет и твердое топливо, мне даже загадывать страшно, сколько народа, сколько сотен невинных людей погибнет.

— А мне страшно загадывать, сколько людей погибнет в ядерной войне,— тихо сказал Гриффитс.— И никаких моральных оправданий здесь не требуется. Единственный вопрос: на какой срок хватит заряда батарей, питающих цепь взрывного устройства?

— Там девять никеле-кадмиевых ячеек. Запас годности полгода, а то и год. Капитан Гриффитс, я говорю вам все это совсем не для того, чтобы обрисовать общую ситуацию или просто потрепаться. Мне губами ворочать больно. Я говорю вам только для того, чтобы вы передали это капитану Флеку. Он в любую минуту может здесь появиться.

— Капитан Флек? Этот паршивый предатель?

— Говорите тише, ради всего святого. Скажите, капитан, вам известно, что ждет меня, вас и ваших людей после того, как наш друг Леклерк отчалит?

— Вы сами это знаете.

— Флек — наша последняя надежда.

— Вы в своем уме, приятель?

— Слушайте внимательно, капитан. Флек, конечно, жулик, пройдоха и порядочный негодяй, но он не страдает манией величия. Флек готов пойти на все ради денег, кроме одного. Убийства. Не такой он человек. Он мне сам это говорил, и я ему верю. Флек — наша последняя надежда. — Я подождал его реакции, но ее не последовало, тогда я продолжил: — Сейчас он сойдет на берег. Заговорите с ним. Кричите, машите руками. Называйте паршивым предателем, как вы только что это сделали. Ведите себя естественно для такой ситуации. Никто не обратит внимания, кроме Леклерка и Хьюелла. А они только посмеются. Для них это развлечение. Расскажите ему все, о чем говорил я. Объясните, что ему тоже недолго жить осталось. Леклерку не нужны живые свидетели. Вы наверняка выясните, что Леклерк наплел ему с три короба по поводу того, чем собирается здесь заниматься. В одном можете быть уверены, Леклерк ни словом не обмолвился о ракете или о том, зачем она ему может понадобиться. Флек с командой слишком часто наведываются в Суву и в другие фиджийские порты, где одно неосторожное слово в баре может запросто все испортить. Неужели вы считаете, что Леклерк рассказал ему правду, капитан?