Алексей Азаров - Дом без ключа. Кн.2

Перед поездкой за антиквариатом Жак-Анри свел Жюля с Техником, поручив им прикрыть Луи во время сеансов. Техник перевелся в ночную смену, отдав телефон Рейнике под надзор надежному парню: тот и раньше помогал Технику, и Жюль считал, что он справится.

Из вояжа Жак-Анри везет Жюлю подарок: домашние туфли с ручной вышивкой. Таких в провинции хоть завались, зато в Париже не сыщешь ни за какие деньги.

Предвкушая удовольствие, Жак-Анри заранее улыбается.

Жюль один в комнате — сидит у окна и, оттопырив щеку языком, бреется. Мыло — серый эрзац — редкими хлопьями покрывает щетину; у виска — бумажка, наклеенная на свежий порез.

— Последний лоск? — говорит Жак-Анри и хохочет, любуясь, как Жюль от неожиданности роняет помазок. — Поздно встаешь, старина.

Жюль молча нагибается и поднимает помазок. Серое мыло стекает по шее, капает на воротник. Жак-Анри умолкает: так не встречают друзей, если все в порядке.

Поставив саквояж, Жак-Анри присаживается в кресло. Спрашивает:

— Ну?

— Луи,— коротко и быстро отвечает Жюль.— Позавчера.

— На радиоквартире?

— На улице. Была большая облава: немцы, дарнановцы, мобильная гвардия,— хватали всех подряд... У него была граната.

— Он бросил ее?

— Нет... Его увезли в грузовике. Вместе с другими.

— Дай сигарету...

Что известно Луи? Адреса пяти радиоквартир, явка у метро — что еще? Ах, да — Жермен и явка в кабачке.

Жюль платком вытирает недобритые щеки.

— Я думаю, вдруг все-таки обойдется и его отпустят? У него броня от авиазавода. Он же сборщик... Если он избавился от гранаты, то вряд ли засветится.

— Да, да,— говорит Жак-Анри невпопад, думая о своем.

— Не понял?

— Может быть, и обойдется. Будем надеяться, старина.

11. Сентябрь, 1943. Штутгарт, Адлерштрессе. 11 (« Алемаиишер Арбайтскрайс»).

Вилла на Адлерштрассе. 11, не частное владение, а один из филиалов команды АА подчиненной Бергеру. Поселившись здесь, Бергер распорядился на два дня отключить все телефоны, никого не пускать, ни о чем не докладывать. Пользуясь покоем, он написал адмиралу доклад о положении в Париже и своих планах в отношении «Геомонда».

В подвале виллы — отлично оборудованный тир. Бергер пристрелял несколько пистолетов, в том числе и плоский легкий браунинг — штучное изделие заводов «Лепажа» в Льеже. Браунинг был удобным, по руке, бил кучно; «вальтеры» нравились Бергеру меньше: тяжелая рукоять и жесткий спуск. Впрочем, из них он тоже стрелял недурно и выиграл пари у одного из старших офицеров — пари не на шампанское, а на седьмой патрон. Офицер, проиграв, с затуманенными глазами разрядил обойму своего пистолета. Бергер бросил а перевернутую фуражку шесть учебных патронов и одни боевой, перемешал и выключил свет.

— Зарядите сами .

В темной, щемящей тишине звуки были преувеличенно громкими. Бергер вслушивался в щелчки: третий... пятый... седьмой... Восьмой щелчок — выше тоном — означал, что обойма вогнана а гнездо рукояти. Бергер включил свет и лениво кивнул:

— Прошу, майор!

Голова майора, выбритая догола, жирно блестела под желтой лампой. Словно завороженный, майор поднес пистолет к виску и, зажмурившись, придавил гашетку. Бергер придержал его руку, отвел вниз.

— Составьте на всякий случай завещание. Не обязательно по форме: война позволяет нам некоторые вольности.

Майор осел, и Бергер едва успел поддержать его и посадить на стул.

— Ну, ну!.. Не распускайтесь! Это же просто!

Нервно посмеиваясь, Бергер приставил пистолет к виску майора. Не торопясь, нажал гашетку и, услышав сухой щелчок, сказал с удивлением:

— Вам повезло!

Майор всхлипнул, глаза его стали закатываться.

— Следующий мой,— сказал Бергер и передернул затвор.

Стук бойка показался ему громом. Все еще посмеиваясь и не думая ни о чем, Бергер отвел ствол в сторону и нажал на спуск пять раз подряд. Боевой патрон оказался седьмым...

На следующее утро Бергер подписал майору направление в резерв абвера и позабыл о нем и о пари — вычеркнул их из памяти, по опыту зная, что умение быстро забывать — достоин- ство, а не недостаток.

Ширвиндт и «Геомонд» — вот что интересует его, а отнюдь не моральное состояние сотрудников «Алеманишер Арбайтскрайс». Агентура в Женеве и Берне, подчиняющаяся атташе германской миссии барону фон Бибра, определенно не подходит для работы с «Геомондом». Бергер едва добился от нее достоверной информации о количестве комнат в конторе и квартире Ширвиндта, наличии запасных ходов, числе окон на всех этажах здания и иных пустяках. Фон Бибра не спешил с ответом и тогда, когда Бергеру понадобился план второго и третьего этажей дома 113 по рю Лозаин. Только через декаду барон соизволил позвонить и объясниться. Оказалось, его люди никак на могут проникнуть дальше коридоров и приемной. Бергер вспылил, растолковывая господину атташе, что прибегать к услугам агентов нет нужды. Надо отыскать контору архитектора, проектировавшего дом, или подрядчика, строившего его, и под любым предлогом приобрести кальки.

Фон Бибра пообещал, и кальки вскоре прибыли — как Бергер предполагал, их удалось купить у архитектурной фирмы без малейших затруднений. С той же диппочтой в АА пришла посылка: три костюма из женевского магазина стандартного платья, галстуки, рубашки, обувь и нижнее белье. Все вещи были недорогие, соответствующие заработкам среднего служащего...

Уладив дела с одеждой, Бергер занялся изучением «окон» на границе. Если приказ на переход будет получен, он возьмет с собой двоих, не больше. Телохранителя и оператора. Одного из прежней своей команды и Мильмана, переведенного из Кранце в Париж...

По ночам, лежа на спине и закинув руки за голову, Бергер — в сотый раз! — проверяет, отрабатывает, оттачивает свой маршрут. Железнодорожная ветка от французского Дивона до швейцарского Нойсса на пограничном участке проходит в тоннеле. Машинист на несколько секунд замедлит ход, и Бергер, одетый железнодорожником, впрыгнет на площадку вагона-контейнера. Настоящий железнодорожник — им должен быть немец! — спрячется внутри. Вагон — возвратный, с вечерним маршрутом он везет молоко. В Нойссе Бергер сойдет у авто-стрелки и переоденется в бетонном буккере — пограничная стража им не пользуется как устарелым...

Сегодня ночь особенно длинна и, кажется, никогда не кончится. Бергер заставляет себя не дотрагиваться до сигарет: если закурить, сон уйдет окончательно... Получила ли Эмми желтого зайца? Лизель ничего не пишет об этом... И не попросить ли у Канариса отпуск? Все может статься, и не исключено, что свидание с Лизель окажется последним перед долгой разлукой. С Ширвиндтом не покончишь за день. И не ясно до конца, какую конкретную задачу поставят перед Бергером иа Трипиц-Уфер. Три пути: выслеживание, перевербовка, физическое уничтожение. Первый и третий, пожалуй, не сулят успеха. Следить можно долго, бесконечно долго; легче и проще, конечно, пулю в живот или толчок под колеса. Но и это не выход. Что, если у Ширвиндта есть эаместитель или, что еще хуже, он сам — всего лишь прикрытие для настоящего резидента? Уйдут месяцы, пока нападешь на новый след — Значит, перевербовка?.. Не какой основе?