Алистер Маклин - Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет»

— Так их двое? Вы полагаете, что у меня на корабле двое убийц? — Сжав губы, Суонсон задумчиво подпер ладонью подбородок, что свидетельствовало о крайнем волнении командира субмарины. Затем он решительно помотал головой: — Убийца, должно быть, один. Если это так, то, знай я, кто он, я бы сию же минуту арестовал негодяя. Не забывайте, Карпентер, прежде чем выйти в открытое море, несколько сот миль нам предстоит проплыть подо льдом. Мы не в состоянии наблюдать за всеми шестерыми. А ведь у всякого, кто хоть немного знаком с устройством субмарины, имеется сто способов погубить нас всех. Если бы мы находились в стороне ото льдов, это не имело бы значения, но в нынешних условиях его присутствие представляет для нас смертельную опасность.

— А вам не приходит в голову следующая мысль: если бы преступнику вздумалось погубить нас, он погиб бы и сам?

— Я не разделяю вашей уверенности в том, что человек этот психически здоров. Все убийцы немного с приветом. Какими бы убедительными ни были причины, толкающие их на преступления, сам факт, что они убивают, свидетельствует об их психической неполноценности. Их нельзя мерить обычной меркой.

А вдруг Суонсон прав? Вполне могло оказаться, что дело обстоит именно таким образом. Большинство убийц совершают преступления под влиянием аффекта, и происходит это лишь однажды в жизни. Но наш «приятель», судя по всему, не был подвержен какому-то эмоциональному воздействию. Кроме того, он совершил не одно убийство.

— Возможно, вы правы, — произнес я задумчиво. — Пожалуй, я с вами согласен. — Я не стал уточнять, в чем именно наши точки зрения совпадают. — Кто же, на ваш взгляд, кандидат в висельники?

— Будь я проклят, если я это знаю. Я слушал каждое слово, которое произносилось нынче утром. Наблюдал за лицами тех, кто говорил, и тех, кто молчал. До сих пор ломаю голову, и черт меня побери, если могу прийти к какому-то выводу. Что скажете о Киннэрде?

— Он наиболее подозрителен, верно ведь? Но только потому, что он опытный радиооператор. Передавать и принимать сигналы с помощью азбуки Морзе можно научиться за пару дней. Медленно, неумело, не разбираясь в аппаратуре, но все-таки можно. Любой из зимовщиков может оказаться неплохим радистом. То обстоятельство, что Киннэрд мастер своего дела, пожалуй, даже свидетельствует в его пользу.

— Железно-никелевые батареи из радиорубки были перенесены в помещение лаборатории, — отметил Суонсон. — Легче всего это было сделать Киннэрду. Если не считать доктора Джолли, кабинет и спальня которого находились в этом же бараке.

— Выходит, подозрение падает на Киннэрда или Джолли?

— Ну а разве не так?

— Конечно так. В особенности если учесть, что консервированные продукты были спрятаны под полом лаборатории. А хранились эти продукты в пищеблоке, где жили Хьюсон и Несби. Выходит, и они под подозрением. Наличие же радиозонда и баллона с водородом в лаборатории наводит на мысль о соучастии Джереми и Хассарда. Ведь один из них — техник, а другой — синоптик, и предметы эти были под рукой у них обоих.

— Молодчина, запутывай меня окончательно, — с досадой проговорил Суонсон. — Как будто и без того путаницы мало.

— Я совсем не собираюсь вас запутывать. Просто хочу сказать, что, если допускаешь одну возможность, не следует забывать и о других. Кроме того, ряд фактов свидетельствует в пользу Киннэрда. Когда он бросился в рубку за передатчиком, то рисковал жизнью. А когда попытался вернуться туда еще раз, чтобы спасти Гранта, он шел на верную гибель. И наверняка погиб бы, если бы Джереми не оглушил его. Вспомните, что произошло с Фостером, который кинулся в горящее помещение, накинув на голову мокрое одеяло. Ведь он так и не выбрался из огня. Ко всему разве стал бы Киннэрд упоминать об аккумуляторах, если бы был замешан в каких-то манипуляциях? А ведь он это сделал. Возможно, именно поэтому потерял сознание, а потом скончался Грант, помощник радиооператора. Киннэрд велел мальчишке захватить с собой батареи, и тот замешкался в поисках аккумуляторов, которых там уже не было. И последнее обстоятельство. Несби утверждает, будто дверь радиорубки заклинило. Очевидно, ее прихватило льдом. Неужели, если бы за несколько минут до этого Киннэрд баловался спичками, дверь успела бы обледенеть?

— Что ж, если вы исключаете из числа подозреваемых Киннэрда, то придется исключить и доктора Джолли, — раздельно проговорил командир субмарины. Затем с улыбкой продолжал: — Мне трудно себе представить вашего коллегу, доктор Карпентер, который носился бы повсюду, проделывая в людях дырки. Их дело — штопать эти дырки, а не проделывать. Иначе Гиппократу это бы не понравилось.

— Я вовсе не исключаю Киннэрда из числа возможных преступников, — возразил я. — Но и не намерен навешивать на него ярлык убийцы. Что же касается высоких моральных качеств представителей моей профессии, то могу напомнить, сколько «добрых лекарей» предстало перед Лондонским городским судом присяжных! Правда, против Джолли улик у нас нет. Его участие в событиях той ночи заключалось лишь в том, что он с трудом выбрался из радиорубки, упал навзничь и в такой позе пролежал, по существу, до тех пор, пока пожар не кончился. Правда, неизвестно, каковы были его действия до возникновения пожара. Но в его пользу свидетельствует тот факт, что дверь заклинило. Кроме того, Киннэрд или Грант наверняка заметили бы, если бы Джолли что-то замышлял. Койка доктора находилась в дальнем конце радиорубки, и он непременно прошел бы мимо Киннэрда и Гранта, когда стал бы выбираться из помещения, прихватив с собой еще и железно-никелевые аккумуляторы. Кроме того, в его пользу еще одно обстоятельство. Не думаю, что падение Бенсона было несчастным случаем. Если же это так, то неясно, каким образом Джолли, находившийся у нижней части ограждения мостика, мог уронить Бенсона, который был наверху, и допустить при этом, чтобы тот упал на него.

— Вы очень удачно выступаете в качестве защитника Джолли и Киннэрда, — пробурчал Суонсон.

— Вовсе нет. Я лишь говорю то, что заявил бы любой адвокат.

— Хьюсон, — раздельно проговорил коммандер. — Или Несби, повар. А может, Хьюсон и Несби. Вам не кажется странным, что два эти человека, спавшие у дальней, то есть восточной, стены пищеблока, которая, должно быть, вспыхнула первой, сумели выбраться из помещения, а двое других, это, кажется, были Фландерс и Брайс, спавших ближе к выходу, задохнулись? По словам Несби, он кричал и тряс их за плечи. Он мог бы кричать и трясти их с тем же успехом хоть всю ночь. Возможно, оба были без сознания. Или мертвы. А что, если они заметили, как Несби или Хыосон, а может, и оба достают припрятанные продукты, и их за это прикончили? А может, сделали это еще раньше. Не забывайте про пистолет. Он был спрятан в топливном баке трактора — довольно странный тайник. Но Хьюсону мысль эта странной не показалась бы, верно ведь? Ведь он же тракторист. И уж очень много времени потребовалось ему, чтобы оповестить о случившемся капитана Фолсома. Он заявил, будто ему пришлось сделать большой крюк, чтобы не попасть в огонь. Но если Несби сумел проникнуть в радиорубку, то, выходит, пожар был не настолько уж силен. И еще одно весьма существенное обстоятельство. По словам Хьюсона, когда он направлялся к жилому блоку, на складе начали взрываться бочки с горючим. Если они начали взрываться именно в этот момент, то почему все пять блоков, которые впоследствии сгорели дотла, были уже в огне? Потушить огонь было уже нельзя, поскольку строения успели пропитаться соляром, который переносился по воздуху ветром. Выходит, первые взрывы произошли гораздо раньше. Кроме того, что он предупредил о пожаре капитана Фолсома, который и без того был оповещен о случившемся, похоже на то, что после возникновения пожара Хьюсон ничем себя не проявил.