Минель Левин - Тайна Орлиной сопки. Повести

Протокол мною прочитан. Заявление записано с моих слов правильно».

17 июля в прокуратуру поступило другое заявление:

«Живу одна, работаю в гостинице «Душанбе». Сегодня утром пришла домой и обнаружила кражу вещей. Кто-то проник в мою комнату и похитил… Никого не подозреваю».

Спустя девять дней — еще одно заявление:

«Работаю на переговорном пункте. Сегодня в десять часов утра пришла домой после ночной смены и обнаружила, что неизвестный преступник унес из моей квартиры… Никого не подозреваю».

Далее шел протокол задержания Рослякова на месте очередного преступления. При обыске в его квартире обнаружены: чемодан черный дерматиновый, комбинация зеленая трикотажная… Все стало ясно, и следователь соединил дела о кражах в одном следственном производстве.

Из протокола первой очной ставки:

«Следователь прокуратуры… на основании статей… произвел очную ставку между потерпевшей… и обвиняемым Росляковым Дмитрием Ивановичем. На вопрос, знают ли они друг друга и в каких отношениях находятся между собой, они показали:

Потерпевшая: С Росляковым я познакомилась в июне. Он всю неделю приходил за билетами в кино. А потом проводил меня домой. Отношения у нас хорошие, личных счетов не имею.

Обвиняемый:Подтверждаю. Отношения нормальные, личных счетов между нами нет.

Вопрос к потерпевшей:Каким же образом ваши вещи оказались у Рослякова?

Ответ:Не знаю. В квартире у меня он был, но один не оставался, потому я просто не могла подумать на него».

Выдержка из протокола второй очной ставки:

«Потерпевшая:Познакомилась с Росляковым в первых числах июля. Он остановился в нашей гостинице. Проводил домой. Отношения нормальные. Личных счетов не имею.

Обвиняемый:(такой же ответ).

Вопрос к потерпевшей:Как же ваши вещи оказались у Рослякова?

Ответ:Не знаю. В моей квартире он был, но не оставался».

Еще один протокол:

« Потерпевшая:с Росляковым мы познакомились на переговорном пункте. Проводил домой…

Вопрос к потерпевшей:Как случилось, что ваши вещи оказались у Рослякова?

Ответ:Не знаю. В день кражи он звонил мне, никак не могла подозревать его».

Музаффар-заде сидел, плотно сжав губы. Теперь Леднев знал, что не удовлетворяло следователя в той логической цепочке, которая выстраивалась по делу убийства геологов.

— Значит, Митька Тля взялся за старое?

— Вот именно. Но тогда зачем ему нужно было совершать преступление на Орлиной?

— Кто же у нас остается еще: Кадыров и Ергин? У последнего кровь второй группы, а Кадыров и без того наследил, выгружая вещи геологов.

— Думайте, Петр Ильич, думайте. Мне ведь нужны неоспоримые доказательства.

В окно заглядывал теплый ласковый вечер. Майор Леднев не заметил, как он подкрался. Сухой вялый ветер пытался расшевелить одинокий тополь во дворе управления.

Ледиев думал о Голубеве. Сейчас ему, должно быть, очень тяжело. Установить машину, на которой он возвращался в город, не удалось. Да это, вероятно, было и ни к чему. Голубев не оставил отпечатков своих пальцев на Орлиной сопке.

Майор набрал номер телефона Голубева — монотонно гудел зуммер. Подождал немного и позвонил вновь — никакого ответа. Тогда позвонил к себе домой.

— Я задержусь, — сказал он виновато. Но жена к этому давно уже привыкла и не удивилась…

«Газик» остановился возле крупнопанельного дома, в котором жил Голубев. Из почтового ящика газеты сегодня не вынимали. Майор нажал на кнопку звонка — в квартире никакого движения, а дверь оказалась незапертой.

На вешалке висели мужской и дамский плащи, зеленая мужская шляпа, черный зонтик с костяной ручкой. На полу выстроился ряд мужских и дамских туфель. Трюмо было заставлено коробками духов и прочей косметикой.

— Есть дома кто-нибудь? — громко спросил Леднев.

Налево была прикрытая дверь в комнату. Еще одна дверь вела прямо на кухню. Майор увидел газовую плиту с кастрюлей и чайником. Газ был выключен.

Мягкая ковровая дорожка скрадывала шаги. Леднев с беспокойством толкнул затворенную дверь.

Судя по всему, он попал в гостиную: сервант с набором чайной посуды и хрусталем, круглый стол с венскими стульями. В углу тумбочка с цветным телевизором, на полу ковер.

Скользнув взглядом по женскому портрету в массивной раме, висевшему на стене, майор быстро пересек гостиную и приоткрыл дверь в смежную комнату. Она была заставлена стеллажами, а на полированном столике рядом с телефоном горела лампа под красным абажуром. В нише справа, на кушетке, в неестественной позе лежал человек, одетый в синий однобортный костюм, который Леднев хорошо запомнил.

Майор бросился к нему. Голубев медленно повернулся. У Леднева отлегло от сердца.

— Что за шутки? — почти грубо спросил он.

Голубев сел на кушетке. Его трудно было узнать: осунувшееся лицо с больными глазами, побелевшие виски. Когда он приходил в прокуратуру, седины не было.

Настойчиво зазвонил телефон. Голубев даже не посмотрел в его сторону. Через некоторое время вновь раздался звонок.

— Возьмите трубку, — предложил Леднев.

Голубев вяло подчинился.

— Да, — пересохшими губами ответил кому-то. — Ах, это вы, товарищ Гулямов?

— Я из больницы звоню. Вы меня слышите?

Голубев бессильно опустил руку с трубкой, которую успел перехватить Леднев.

Гулямов засыпал майора вопросами: как чувствует себя Голубев, почему бросил трубку?

— Мне уже лучше! — кричал он. — Совсем хорошо! Скоро выпишусь и не оставлю его одного!

«Наш поезд прибывает в столицу Советского Азербайджана!»

Как отделаться от этой, сейчас уже ничего не значащей фразы?

Кадыров сидел на берегу Каспийского моря. Волны, словно верный пес, лизали ему ноги. В море уходил пароход. Из трубы валил густой черный дым. Уж не от него ли пятна на солнце?

«Наш поезд прибывает в…»

Прямо кошмар какой-то!

А ведь жена беременна. Совсем недавно она вдруг сообщила ему эту новость. Удивительно нежный, ласковый у нее голос. Обещала родить девочку — так он хотел.

И вот эта проклятая встреча в горах. Митька Тля. Все полетело к черту!

Кадыров больше не мог оставаться со своими мыслями. Вскочил в первый автобус и поехал в центр Баку.

— Г-где тут почта?

Он исписал несколько бланков, прежде чем сочинил текст.

— Вы забыли написать, от кого телеграмма, — напомнила девушка в окошке.

— И т-так поймут.

Леднев уединился с Гулямовым на одной из скамеек больничного сада.

— Надо кое-что выяснить. Вы уж, пожалуйста, извините, что тревожу вас больного.