Юрий Авдеенко - Сколько зим…

- Мы вам многим обязаны, Мирзо Иванович, - на шее у Золотухина пульсировала жилка. - Мы вас так любим.

- Ты правильно сделал, что женился на Нелли. Она верная женщина. Моя Аршалуз по-прежнему зовет ее дочкой.

Каиров почему-то не сел на диван. Стал ходить по кабинету. Смотрел вниз. И руки его были за спиной, будто сцепленные. Золотухин, хорошо знавший привычки своего бывшего начальника, молчал, терпеливо ждал, когда заговорит Каиров.

- Побит город, - Каиров расцепил руки, потер подбородок.

- Побит, - согласился Золотухин.

- Жаль.

- Само собой, Мирзо Иванович.

Каиров сел в кресло. Закрыл ладонями глаза.

- Извини… Я лишь сегодня приехал. А в море немного покачивало.

- Да, погода стоит дрянная… - согласился Золотухин и умолк, выжидая.

Положив руки на подлокотники, Каиров запрокинул голову и, глядя вверх, в угол, где встречаются потолок со стеной, сказал:

- Как понимаешь, я приехал к вам не случайно… В местном гарнизоне совсем недавно произошло на первый взгляд заурядное событие. Я подчеркиваю, на первый взгляд… Шофер по пьяной лавочке задавил офицера. Испугавшись, протрезвел. И два дня скрывался в горах. Машину и труп обнаружили твои люди.

- Совершенно точно.

- Кто именно? 1

- Старшина Туманов.

- Я хотел бы с ним поговорить.

- Завтра. Сейчас Туманов выполняет задание.

- Хорошо, - Каиров опустил голову. И теперь смотрел прямо на Золотухина. - Меня интересуют сведения о двух людях. Помоги узнать все, что можно.

- Постараюсь.

- Дорофеева Татьяна Ивановна. Библиотекарша при Доме офицеров. И еще… Щапаев Жан Герасимович. Где работает, еще не выяснил. Но подвизается в джазе барабанщиком. Тоже при Доме офицеров.

- Барабанщика Жана знаю в лицо. Виртуоз! - без восхищения, но с данью уважения произнес Золотухин.

- Надо будет посмотреть его в деле. Давно не слышал приличной музыки.

- У нас есть патефон. Десятка три пластинок. И бутылка коньяку из довоенных запасов.

- Ладно. Уговорил, - согласился Каиров.

Над горой висела звезда. Голубая, большая. Больше, чем в две ладони. Нелли никогда не видела ее раньше, ни в этом, ни в другом месте. Но звезда висела над черной, похожей на вещмешок горой, и это было не наваждение. Мелкие, другие звезды точками прокалывали небо где-то высоко, неярко, неподвижно. А эта покачивалась низко и лениво, точно медуза в спокойной волне.

«Красавица», - подумала Нелли. Почувствовала, что ей хочется погладить звезду, как щенка или котенка. Усмехнулась этому желанию. Сошла с крыльца.

За забором лежала темная улица, пахнущая молодой листвой кисловато, весело. Где-то орали коты, перелаивались собаки, одинокие светлячки пунктирили ночь вдоль и поперек. Машины не были слышны. Нелли при слушивалась долго. Далеко-далеко шумело море. На товарной станции маневрировал паровоз. Нелли поняла, что волнуется в ожидании встречи с Каировым.

Мирзо Иванович, какой он теперь?..

Нелли рано осталась сиротой, воспитывалась в детдоме. В общем это было славное время. Хотя и голодное. Учителем по литературе был старенький, щуплый мужчина - Александр Михайлович. Он носил пенсне. И какую-то старую форменную куртку синего цвета.

Держась правой рукой за стол, словно для устойчивости, он, приподнимая вверх согнутую в локте левую руку, читал:

Александр Михайлович любил Лермонтова. И многие его вещи помнил наизусть.

- Человечество никогда не узнает, кого потеряло в лице Лермонтова, - часто повторял старый учитель. - Оно может лишь догадываться, какой это был гений.

Теплота, которой Александр Михайлович согревал свои уроки, увлечение, с которым он рассказывал о кудесниках русского слова, оставили след в памяти Нелли. Она даже мечтала поступить в педагогический институт.

Нелли не пришлось, учиться в институте. Семилетка по тем временам считалась хорошим образованием. Каиров взял ее секретарем в отделение милиции. И он, и его жена Аршалуз Аршаковна отнеслись к Нелли как к родной дочери. Своих детей у них не было. И Нелли больше года жила в доме Каировых, пока Мирзо Иванович не выхлопотал для нее коммунхозовскую комнату.

Люди в милиции работали, конечно, разные. Характером, образованием, возрастом. Но у всех у них было два общих качества: доброта и смелость.

Нелли исполнилось семнадцать, когда она в коротком заштопанном пальтишке, пошитом из старой английской шинели, пришла к Каирову. Было это в 1932 году. Двенадцать лет назад. Время, время… Так и хочется сказать - тяжелое. А может, и хорошо, что оно было не легким, как трухлявое полено. Милиционеры спорили о Маяковском. И бились с бандитами. И с другой сволочью.

С гордостью вспоминается, что она, Нелли, не только подшивала бумаги, регистрировала входящие и исходящие документы, разбирала почту. Каиров давал ей маленькие поручения оперативного характера. Пусть они были просты, несложны, и выполнение их не было связано с чрезвычайным риском, все же именно эти поручения помогали Нелли чувствовать себя своим человеком среди сотрудников милиции. Своим и нужным.

Потом она полюбила. Начальника уголовного розыска Мироненко. Она уже год работала в милиции. А Мироненко приехал из Ростова. Он был лирик. И писал повесть про их жизнь, про работу. Писал на оборотной стороне физкультурных плакатов. С бумагой тогда было бедно. Не хватало… Дописать повесть не успел. Погиб… Тогда шло трудное дело «Парижский сапожник». И оперуполномоченный Костя Волгин погиб. Он поначалу нравился Нелли. А она ему нет.

В тридцать шестом году Нелли вышла замуж за Золотухина. У нее был двухлетний мальчик от Мироненко. Золотухин любил ее. Человек он был стеснительный и толковый.

Теперь у нее двое детей. Старшему девять, младшему - шесть. А ей самой двадцать восемь.

Нелли с тоской взглянула на голубую звезду. И вернулась в дом.

Осторожно скупая, она подошла к детской комнате, прислушалась. Отворила дверь. Полоса света легла нм красный с синими квадратами половик. Разделила комнату надвое. Справа, скомкав одеяло, лежал на постели младший - Алешка. Слева, уткнувшись лицом в подушку, спал старший - Генка.

Нелли накрыла Алешку одеялом и по-прежнему осторожно вышла из комнаты.

У них был отдельный дом с садом. Правда, далековато. В пригороде. Но именно вот такие далекие улицы, точно ступеньки, шагающие в горы, уцелели во время бомбардировок города. При саде был огород. Небольшой. Но Нелли, которая давно уже нигде не работала, а хозяйничала дома, умела собрать с него и капусты, и огурцов. Солила целых две кадушки. Их сделал сосед, старый грузин Нодар. Он же научил Нелли давить вино из винограда «изабелла». И сейчас в подвале домовитой хозяйки дремал бочонок, накрытый для сохранности температуры изношенной шинелью.